Доктор Джонс против Третьего рейха - Александр Тюрин

Чтобы отогнать вырвавшиеся на свободу призраки прошлого, Индиана поинтересовался: как появилась статья по египтологии, подписанная фамилиями Орлофф и Кэмден.

Ну, статья. А что особенного? Ассистентка оказала профессору большую помощь. («Все понятно… — скорбно вздохнул сын. — Интересно, какими способами молодые девушки помогают пожилым мужчинам?» «Стыдись, мальчик! Она же мне несколько ночей учетные карточки перебирала…») И хотя в статье нет ни одного слова, написанного рукой Лилиан, а материал был подготовлен к печати уже после того, как она уехала с мужем в Непал, научная этика не позволила обойтись без ее фамилии. Во всяком случае, свадебный подарок в виде части головного убора статуи бога Ра, принесенный профессором своей ассистентке, выглядит гораздо более странно…

Кстати, зачем вообще нужен «кулон»? В чем его ценность — кроме, конечно, исторической?

— «Кулон» нужен для того же, для чего и «камень, отмеченный Божьим Светом, — загадочно объяснил отец. — Без обоих этих предметов не отыскать другой предмет, куда более ценный.

Отец полагал, что «объяснил загадочно». Но Индиана мгновенно вспомнил: «…без камня, отмеченного Божьим Светом, не найти сокрытого от глаз Ковчега со Скрижалями Завета…». Вспомнил и развеселился — неужели ты собираешься разыскать ТАКОЕ? Вот, значит, откуда взялась наивная скрытность, вот что питало болезненный интерес к апокрифу тамплиеров? Ну и мечты! Ну и размах! Сначала Чаша, а потом, потом…

— Перестань паясничать, — устало попросил отец. — Тебе только бы посмеяться, когда все рушится.

— Как же так? — спросил Индиана, перестав паясничать. — Затеваешь дело невероятной сложности и доверяешь совершенно посторонним людям.

— Ты имеешь в виду себя?

— Ренара. Помнишь такого француза, этого ничтожнейшего из научных консультантов?

— А что Ренар? Квалифицированный и порядочный историк, не понимаю…

— Как вы познакомились?

— Случайно. Мы с ним заказывали одни и те же наименования в парижских библиотеках. Ренар ведь тоже был увлечен тайной Грааля. Но манускрипт монаха из Анже обнаружил я, только я!

— Ты обнаружил манускрипт, — сердито согласился Индиана. — Зато Ренар, тварь продажная, обнаружил тебя, и неизвестно, кому повезло больше.

Отец не стал спорить. Он зашевелился на полу, кряхтя и почмокивая, затем спросил, сменив неприятную ему тему:

— Давно хочу услышать твой рассказ: каким образом ты проник в подземелье, где было захоронение второго брата-рыцаря?

Индиана ответил неохотно:

— Ничего интересного, сэр. Через вход проник, как же еще.

— Я никак не мог открыть этот проклятый вход. Очевидно, где-то был спрятан механический стопор. Ты догадался, где?

— Пол продолбил, вот и все.

— Что? — поперхнулся Генри Джонс.

Наступила театральная пауза.

— Про-дол-бил? Изувечил такое прекрасное сооружение? — Он вдруг пронзительно закричал: — Как ты посмел, щенок?!

— А ты! — полыхнул фамильной яростью Индиана. — Как ты посмел называть меня своим ассистентом? Это же надо додуматься! Мало тебе было Лилиан и Эльзы?

Несколько мгновений комната беззвучно кипела, однако до рукоприкладства дело так и не дошло. То ли силы у собеседников иссякли, то ли воспитание остановило. Молчаливый поединок проиграл сын, поскольку он подал голос первым:

— Кстати, о докторе Шнайдер. Как ты расколол, что она нацистка?

— А? — переспросил отец, будто не понял вопрос.

— Я спрашиваю, — терпеливо повторил Индиана, — как ты догадался, что она…

— Эльза разговаривает во сне, — ответ был бодренький.

Хороший удар, настоящий апперкот. От таких ударов отнимается речь, а полушария мозга меняются местами. Старик между тем продолжал, трогательно стесняясь:

— Она, когда спала, редко разговаривала, только если плотно ужинала. А я ведь плохо сплю, ты знаешь… Ты что-то сказал, я не расслышал?

— Я сказал, что хочу виски, — пошевелил Индиана одеревеневшими губами. — Чувствую, пора и мне спиваться, чтобы плохо умереть. Вслед за твоим другом Элом…

Пленникам не дали насладиться обществом друг друга: распахнули дверь, скомандовали: «На выход!», скрутили руки. «Куда нас?» — удивлялся младший из Джонсов, перемещаясь под высокими потолками со звездообразными кессонами. В другую камеру? На допрос? На расстрел? Он тщательно отслеживал направление, сверяясь с подробным планом замка, запечатленным в его фотографической памяти. Сомнений не было: их вели к Гостевой башне, расположенной в одном из углов прямоугольника. Что там теперь — банкетные залы или пыточная?

Оказалось, ничего плохого мирным археологам не готовили. Просто дружное семейство Джонсов было приглашено в гости. Спустившись с пятого этажа Главной башни, пройдя по третьему этажу корпуса, добрались до места, а именно: до библиотеки. В этом святом для каждого настоящего ученого помещении их и ждали.

— Джей! — ошеломленно воскликнул Индиана. — А вы как здесь оказались?

Высокопоставленный сотрудник Чикагского художественного института мистер Бьюкенен, сияя улыбкой, смотрел на вошедших. Точнее, на введенных. Руки его почему-то были свободны, в отличие от рук Джонсов. Присутствовавшие здесь же молчаливые эсэсовцы, похоже, являлись для него отнюдь не конвоирами. Да и костюм мистера Бьюкенена был привычно шикарен — прекрасный белый костюм преуспевающего бизнесмена.

— Приветствую вас, друзья! — раскрыл он объятия, однако сам не двинулся с места.

Индиана нахмурился:

— Извините, не имею возможности поздороваться с вами, как положено, — он кивнул назад, на свои стянутые ремнями запястья. — Вы не ответили, Джи-Си, как здесь оказались.

— Я возглавляю проект «Чаша», вы же знаете, Инди. Между прочим, завтра мы отправляемся в экспедицию. Сначала в Искендерон, а уж потом в горы Аманус. В строгом соответствии с вашей картой, уважаемый Генри.

— Понимаю, — зловеще выговорил Индиана. — Теперь я многое понимаю…

Предательство. Боже, какое дикое, нечеловеческое лицемерие!

Он напряг мышцы слишком заметно, Бьюкенен даже счел необходимым встревоженно напомнить эсэсовцам:

— Эй, следите за ними, не отвлекайтесь! Особенно за этим, в шляпе! — и вновь обратился к своему другу. — Что же вы так близко к сердцу все принимаете, Инди? А я как раз хотел попросить, чтобы вас развязали… — в его голосе сквозило искреннее огорчение.

— Это вы нас вытащили из камеры?

— Я очень обрадовался, когда узнал, что вы в замке. И я не мог уехать, не повидавшись с вами, дорогие друзья. Хотя, должен честно признаться, вас пожелал увидеть еще один человек, без санкции которого встреча бы не состоялась.