Разговорчивый покойник. Мистерия в духе Эдгара А. По - Гарольд Шехтер

– Но это же замечательно! – вскричал я. Эмоции настолько переполняли меня, что я с трудом удержался, чтобы не вскочить и не обнять добряка доктора. – Как скоро вы сможете приготовить лекарство?

– Ну, это пустяки. Через пару часов. Я завезу его сегодня к вечеру. Меня тоже пригласили на премьеру пьесы молодой мисс Элкотт.

– Что ж, тогда я сейчас же отправлюсь, чтобы не мешать вашей работе, – сказал я, быстро вставая с кресла.

– Отвезти вас к Элкоттам? – спросил доктор Фаррагут, поднимаясь.

– Нет-нет, – сказал я. – Немедля беритесь за дело. Я прекрасно доберусь и сам. Ваша целебная мазь, полностью снявшая боль, вкупе с чудесным, совершенно непредвиденным поворотом дел окончательно вернули мне силы.

Подойдя к двери, я помедлил на пороге, чтобы обменяться рукопожатием с доктором Фаррагутом.

– Скоро увидимся снова, – тепло заверил я его.

– Верно, – ответил он. – Я многого жду от сегодняшней постановки. По-моему, мисс Элкотт – прирожденный драматург.

– Она явно чрезвычайно одаренная молодая женщина, мечтающая добиться славы и богатства своими сочинениями, – ответил я. – У меня не хватило духу сообщить ей, что по крайней мере в финансовом смысле большинство профессиональных авторов в Америке прозябает. Американцы несравненно больше посвящают себя коммерции, чем искусству.

– Писателями рождаются, но за это не платят, верно, По? – сказал Фаррагут с искоркой в глазах.

В этот момент сердце мое было настолько исполнено благодарности к старому врачу, что, несмотря на докучный характер его бесконечных шуток (не говоря уже о зерне горькой истины, содержавшейся в последней), я от души расхохотался.

Затем, все еще пофыркивая, я повернулся и, не чуя земли под ногами, направился к дому Элкоттов.

Воодушевленный удивительными новостями, которые рассказал мне доктор Фаррагут, я быстро пересек расстояние, разделявшее его дом и усадьбу Элкоттов. Подходя к концу тропы, я увидел в просветы между истончившимися ветвями двускатную крышу и массивную каменную трубу Хиллсайда. Часы показывали половину пятого.

За то время, что прошло после того, как я вышел из дома утром, со мной случилось множество поразительнейших, я бы даже сказал потрясающих, событий. Остаток дня я рассчитывал провести в столь близкой мне по духу атмосфере жилища Элкоттов, наслаждаясь любительским театром Луи и ее сестер, а также обществом уютно примостившейся рядом жены.

Разумеется, у меня не было ни малейшего представления о том, что дома меня ожидает еще один сюрприз.

Выйдя из леса, я увидел привязанную к коновязи перед домом красивую лошадь. У Элкоттов явно был гость-мужчина. Моей первой реакцией было легкое разочарование. Мне не терпелось вернуться домой и поведать о своих приключениях (разумеется, опуская детали, могущие ранить нежные женские души), пока Сестричка вместе с остальными завороженно слушала бы мой рассказ. Теперь, в присутствии гостя, мне уже не приходилось ожидать, что я сосредоточу на себе внимание всех.

То, что обитательницы дома радостно погружены в беседу с незнакомым посетителем, подтвердилось, как только я перешагнул порог, поскольку тут же услышал их удивленные восклицания в ответ на какое-то сделанное им замечание. Подходя к гостиной, откуда доносились дружные, веселые возгласы, я услышал, как гость заговорил снова, и в изумлении замер на месте: этот богатый оттенками, низкий голос был мне слишком хорошо знаком.

– Великолепное создание, просто великолепное. Мне предлагали за нее – нет, я даже не стану говорить, все равно не поверите. Не далее как вчера Моисей Кимболл сказал мне: «Да ладно, Финеас, назови цену, у меня просто должна быть эта шестиногая антилопа». Силы небесные, да я скорее жену продам. Во всем христанском мире нет другой такой диковинки!

Как читатель уже, несомненно, догадался по этому замечанию, голос принадлежал моему старому другу Ф. Т. Барнуму, чье присутствие в доме Элкоттов было настолько необъяснимо, что я онемел от удивления. Подойдя поближе, я остановился на пороге и молча уставился на очаровательную, хотя и способную сбить с толку кого угодно сценку.

Миссис Элкотт сидела в своем излюбленном кресле, окруженная дочерьми. Луи и Лиззи пристроились на ручках кресла, Анна прислонилась к его спинке, а Мэй расположилась на коленях у матери. Пристальные взоры всех четырех девочек, равно как и их любимой мамули, были прикованы к галерейщику, сидевшему на диване рядом с моей драгоценной Сестричкой.

Все шестеро женщин были настолько зачарованы знаменитым посетителем, что не обратили на мое присутствие никакого внимания. И тут вдруг, словно почувствовав, что я рядом, Сестричка оглянулась и воскликнула:

– О, Эдди, наконец-то ты вернулся!

Все взоры немедленно обратились на меня.

– По, вот здорово! – крикнул Барнум, вскакивая с места. – Рад тебя видеть, дружище! Клянусь Иовом, вы только посмотрите на его повязку! Черт меня побери, но с ней ты – настоящий пират! Тебе бы еще саблю, повязку на глазу, попугая на плечо – и можешь смело идти на абордаж!

– С тобой все в порядке, Эдди? – спросила Сестричка, которая подошла ко мне и теперь крайне участливо поглядывала на мою повязку.

– Присаживайтесь, мистер По, – сказала миссис Элкотт, которая тоже встала и поспешила ко мне; дочки обступили ее, как выводок цыплят.

– Ничего страшного, – сказал я, входя в гостиную и позволяя Сестричке отвести себя за руку к дивану, на который я опустился, а жена присела рядом. – Пустяковая царапина.

– Все равно вид у вас неважный, мистер По, – сказала Луи. – С ранами на голове надо быть осторожнее. Помнишь, мамуля, как я полезла на большой дуб и упала с самой верхней ветки – потом у меня перед глазами целую неделю все двоилось.

Да, мы все ужасно переживали тогда за тебя, милая, – сказала миссис Элкотт, – но горячо молились о твоем выздоровлении, и Господь внял нашим молитвам.

– Расскажи нам, что случилось, Эдди, – сказала Сестричка, ласково поглаживая мою руку.

Решив оградить женскую аудиторию от ужасов, свидетелем которых я стал в омерзительном жилище Питера Ватти, я сочинил невинную ложь, чтобы объяснить полученную мной рану:

– Поскольку я слишком торопился, идя утром через лес, – сказал я, – то запнулся о корень дерева, упал и ударился лбом прямо о небольшой камень. Не слишком сильно, однако болезненно. Доктор Фаррагут, к которому я направился после разговора с мистером Ватти, натер мне рану своей замечательной целительной мазью, и я уже почти в полном порядке.

– Значит, тебе уже известны добрые новости об ингредиентах доктора Фаррагута? – спросила Сестричка, сжимая мою руку.

– Да, – с улыбкой ответил я. – Вот мы сейчас говорим, а он готовит специальное лекарство, которое собирается привезти через несколько часов, когда приедет на спектакль Луи. Но скажите, – обратился я к Барнуму, который сидел рядом на диване, – каким ветром вас сюда занесло, Финеас? Скажу прямо – ваше присутствие сильно удивило меня.