Поколение свиней - Хантер С. Томпсон

Это было для электората уже слишком — хотя этого никто не проверял — и Харт, сгорая от стыда, снял свою кандидатуру по причинам, которые не удивили никого в «Ротари-клубе» между Питтсбургом и Гарлиигеном, Техас.

Голоса шизофреников в голосовании не учитываются, несмотря на огромное количество психов. Харт имел все шансы выиграть одновременно и одобрение демократами своей кандидатуры, и президентство до того, как в газетах появилась его фотография с бабой из Майами, — и даже когда скандал закончился и пыль осела, в Айове он шел впереди всех демократов, кроме Джесси Джексона.

Голоса шизоидов — все, что осталось демократам сегодня. Они снова пошли по пути самоуничтожения, на год раньше времени.

Два месяца назад у них был всенародно популярный лидер, который выигрывал от 16 до 20 пунктов у Буша — а в это безрадостное Четвертое июля демократы дерутся друг с другом, как не рожденные крысы, и представляют избирателям полную клетку невнятных кандидатов в президенты, известных как «Семь гнмов».

Партию республиканцев осуждают с телеэкрана за преступления ужаснее, чем все, что делал Ричард Никсон или Босс Твид[94].

Президент почти получил импичмент, ближайшие советники славных дней его первого срока могут сесть в тюрьму из-за жадности и коррупции… Генеральный прокурор и вице-президент оказались так глубоко в грязи, что появляются на публике только по повестке в суд.

Несмотря на это, профессиональные спорщики ставят три к одному, что вице-президент республиканцев и бывший директор ЦРУ Джордж Буш станет следующим президентом, добавляя еще четыре года безудержной жадности и грубых ошибок к тем семи, которые нам уже подарил Рейган.

Оливер Норт и адмирал Пойндекстер кончили тем, что получили приговор за большую часть преступлений Рейгана, — но для Буша или для будущего осажденной «Великой старой партии» это недолго будет оставаться проблемой.

Партия Гранта, Хардинга, Гувера и Ричарда Никсона начнет кампанию 1988 года, зная, что 23 штата голосовали за республиканцев на всех пяти выборах с 1968 года и еще 13 штатов выбрали республиканцев в четырех из пяти. Это 36 штатов из 50, с огромным перезрелым орехом в 354 избирательных голоса.

Для победы нужно всего 270.

С другой стороны, Демократическая партия не может рассчитывать ни на один штат. Только округ Колумбия с тремя избирательными голосами последовательно голосовал за демократов на последних пяти выборах.

Партия вигов потеряла надежду и исчезла с лица земли в 1852 году, хотя их показатели были лучше, чем то, что имеют сейчас демократы… Злополучного Захарию Тейлора, президента-вига, избрали в 1848 году, всего за четыре года до того, как они склеили ласты и навсегда покинули политику.

Настоящее чудо американской политики восьмидесятых — то, что Демократическая партия все еще существует. Это «партия большинства» хотя с тех пор, как Франклин Рузвельт в 1944 году был избран на четвертый срок, они только ныли, гундели и свирепо дрались друг с другом.

29 июня 1987 года

— Каждый раз, когда я приезжаю в город,

Ребята бьют моего друга;

И хотя это только собака,

Им придется перестать бить моего друга.

Песня кампании Чемпа Кларка в 1912 году

В то время музыка играла в политике не последнюю роль. У каждого кандидата был боевой гимн или как минимум марш, и вульгарная песенка Кларка была не хуже других. Но она не принесла ему ничего хорошего. В то время Кларк был спикером, известным конгрессменом из Миссури и могущественным человеком в Вашингтоне. Еще он был демократом, страстно желавшим выдвинуться от партии.

Но его песня, очевидно, не подходила временам: общество защиты животных не обладало во время президентских выборов 1912 года особым влиянием — и когда подсчитали голоса, Чемп Кларк получил удар сильнее, чем те, которыми ребята осыпали его друга.

Шел тот самый год, когда Тедди Рузвельт вытащил билет «Сохатых»[95], разделив голоса республиканцев с «Мертвым Биллом» Тафтом, и президентом стал Вудро Вильсон — один из пяти президентов-демократов этого века.

В прошлом веке было избрано всего шесть демократов, и большинство из них — выходцы из клуба «Лентяй месяца»[96], а реальные шансы на то, что до 2000 года в Белый дом въедет еще один демократ, не больше, чем 50 на 50.

Это может быть долгожданное третье пришествие Кеннеди — молодой Джо, ему 34 и он в прошлом году впервые выиграл выборы… Или даже четвертое пришествие, как говорят некоторые отдельно взятые и очень нервные волхвы партии, которые думают, что Тедди может появиться, как Калигула, и совершить в 1988 году еще одну безумную попытку.

— Я начинал как издатель местной газеты. Но поскольку персонажи из преисподней пытались захватить нашу часть штата, я неожиданно обрел себя в политике.

Пол Саймон.

Под прицелами СМИ кандидаты собрались на Хьюстонскую среду — вместе со знаменитым красноглазым йеху Уильямом Бакли из Иеля, который задавал большинство вопросов.

Бакли победил бы всухую, если бы шоу, в котором он участвовал, называлось «Вечернее развлечение» или «Донахью»[97], а аудиторией были нормальные белые подонки… но в этом случае никто не выиграл, даже Джордж Буш, которому, похоже, было скучно, но только потому, что осмеянные Семь гномов — явно умнее его.

У Семерых гномов нет ни единого шанса. Это неплохие люди. Никто из них не допустил бы, чтобы такой головорез, как Оливер Норт, или слабаки, как Макфарлейн и Пойн-декстер, появились рядом с ними в общественном месте, разве только чтобы принести напитки… Впервые за долгое время настоящее лицо подонков, воров и мошенников, которые заправляют делами и ведут свой бизнес в Республиканской партии, открылось прилюдно — и это было ужасное зрелище.

Несколько раз дебаты оживлялись по мелочи, и один раз серьезно — когда объявили, что сенатор Пол Саймон от Иллинойса — настоящий кандидат.

Саймон — маленький, страшный, странный и почти никогда не улыбается. У него губы, как у Мика Джаггера, и уши, как у молодого бабуина.

Но это неважно. Саймон может быть страшным, как Человек-Слон, и маленьким, как «другой Пол Саймон», который написал «Звуки тишины» и «Мост через бурную реку», и он по-прежнему останется единственным перспективным демократом. Сенатор — политик старой закваски, дотелевизионной эпохи, возвращающий нас к временам Гарри Трумэна и Кларенса Дэрроу. Он воплощает самое редкое свойство — потрясающее чувство прямоты, честности и внутренней убежденности. В политике это — настоящее чудо.