Песни сирен - Вэл Макдермид

Узнав худшее, Тони сделал попытку осознать свою позу. Он обнажен, кожа покрыта мурашками, потому что в погребе холодно. Руки связаны за спиной: судя по твердым краям, врезавшимся в запястья, это наручники, их крепко удерживает то ли веревка, то ли цепь, то ли что-то еще, прикрепленное к потолку. Этот трос достаточно прочен, он оттягивает верхнюю половину его тела вперед, заставляя согнуться вдвое. Тони удалось стать на большие пальцы ног и вывернуться вбок. Краешком глаза он увидел крепкую нейлоновую веревку, перекинутую из-за его спины через блок, вдоль потолка, и через еще один блок к лебедке.

— Иисусе Христе, — хрипло прошептал он.

Тони боялся взглянуть на ступни своих ног опасаясь худшего, но заставил себя опустить глаза. Так и есть — лодыжки были обмотаны кожаными полосками, те прикреплены к веревочной люльке, в которой лежит тяжелый камень. Он невольно содрогнулся от страха, и его истерзанные мышцы еще больше напряглись. Он был знаком с этой пыткой, вынужден был изучить историю садизма. Но даже в худшие мгновения собственной жизни не мог вообразить, что его ждет такая бесчеловечная казнь.

Мысль заработала четко. Его поднимут лебедкой к самому потолку. Мышцы разорвутся, суставы вывернутся. Потом лебедку отпустят, он пролетит вниз несколько футов, потом падение притормозят. Тяжесть булыжника, которая будет тянуть его тело книзу с ускорением в двадцать два фута в секунду, докончит дело, разломав суставы, и он повиснет мешком. Если повезет, шок и боль погрузят его в бессознательное состояние. Strappado, доведенное до изящного искусства испанской инквизицией. Пытка, для которой никаких высоких технологий не требуется.

Пытаясь подавить слепую панику, благодарить за которую следовало излишнюю начитанность, он заставил себя мысленно вернуться к тому, что произошло. Женщина в дверях — вот с чего все началось. Впустив ее в дом, Тони ощутил что-то знакомое. Он был уверен, что видел ее раньше, но ведь это немыслимо — увидеть столь отвратительное существо и не запомнить его. Он пошел впереди нее через холл в кабинет. Потом до него донеслось легчайшее дуновение какого-то странного — медицинского? химического? — запаха, рука обвилась вокруг его шеи и прижала к лицу отвратительную холодную подушечку. Удар под колени, чтобы ноги согнулись, и он упал. Он сопротивлялся, но она тяжело навалилась на него, борьба длилась всего мгновение, и он потерял сознание.

Потом он то выплывал, то снова погружался в мир полусвета-полутьмы, осознавая одно: подушечка отключает его, как только он приходит в себя. В конце концов он очнулся. В пыточной камере Хенди Энди. Неизвестно откуда в голове всплыла цитата: «Будьте уверены, сэр, если человек знает, что его повесят через две недели, это заставляет удивительно сосредоточиваться». Где-то есть ключ к тому, что случилось, и он позволит ему избежать того, что кажется неизбежным. Остается только найти его.

Неужели он ошибся, составляя профиль? Неужели женщина, которая похитила его, и есть Хенди Энди? Действует ли она в одиночку? Или только эта добровольная помощница, которая без ума от порочности своего хозяина, заманивает людей в ловушку? Память постепенно возвращалась, и он вызвал перед мысленным взором облик женщины. Сначала одежда. Бежевый плащ, европейский фасон (совсем как у Кэрол!), полы распахнуты, белая рубашка, несколько пуговиц расстегнуто, виден верх пышной груди с глубокой ложбинкой. Джинсы, кроссовки. Кроссовки. Они той же модели и марки, что у него. Но во всем этом нет ничего необычного, сказал себе Тони. Это лишь свидетельствует о маскировке, к которой прибегает Хенди Энди, чтобы его не схватили. Вся одежда подобрана так, что, если не дай бог, где-то останется клочок ткани или нитка, их идентифицируют с одеждой Кэрол или с его собственной, а Кэрол достаточно часто бывала у него в доме.

