Этот идеальный день - Айра Левин

– Что ты думаешь? – спросил он. – Слишком холодные? Слишком влажные? Слишком сухие? Слишком старые? Слишком какие? – он отнял одну руку от пистолета, схватился за перила позади себя и слез с ограждения. Перекидывая ногу через перила, он сморщился и с шипом втянул воздух. – О-о, Иисус Христос! – сказал он, – ты и правда поранил это тело. С-с-с! Ты и правда его повредил, – он выпрямился и снова взялся за пистолет обеими руками, направив его на Чипа. – Идея, – сказал он. – Ты отдаешь мне свое, правильно? Ты повредил тело, ты даешь мне другое. Честно? И – аккуратно, экономно! Что мы сейчас сделаем: застрелим тебя в голову, очень осторожно, а затем мы дадим докторам долгую работу с нами, целую ночь, – он улыбнулся пошире. – Я обещаю держать тебя «в форме», Чип, – сказал он и пошел вперед медленными неловкими шагами, прижав локти плотно к бокам, сжимая на высоте груди пистолет, направленный в лицо Чипу.

Чип отступил к стене.

– Мне придется изменить мою речь к новичкам, – сказал Веи. – «Отсюда и ниже я Чип, программист, который почти одурачил меня своими разговорами, и новым глазом, и своими улыбками в зеркале». Однако, я не думаю, что у нас будут еще новички, риск стал перевешивать развлечение.

Чип кинул в него мешок и ринулся вперед, прыгнул на Веи и бросил его на спину. Веи закричал, и Чип, лежа на нем, стал бороться за пистолет в его руке. Красные лучи вылетели из пистолета. Чип прижал пистолет к полу. Проревел взрыв. Чип вырвал пистолет из руки Веи и освободился от него, встал на ноги, отпрянул назад, обернулся и посмотрел.

Напротив, в центре стены с оборудованием, была осыпающаяся и дымящаяся пещера – там, где прилипла бомба, которую он бросил. В воздухе плавала пыль, и широкая дуга черных обломков лежала на полу.

Чип посмотрел на пистолет и на Веи. Веи, приподнявшись на локоть, смотрел через зал, а потом перевел взгляд на Чипа.

Чип отступил в конец зала, в угол, глядя на облепленные белым пластиком колонны, на синие с белыми нашлепками рукава центральной ямы. Он поднял пистолет.

– Чип! – закричал Веи. – Это твое! Это будет однажды твое!

Мы оба можем жить! Чип, послушай меня, – сказал он, подаваясь вперед, – есть радость в обладании им, в управлении, в том, что ты – единственный. Это абсолютная правда, Чип. Ты сам в этом убедишься. Есть радость в обладании им.

Чип выстрелил из пистолета в дальнюю колонну. Красная нитка ударила поверх белых дисков, вторая попала точно в один из них. Взрыв вспыхнул и проревел, прогрохотал и продымил. Дым осел, и колонна была слегка выгнута в сторону дальнего конца зала.

Веи тяжело застонал. Дверь за Чипом начала открываться, он толчком закрыл ее и встал к ней вплотную спиной. Он стал стрелять из пистолета в бомбы на синих рукавах. Ревели взрывы, вырывалось пламя, и более сильный взрыв рванул из ямы, придавив Чипа к двери, разбивая стекла, швырнув Веи к колеблющейся стене аппаратуры, захлопывая открывшиеся было двери в другом конце зала. Пламя заполнило яму, огромный содрогающийся цилиндр желто-оранжевого, огороженный перилами и стучащийся в потолок. Чип поднял руку, защищаясь от жара.

Веи встал на четвереньки, а потом на ноги. Он пошатнулся и, запинаясь, пошел вперед. Чип выстрелил красной ниткой ему в грудь, потом еще раз, и Веи повернулся назад и заковылял к яме. Пламя охватило его комбинезон, и он упал на колени, и вперед, на пол. Его волосы загорелись, комбинезон горел.

Удары сотрясали дверь, из-за нее слышались крики.

Открылись другие двери, и вошли какие-то члены. «Назад!» – закричал Чип, направив пистолет на ближайшую колонну и выстрелил. Проревел взрыв, и колонна прогнулась.

Пламя в яме осело, а погнутые колонны прогибались с жутким скрежетом.

В зал вошли члены. «Назад!» – прокричал Чип, и они отступили к дверям. Он вжался в угол, наблюдая за колоннами, за потолком.

Дверь рядом с ним открылась. «Назад!» – закричал он, нажимая на нее.

Сталь колонн порвалась и вывернулась наружу, чушка бетона выскользнула из ближайшей колонны.

Почерневший потолок треснул, застонал, просел, посыпался кусками.

Колонны сломались, и потолок рухнул. Блоки памяти с грохотом посыпались в ямы, огромные стальные блоки врубались друг в друга и скользили, бились в стены с аппаратурой. Взрывы ревели в ближней и в дальней яме, подбрасывая блоки и сдвигая их в пламя.

Чип поднял руку, защищаясь от жары. Он посмотрел туда, где лежал Веи. На этом месте был блок, его край выступал над треснувшим полом.

Звучали новые стоны и трески – из черноты сверху, обрамленной освещенными краями проломленного потолка. И снова падали блоки, колотясь о те, которые уже были внизу и вспарывая их. Блоки памяти заполнили пролом, соскальзывая, громыхая.

И в зале, несмотря на пламя, стало прохладно.

Чип опустил руку и посмотрел на темные силуэты отблескивающих в огне стальных блоков, наваленных через провалившийся потолок. Он смотрел и смотрел, а затем он повернулся, двинулся к двери и протолкался через глядящих внутрь во все глаза членов.

Он прошел, держа у бедра пистолет, сквозь членов и программистов, сбегающихся по белым кафельным коридорам, и через других программистов, бегущих по ковровым коридорам, увешанных картинами.

– Что это? – прокричал Карл, остановившись и схватив его за руку.

Чип равнодушно сказал:

– Пойди, посмотри.

Карл отпустил его, взглянул на пистолет и на лицо Чипа, и побежал.

Чип пошел дальше.

Он вымылся, из баллончика распылил лекарство на ожоги на руке и несколько порезов на лице, и надел поплоновский комбинезон. Застегивая его, он окинул взглядом комнату. Он собирался взять покрывало с кровати, для Лайлак, чтобы сшила себе платье, и маленькую картинку или что-нибудь для Джулии, но теперь, однако, он не хотел ничего брать. Он положил в карманы сигареты и пистолет. Дверь открылась, и он снова вытащил пистолет. На него уставилась Деирдр, вид у нее был неистовый.

Чип сунул пистолет в карман.

Она вошла и закрыла за собой дверь.

– Это был ты? – сказала она.

Он кивнул.

Ты хоть осознаешь, что ты сделал?

– То, чего не сделала ты, – ответил он. – То, зачем ты пришла сюда, и от чего себя отговорила.

– Я пришла сюда остановить его, чтобы его можно было перепрограммировать, – сказала она, – а не уничтожить его совсем!

– Его как раз постоянно перепрограммировали, помнишь? – сказал Чип. – А если бы я оставил его и настоял на настоящем перепрограммировании – не знаю, как, но если бы я это сделал, – он бы все равно рано или поздно повернул туда же.

К тому же Веи. Или к новому – ко мне. «Есть радость в обладании им», – это были его последние слова. Все остальное было бы мудрствование. И самообман.