Третье пророчество - Олег Вакуловский

– Нет, конечно. Ты вообще меня слушаешь?!

– Да, – мрачно кивнул Воронцов. – Продолжай.

* * *

Она рассказывала ему историю, которая вроде бы была ему хорошо известна. Но она знала о ней куда больше. Видения приходили Людмиле Волковой, можно сказать, беспорядочно, нарушая любую хронологическую последовательность. Впрочем, это его ничуть не смущало. Как никто другой, он был способен уложить их в стройную схему событий.

Он понял, что ее не посещали неземные существа, ей не открывались страшные картины, которые, к примеру, были открыты глазам трех португальских детишек. Все, что она рассказывала, говорило о том, что она получала информацию от некоей тихой монахини, возраст которой все время менялся. Монахиня то разговаривала с ней, то передавала ей свои записи. Но больше всего Людмилу Волкову поразили не сами явления странной монахини, но то, о чем она ей говорила и писала.

* * *

– Я хочу понять, что все это значит, – сказала Людмила Волкова. Она перевела наконец дыхание.

«Не много ли для одного человека?» – подумал Воронцов. Пусть даже для сверхталантливой, но совсем еще молодой девушки. Мало того что небо отпустило ей этот дар открывать все новые и новые возможности в искусственном интеллекте, мало того что этот дар и так перевернул всю ее жизнь и ей еще предстоит мучиться с этим то ли даром, то ли крестом, потому что Люда Волкова давно не принадлежит себе – она теперь входит в систему интересов национальной безопасности огромной страны. Мало всего этого на нее одну? Хватит ли ее для этого? А хватит ли теперь ее еще и на то, чтобы, помимо тайн и бездн, которые хранит искусственный интеллект, справиться еще и с тайнами и безднами человеческого сознания и человеческой совести? И сколько их было – тех, которые сталкивались с тайной Фатимской истории, и тех, которые не выдерживали ее тяжести...

И почему, в конце концов, ее коснулось, вернее даже сказать – настигло это знание? Неужели только из-за того, что тайна Фатимы вдруг совершенно случайно оказалась так тесно переплетена с ее собственной историей, из-за того, что все последнее время она была совсем рядом с Людмилой Волковой? Нет, этого, наверное, было недостаточно, хотя не исключено, что свою роль сыграло и это. Но было еще кое-что. Был у Людмилы Волковой этот особый дар свыше с самого рождения – дар, природу которого и предельные возможности до сих пор никто толком пока не понимал. Скорее всего люди лишь научились использовать какие-то его стороны – и только. И этот ее дар стал тем самым магнитом, который притянул к ней информацию о Фатимской истории...

* * *

– Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить? Что со мной происходит?

– Ничего серьезного, – сказал Воронцов и обнял ее за плечи. – За этим нет ничего серьезного. Ничего такого, о чем бы стоило думать и беспокоиться.

– А мне казалось, там был кое-кто, о ком мне стоило думать и беспокоиться, – задумчиво сказала Людмила. – Там иногда был ты. И все это как-то связано с тобой. И все это, по-моему, опасно для тебя.

– Забудь, – обнял ее сильнее Воронцов. – Просто у тебя все перемешалось в голове за последнее время.

Она подняла к нему голову, и Воронцов увидел слезы в ее глазах.

– Ничего страшного, причины очень даже уважительные. Пережить все то, что ты пережила... И не забывай, сколько всякой дряни в тебя вкололи в этом самом Бюро научно-технических исследований.

– В этих видениях было еще кое-что, – тихо сказала Волкова и опустила голову.

– Что же именно? – Голос Воронцова еле заметно дрогнул.

– Последнее предупреждение, – просто ответила она. – Что-то вроде этого.

– И ты слышала его?

– Я прочитала о нем в небольшой записке.

– И что ты прочитала? – спросил Воронцов как можно более равнодушно.

Людмила посмотрела ему в глаза, и в этот момент взгляд ее сделался каким-то особенным.

– Об этом запрещено говорить. Будет много бед, если это откроется раньше времени.

Людмила вздохнула и тряхнула рыжей гривой. Глаза ее стали снова ее собственными.

– Ты хочешь сказать, что все это бред, фантазии? Что никаких реальных событий за этим не стоит? – недоверчиво спросила она.

– Именно так. Говорю тебе как историк, – уверенным голосом сказал Воронцов.

– И как мне предлагается с этим жить? – задумчиво спросила она.

– Не относись к своим фантазиям серьезно. И тогда они потихоньку уйдут, оставят тебя. Просто пока прошло еще совсем немного времени.

* * *

«Они обязательно должны уйти и оставить ее, – подумал он. – Они просто обязаны ее оставить».

– Странно, – сказала Людмила. – Мне казалось, что...

– Ты ошиблась, – твердым голосом остановил ее Воронцов.

В этот момент они уже подошли к ее машине.

– Просто забыть? – посмотрела она на него на прощание.

– Просто забыть, – кивнул Воронцов.

Ее машина быстро умчалась по ночному Садовому кольцу.

Воронцов некоторое время стоял на месте. Он поднял глаза и увидел в самом начале проспекта Мира домик Брюса, сохранившийся здесь с допотопных времен. Брюс был загадочной личностью – магом, мистиком и, понятное дело, продвинутым ученым, служившим при дворе еще Петра Первого. В те времена его называли «московским Мерлином».

...Когда он вернулся к себе домой, Марины там уже, конечно, не было. Ее не было нигде еще несколько дней, а потом перед самым концом рабочего дня в библиотеке раздался очень тихий стук в дверь его кабинета.

– Это я, – на всякий случай уточнила Марина, войдя к Воронцову. – Знаешь, Воронцов, ты, конечно, неблагодарное животное. Но я тут подумала, что кто-то ведь должен у нас в стране заботиться о диких зверях... Я все-таки еще надеюсь тебя приручить. Может быть, случится чудо и ты не удерешь больше в свой темный лес. А то рано или поздно попадешь в какой-нибудь капкан, в какую-нибудь неприятную историю, если ты уже в нее, конечно, не попал.

«Какая хорошая у девушки интуиция!» – восхитился Воронцов. На этот раз она безошибочно выбрала момент. Чутье дикого зверя ослабло, Воронцов устал, и последние дни ему так нравилось быть старшим научным сотрудником Отдела геральдики Государственной библиотеки, что он уже подумывал, как бы правильно обустроить эту мирную и приятную жизнь. Сейчас он подойдет к Марине, поцелует ее волшебным поцелуем, и жизнь его изменится, как в сказке. Вот прямо сейчас...

* * *

Вдруг раздался стук в дверь. Это был резкий и тревожный стук – очень непохожий на тот, которым стучалась к нему Марина. Они оба обернулись к двери. Она открылась, и на пороге возник солидный господин в очень дорогом костюме.

– Господин Воронцов, если не ошибаюсь? – сказал он.