Психокинетики - Рома Ньюман

Александр замолчал. Его мать смотрела на дорогу. Кравчук сильнее надавил на педаль газа.

– У Сереги тоже есть одна способность. Только открылась она не в четырнадцать лет, как у меня, а в двадцать. Может, потому, что он не попадал в экстремальные ситуации. Не знаю. Но он… – Александр устало посмеялся. – Он у нас умеет летать! Представляешь? Иногда я даже ему завидую. Ты же видела репортажи о спасении подростка-суицидника летающим человеком? Так вот – это наш любимый Сережа! Высунулся, блин. Супермен хренов. Весь мир на уши поднял! Хотя он и так уже давно собирался рассказать обо всем и тебе, и всей планете! Он же романтик. Творческая личность. В том, что происходит с нами двумя, он видит перст судьбы, высшее предначертание, Путь. Он искренне верит, что все это – не просто так.

Александр свернул с шоссе в направлении спального района. Плотность дорожного трафика резко уменьшалась.

– Я не мог отпустить тех двоих просто так, мам! Не после того, что они сделали. За такое нужно наказывать! У меня… некоторые сложности с одним из деловых партнеров. Он решил надавить на меня, кое к чему принудить. Этому человеку крайне важно заставить меня сделать так, как угодно ему, и он не отступит. Те люди… они бы вернулись опять. Я просто не мог такого допустить. Не мог подвергнуть опасности тебя и Серегу еще раз. Но мне очень жаль, что ты видела… Жаль, что ты увидела меня… таким.

Он замолчал. Вел машину, напряженно глядя вперед. Внезапно Тамара Вадимовна пошевелилась, наверное, впервые с того момента, как они покинули загородный дом. Она повернулась вполоборота к сыну, легко коснулась его плеча.

– Я люблю тебя, сынок.

Кравчук посмотрел на нее, желая найти в глазах матери подтверждение ее словам. И он увидел! Мама смотрела на него с любовью и безграничным пониманием.

Александр едва заметно выдохнул. На душе стало полегче. Возможно, в тот момент Тамара Вадимовна взяла на себя слишком большой груз, одобряя сожжение двух людей… но, видит Бог, Александр нуждался в понимании и прощении как никогда прежде.

– Все, приехали, – сказал Кравчук, сворачивая в неприметный двор.

Сухоставский находился дома, в рабочем кабинете. Задумчивая поза, домашний халат с богатым рисунком. За окном стемнело, и с балкона можно разглядеть луну высоко в небе.

Свет исходил от двух ночников, висевших на противоположных стенах, да от настольной лампы. Приглушенный, по-домашнему теплый свет, придававший ощущение уюта и взывающий к меланхоличным размышлениям о вечном.

Левая рука Сухоставского опиралась на подлокотник могучего кресла, ладонь поддерживала голову. Мужчина сидел абсолютно неподвижно, со стороны казалось, будто он даже не дышал – настолько осторожными были его вдохи.

Густые брови напряженно сведены к переносице – широкий лоб испещрили глубокие морщины.

Под бровями, провисшими, словно ветви старого дерева под тяжестью выпавших снегов, нетерпением и волнением горели светлые глаза, скованные прищуром. Их цепкий, полный самых противоречивых эмоций взгляд был направлен на рабочий стол. Точнее – на мобильный телефон, лежащий в центре столешницы. Это был не его повседневный айфон последней модели, купленный в угоду статусности и современным тенденциям. Перед Сухоставским лежала простейшая кнопочная «нокиа» с поцарапанными краями. Древний аппарат, за копейки купленный водителем Сухого Иваном в переходе метро. Вместе с «левой» сим-картой, не привязанной ни к какому конкретному физическому лицу.

Таким телефоном господин Сухоставский пользовался для ведения сомнительных разговоров, когда применение обычного номера могло подмочить его репутацию. Примечательно, что сейчас потрепанный жизнью телефончик стал главным украшением и безраздельным хозяином рабочего стола из красного дерева.

Все документы разложены по массивным ящикам, канцелярия и другие мелкие предметы сдвинуты к краю столешницы. Все пространство, все внимание приковано к старенькому аппарату. Именно на этот телефон должен позвонить Тарас, нанятый Сухим для «воспитания» Кравчука.

Ожидалось, что наемник доложит о результатах визита к Александру и его младшему брату. Но старенькая «нокиа» продолжала безмолвно лежать. Лишь размеренный ход маятника дорогих настенных часов не позволял помещению утонуть в удушающей тишине.

Учтивый стук в дверь произвел эффект удара молота по наковальне. В кабинет просунулся человек из охраны, приставленной к дому с сегодняшнего утра.

– Всеволод Петрович, там к вам приехали… из ФСБ.

Сухоставский поднял тяжелый взгляд. Паренек выжидательно смотрел на начальника, держа в руке миниатюрную рацию.

– Ко мне или за мной? – мрачно уточнил Сухой.

Парень с рацией неуверенно поежился.

– Там… генерал какой-то.

Сухоставский пристально смотрел на охранника. Затем он вдруг резко выпрямился, глубоко вздохнул, безразлично махнул плечом.

– Запускайте, раз генерал какой-то.

Парень из охраны кивнул и скрылся, закрыв за собой дверь. Сухоставский перевел взгляд на фото умершей жены. Оно всегда стояло здесь – у правого края стола, на виду. Снова вздохнув, он убрал старый мобильник в верхний ящик стола. Вряд ли уже сегодня на него кто-нибудь позвонит.

Затем Сухоставский выключил настольную лампу и поудобней устроился в кресле, ожидая поздних визитеров.

Перелет от Москвы до восточных окраин Тверской области занял у Сергея с Марией чуть менее часа. Конечно, в одиночку Кравчук покрыл бы данный маршрут значительно быстрее, но с Машкой на руках он остерегался ускоряться, дабы холодный ветер не продувал девушку.

К тому же над Эммауссом они уперлись в массивные дождевые тучи, нещадно поливавшие Тверскую область. Сергей решил не облетать их сверху, а обогнуть сбоку. Такой маневр тоже отнял довольно много времени.

Мягко проскользнув среди пышных веток яблонь, Серега приземлился в саду, позади домика родителей Марии. Он опустил девушку на землю, встряхнул затекшие руки.

– Устал? – заботливо спросила она.

– Не… просто мышцы забились в одном положении. Сильно замерзла?

– Да не особо… Костюм плотный, почти не продувает. В любом случае чашка чая, горячий душ – и я буду в норме.

Сергей сбросил рюкзак, стянул с головы очки, внимательно посмотрел на Машу. Она легонько коснулась его левой скулы.

– Блин… У тебя тут синяк будет. Он тебя сильно ударил?

Серега машинально дотронулся до ушибленного места, чуть поморщился.

– Видать, зацепил в горячке. Фигня. До свадьбы заживет.

Кравчук смотрел в Машины глаза, ясно ощущая, как его переполняет чувство вины.

– Котенок, прости, я… такое не должно было произойти.

Девушка крепко обняла парня, прижалась головой к его груди.

– Он чуть не убил нас, Сереж. Мы могли сегодня погибнуть.