Лицо женщины тоже не наводило его ни на какие мысли. Она была слишком высокой для женщины — около пяти футов десяти дюймов, слишком коренастой. Даже собственная мамаша не назвала бы ее привлекательной, с этой тяжелой челюстью, носом-картофелиной, большим ртом и необычно широко расставленными глазами. Она была умело, хоть и слишком густо накрашена, но почти не могла улучшить исходный материал. Он был уверен, что они никогда раньше не оказывались в одном помещении, хотя не мог побороть ощущения, что проходил мимо нее на улице, на трамвайной остановке или в университетском городке.

Кроссовки. Почему-то мысль снова и снова возвращалась к этим проклятым кроссовкам. Если бы только боль утихла, дав ему время как следует сосредоточиться! Тони вытянул ноги, пытаясь облегчить мучительное напряжение плеч, но доля дюйма ничего не дала. Первобытный страх снова овладел им, и он сморгнул слезу.

Так что не так с этими кроссовками? Тони собрался, насколько сумел, и снова вызвал в памяти облик женщины. Постепенно до него дошло, в чем было дело. Ноги слишком большие. Даже для женщины такого роста. Тут он вспомнил и руки. Черная кожа перчаток поверх тонких резиновых скрывала крупные руки с сильными пальцами. Человек, который привез его сюда, не всегда был женщиной.

Кэрол снова нажала на кнопку звонка. Куда он подевался, черт побери? Свет включен, занавески опущены. Может, выскочил за пиццей или пошел отправить письмо, купить бутылку вина или взять напрокат кассету? Разочарованно вздохнув, она свернула в проход между улицей, на которой жил Тони, и домами, стоявшими на задах его дома.

Машина Тони была на месте, там, где ей и следовало находиться, — за домом, на площадке, забетонированной предыдущим владельцем жилья.

— Чтоб тебя, — выругалась Кэрол.

Пробравшись за машиной, она подошла к дому и заглянула в окно кухни. Свет проникал в холл через открытую дверь. Никаких признаков жизни. Ни грязных тарелок, ни пустых бутылок.

На всякий случай Кэрол подергала заднюю дверь. Безрезультатно.

— Чертовы мужики, — проворчала она, возвращаясь к машине. — Пять минут, приятель, не больше, — пробормотала она, плюхаясь на сиденье.

Прошло десять минут, но никто не появился.

Кэрол включила зажигание и тронулась с места. В конце улицы она посмотрела на паб на другой стороне. Стоит попытаться, подумала она. Ей хватило трех минут, чтобы осмотреть прокуренные забитые посетителями залы и понять, где бы ни находился Тони Хилл, в «Прощай, оружие» его не было.

Куда еще он мог отправиться пешком в девять вечера в воскресенье?

— Куда угодно, — ответила она сама себе. — Ты не единственный его друг на этом свете. Он тебя не ждал; ты ведь позвонила, чтобы договориться о встрече на завтра.

Покончив с поисками, Кэрол поехала домой. В квартире было пусто. Она вспомнила, что Майкл отправился обедать с женщиной, с которой познакомился на ярмарке. Кэрол решила, что с нее на сегодня хватит и пора лечь спать, но сначала следует оставить сообщение для Тони на автоответчике. Если она два раза подряд заявится к нему без предупреждения, он начнет дергаться. Автоответчик включился после двух звонков, но сообщения не последовало, Кэрол услышала щелчки, потом запиликал сигнал.

— Привет, Тони, — сказала она. — Не знаю, хорошо ли работает ваш автоответчик, поэтому не уверена, получите ли вы мое сообщение. Сейчас двадцать минут десятого, и я собираюсь рано лечь спать. Завтра я прежде всего поеду на работу и займусь компьютерными делами. Мистер Брендон назначил совещание на три. Если хотите встретиться, позвоните мне. Если меня не будет в комнате следственной группы, я в ХОЛМЗ.