Золушка с Чистых прудов - Вера Васильева

Проезжаю мимо пыльных заколоченных окон виднеющегося дома, где жила моя подруга Катя Дыховичная. Ее уже нет на свете пять лет. С болью вспоминаю ее последние годы, когда она безвыездно жила на даче в Удельной, в старом прекрасном доме родителей ее мужа – Юрочки Дыховичного. Я навещала ее там, и каждый раз, приезжая, с болью видела, что эта дача больше похожа на брошенную, заросшую крапивой и некрасивой зеленью могилу. Катя не хотела жить, не принимала ни врачей, ни лекарств, и, ухоженная своими нянями, тихо ушла из жизни. Это о грустном…

Но я еду на спектакль… Это как любовное свидание. Я нарядно, но неброско одета, чуть-чуть подкрашено лицо, чтобы самой не было противно на себя смотреть.

Подъезжаю, выхожу из машины, кто-то из проходящих мимо людей узнает меня, улыбается, желает мне здоровья и успеха. Открываю дверь служебного входа, и бросается в глаза плакат с приветствием. Поздравляют с пятидесятилетием работы в театре нашего гримера Татьяну Борисову. Для меня она Танечка. Она девчушкой пришла в театр, в гримерный цех, к мастеру Сильве Косыревой – женщине, страстно любящей свою профессию, наш театр, всех актеров, особенно таких талантливых и веселых как Пельтцер, Папанов, Мишулин, Аросева… Опять поражаюсь, как быстро идет время, сколь многих уже нет, а они все еще наполняют атмосферу театра своим жизнелюбием и неповторимостью.

Вот и моя гримерная. Со мной вместе теперь чудесная актриса, прекрасный, честный, мужественный человек – Нина Корниенко, наша шаловливая Сюзанна в «Женитьбе Фигаро» и прелестная героиня в пьесе «Проснись и пой!», где она с огромным успехом играла с Менглетом и Пельтцер, разделяя с ними радость от блистательного спектакля, поставленного Марком Захаровым и Александром Ширвиндтом. Мой столик с любимыми и необходимыми мелочами: духи, помада, украшения, какие-то фотографии, с которыми не расстаюсь, вазы для цветов, которые зрители щедро дарят на их любимых спектаклях. Платья аккуратно развешены, все привычно и успокоительно.

Мои помощницы по костюмам – всегда добрые, любящие, внимательные и профессиональные. Многие уже сменились за эти годы, но вспоминаю я их, как родных и любимых. Дорочка, Дора Лазаревна, давно ушедшая на пенсию, на прощание написала мне стихи на мой день рождения.

Дорогая Вера Кузьминична!

С днем рождения!

А сейчас мне помогает Людочка. Она уже не девочка давно, но остается для меня такой же родной, какой была, когда я только ее узнала. Она всегда нарядная, с красивой прической, знает все мои трудности, привычки, помнит лучше меня, когда что надеть. Одевает всегда молча, не болтает, не отвлекает от роли, предельно тактична и терпелива. Спасибо им всем за это.

Перед началом спектакля ко мне в гримерную часто заглядывает мой любимый партнер Гоша Лагутин. Это его я на сцене люблю и пытаюсь соблазнить. А в жизни он внимателен и добр ко мне, всегда очень тактично напоминает о моих небольших ошибках, и это мне очень помогает. Не только потому, что я ошибки исправляю, но и потому, что я чувствую его доброе участие ко мне. А для меня это всегда очень дорого.

Ну вот и третий звонок. Я, надев великолепное платье, иду на сцену, волнуюсь, собираю всю свою волю, чтобы ничего не забыть, молюсь Богу, чтобы Он помог мне не разочаровать моих зрителей. Это волнение и страх появились у меня уже после моего юбилея, я вдруг стала чувствовать свой возраст – все оттого, что я слишком дорожу своим спектаклем и понимаю, что это мое последнее высказывание со сцены, слишком много меня самой в этой роли, слишком многим я делюсь с залом, обнажая душу перед всеми. За кулисами, сидя в ожидании своего выхода, я издали приветствую партнеров и чувствую, что мы любим друг друга, любим спектакль.

Открылся занавес. Тишина, зритель притих. Слушаю, как хорошо и высокопрофессионально ведет за собой весь зал Гоша Лагутин. Вот промелькнула на свой выход, улыбнувшись ласково мне, моя сценическая соперница, легкая, как козочка, красавица Любовь Козий (она совсем недавно сыграла Негину в нашем спектакле «Таланты и поклонники» и обещает вырасти в хорошую, настоящую героиню).

Приближается и мой выход. Подхватив в охапку подол своего роскошного платья, я начинаю медленно подниматься по девяти высоким ступеням. В темноте, боясь упасть, осторожно карабкаюсь наверх, а там, на вершине, распрямляюсь. Я уже богиня и выйду под музыку королевской поступью.

Эта музыка удивительна, это какое-то таинственное чутье режиссера Андрея Житинкина, подобравшего ее. Она звучит словно с небес, она печальна, внутренне сильна и загадочна. В ней – и красота, и рок-судьба. Музыка помогает мне чувствовать себя не бытовой, а над бытом. Об этой музыке я часто думаю – вернее, чувствую ее странность и власть надо мной. Я знаю, что, играя эту роль, я счастливейшая из людей, но в этой музыке звучит рок. Рассказать об этом трудно, но, может быть, все-таки читатель что-то поймет… Да, я счастлива, да, я таинственна для зрителей и чем-то удивляю их, я не привычная и понятная, а немножко неземная, не задумывающаяся о том, какой кажусь, – то ли чуть сумасшедшая, то ли в своем мире. Да, моя героиня – актриса, и, не имея возможности играть в кино или на сцене, она в жизни своей наполовину настоящая, а наполовину такая, какой хочет быть.

На сцене я немножко озорничаю, показывая свою героиню не всегда с хорошей стороны; то изображаю самоуверенную звезду, которая не считается с людьми, то демонстрирую свое искусство, которое больше походит на детское представление об актрисе, то чувствую себя самой желанной женщиной, давая понять, что только глупый не заметит моих чар. Ирма Гарленд упивается собой – дорвалась до зрителя, поэтому его надо ошарашивать. Она должна заставить и случайно попавшего к ней в дом молодого человека – Джона Уильямса – думать о себе, хорошо ли, плохо ли, но обязательно думать.

Настроение у меня хорошее, озорное, внутри себя я посмеиваюсь над самовлюбленностью моей героини… Это все до той минуты, пока я не слышу от него, что он пишет сценарии. И я уже вся другая – сама нежность, само уважение к его профессии сценариста, сама любезность. Я с теплотой говорю о кинематографе минувших лет, я прославляю свое прошлое и становлюсь искренней в своем восторге перед прожитыми годами.