Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки - Дэвид Даллин

Штатов, он заработал себе смертный приговор. Но в его положении не подчиниться приказу он не мог. Он поехал в штаб-квартиру разведки, но вернулся невредимым. Позже он ездил туда еще один раз. Для советской разведки Хорунжий как активный агент был гораздо ценнее, чем Хорунжий как заключенный концлагеря или как труп в неизвестной могиле на тюремном кладбище.

«Сосредоточьтесь на НТС, – приказал ему его начальник в Потсдаме двадцатого апреля 1952 года, – и постарайтесь завоевать доверие его лидеров. Постарайтесь также постепенно занять видное положение в этой организации и узнать, кто из американцев стоит за их спиной и финансирует их подпольную работу».

Стремясь выполнить предписание, Хорунжий сделал несколько удачных шагов. Среди его достижений было привлечение к шпионской работе семерых советских беженцев. Весной 1953 года он стал официальным членом НТС, через несколько месяцев он писал в своем донесении в Потсдам:

«Я хочу добиться такого положения, где смогу получать всю информацию: кто работает против нас на нашей территории, где и как долго. Когда я буду иметь информацию о всей сети агентов этой организации, тогда можно переходить к действиям. Однако теперь я должен быть очень осторожным. Самое главное то, что мои шансы улучшаются. Вы можете быть уверены, что ни риск и никакие другие соображения не остановят меня».

Хорунжему было приказано каждый месяц посылать письменные отчеты в Потсдам. Для этого применялась примитивная техника: он печатал донесение на шелковом платке и зарывал его в землю под деревом в определенном участке леса под Франкфуртом. В некоторых случаях жена проносила его бумаги через границу, спрятав их в плитки шоколада. Это характеризовало неэффективность работы советской разведки, сотрудники которой даже не захотели снабдить своего перспективного агента-провокатора коротковолновой радиостанцией. Характерным было и то, что Хорунжий не ощущал поддержки от некоторых своих руководителей.

Потом наступил логический конец. Преданный одним из своих субагентов, Хорунжий был арестован германской контрразведкой и передан американцам. На процессе перед военным судом Соединенных Штатов в декабре 1953 года одним из свидетелей обвинения был Глекнер-Хаммер, советский шпион, который первым установил контакт между Потсдамом и Хорунжим два года назад. За это время он перешел на другую сторону и теперь работал на разведку Соединенных Штатов. Глекнер раскрыл многое о работе советского аппарата и роль Хорунжего в нем. Хорунжего приговорили к четырнадцати годам заключения, а его жену – к двум.

В феврале 1953 года срок наказания был снижен до пяти лет.

Польские разведывательные операции

По своим целям, методам работы и отбору персонала польская разведка в Германии была почти идентична русской. Польские офицеры, жившие в Восточном Берлине под вымышленными именами, вербовали агентов и отдавали им приказы. Агенты, главным образом немцы, должны были следить за военными объектами союзников, а с 1950 года и за зародышем бундесвера. Особый интерес для них представляли политические процессы в Бонне и вокруг него, так же, как и политические партии. По советскому образцу дисциплина была очень строгой, каждый шаг должен был согласовываться с шефом. Обмен информацией происходил при помощи микрофотографий, радиообмена и курьеров. Агентам не обещали защиты в случае их ареста.

В 1947 году два польских офицера, Альберт и Грегор, начали из Восточного Берлина создавать шпионскую сеть в Западной Германии. Из-за «железного занавеса» они наняли некоторое число немцев в качестве агентов. «Историк искусства», Карл Кунце, был поставлен во главу одной из таких сетей. Ему помогала его любовница, Луиза Франкенберг, владелица художественного салона в Западном Берлине.

Личность Кунце была характерной для послевоенного советско-польского шпионского агента. «Историк искусства» на самом деле был бывшим полковником вермахта, его карьера рухнула, и будущее было неопределенным, на прихоти фрейлейн Франкенберг не хватало денег. Когда Кунце принял предложение польских офицеров организовать шпионскую группу в Западной Германии, то надел маску консервативного, гиперпатриотичного германского офицера. Он связался с немцами антисоюзнической ориентации и попросил у них информацию, которая, как он намекал, необходима для германских националистических целей.

Среди клиентов художественного салона Луизы Франкенберг была некая фрау Кнут. Скоро между парой Кунце – Франкенберг и Марией Кнут завязались дружеские связи. Мария была втянута в шпионскую сеть, сначала выполняя только случайные поручения.

Мария Кнут, умная и волевая женщина, которой было сорок четыре года, когда она присоединилась к группе, прожила тяжелую несчастливую жизнь. Она служила машинисткой в Берлине и вышла замуж за летчика Манфреда Кнута, но брак оказался бездетным. Через несколько лет эта пара рассталась. Мария попыталась стать актрисой, но шрам на лице после авиационного налета в 1943 году положил конец ее планам. Она болела туберкулезом, и в 1942 году у нее появились признаки ракового заболевания.

В 1948 году Кунце и мисс Франкенберг получили указание от польской разведки переехать во Франкфурт и основать там издательство «Берг-ферлаг». Мария Кнут осталась в Берлине, где служила этой паре «почтовым ящиком» для их связи с Востоком. В это время Мария, которой платили до 200 марок в месяц, не совсем понимала реальной сущности своей работы, ей казалось, что это своего рода контрабандная торговля.

Кунце также завербовал некоторых работников полиции Франкфурта для своего издательства, среди них были Герман Вестбельд и Марианна Опельт, оба типичные представители массы больных и несчастных людей послевоенной Германии. Вестбельд был незаконнорожденным ребенком и провел ранние годы жизни в бедной семье, к тому же он страдал болезнью позвоночника. Когда он принял предложение Кунце, у него были жена и двое детей, а зарабатывал он 248 марок. Его положение давало возможность сообщать о структуре полицейских подразделений, а позже – добывать паспорта. Марианна Опельт, происходящая из консервативной семьи, была привлечена патриотическими фразами Кунце. Она тоже была больна. После двадцати лет работы в полиции Франкфурта она зарабатывала 300 марок в месяц.

Кунце свободно распоряжался фондами, в основном тратя деньги на свою любовницу, и щедро платил агентам. Настал день, когда скрывать обман стало больше невозможно – бывший прусский офицер растратил все средства. Тридцатого июня 1949 года он покончил жизнь самоубийством.

Альберт назначил Марию Кнут на место Кунце. Повышение Марии в ранге совпало с периодом процветания сети. Она перебралась во Франкфурт, чтобы быть ближе к другим членам группы, и увеличила их вознаграждение. На следующий год она получила новую работу в Кельне, поближе к германскому правительству. По этому случаю Агнес (Мария) поклялась в верности польской разведке и обещала свято сохранять строжайшую секретность.

Техника совершенствовалась из месяца в месяц. Два новых «почтовых ящика» были основаны в Берлин-Вильмерсдорфе и еще один в Кельне. В первом сообщения перепечатывались в кодах,