📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаАнатомия посткоммунистического мафиозного государства. На примере Венгрии - Балинт Мадьяр

Анатомия посткоммунистического мафиозного государства. На примере Венгрии - Балинт Мадьяр

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 98
Перейти на страницу:

В ходе этой идеологической пирамиды необходимо постоянно увеличивать ставку. По своей идеологии политический актор не расист, но в той социальной среде, в которой он действует, он пробуждает и легитимирует массивные расистские настроения, в то время как уменьшаются шансы сдержать эти настроения. Тем более что, по данным правозащитной организации «Общество в защиту прав и свобод», «по своим партийным симпатиям антицыгански настроенные лицa не слишком далеки друг от друга. Однозначными расистами являются 46 % сторонников партии “Йоббик”, 33 % сторонников “ВСП” и 31 % фидесистов, но и среди приверженцев партии “Политика может быть другой” их доля составляет 22 %»[235]. Аналогична и ситуация с антисемитизмом. «Понятно», что среди сторонников партии «Йоббик» особенно велика доля крайних (51 %) и умеренных (19 %) антисемитов, но их доля значительна и среди симпатизантов «Фидес» (соответственно 20 и 19 %), «ВСП» (13 и 25 %), партии «Вместе – диалог за Венгрию» (16 и 13 %) и «Демократической коалиции» (8 и 24 %)[236].

Исторический союз «нового национального среднего класса», политической семьи и отстающих, но стремящихся вернуться обратно , провозглашенный Виктором Орбаном в 2009 г. в поселке Кётче, означает, что те, кому не досталось материальных благ и привилегий, могут чувствовать себя частью эмоциональной общности, проникнутой чувством уродливой национальной гордости, участниками национально-освободительной борьбы и имеют возможность ненавидеть за свое злосчастье Евросоюз, иностранные капиталы, банки, евреев, цыган, геев, «коммуняк», «либерастов». Как общность интересов членов приемной политической семьи, так и коренящаяся в вере в нацию эмоциональная общность неудачников являются мощной объединяющей силой. Так же как у первых рационализм личных интересов побеждает ценности республиканской идеи, так и у последних общий эмоциональный настрой создает преграду на пути рациональных суждений и делает неэффективным любое убеждение, опирающееся на аргументы. Тем самым у них парализуется способность к здравым рассуждениям и пониманию людей, находящихся в ином положении.

А тем, у кого уже нечего взять, предполагается дать еще меньше. В то время как «наверху» делаются попытки вытеснения «чуждой нации» интеллектуальной и экономической элиты, «внизу» подвергаются наказанию «не входящие в титульную нацию» бедняки. Да и к чему заниматься бедными и обездоленными, если они уже не ходят голосовать, не могут защитить свои интересы и если на них можно обрушить лавину фрустрации и раздражения тех, кто стоит на социальной лестнице чуть выше, но так же обманут и разочарован? Пусть теперь варятся в собственном соку…

7.4. Национально-освободительная борьба

Мы и они, семья и прочие, чужие, другие. Как мы видели, часть оказавшихся вне приемной политической семьи – обездоленные и беспомощные, но другие представляют настоящую опасность, потому что, например, как утверждал Виктор Орбан[237], «когда левые иногда получали возможность, они всегда набрасывались на собственную нацию». Эти стоящие вне семьи чужаки – политические соперники, aвтономные гражданские организации, конкурентоспособные, не зависящие от государства предприниматели, независимая пресса. С ними нужно вести непрерывную борьбу. В центре секулярной религии мафиозного государства стоит нация, защите которой служит национально-освободительная борьба. С помощью этой идеологии, а также посредством разжигания неприязни или зависти к другим социальным группам власть имущие не без успеха пытаются превратить в «верующих» непривилегированные слои населения.

Но что же означают три элемента этого мобилизующего определения? Как уже неоднократно говорилось, эпитет национальный служит для обозначения группы с общими интересами, «нас», приемной политической семьи, отождествление которой с нацией позволяет целенаправленно прикрыть частные интересы мнимыми интересами общества. Ведь это та «национальная, общностная демократия», при которой так называемые национальные цели «нелиберального государства» берут верх над «эгоистическими, частными интересами», представляемыми либеральной демократией, базирующейся на уважении прав человека. Свобода означает освобождение приемной политической семьи от институциональных ограничений либеральной демократии, то есть институционализацию произвола. А средством этого является «решительная, бескомпромиссная и неустанная»[238] борьба, которая дает возможность различным образом, в различной степени и на разное время нелегитимно приостанавливать действие прав политических противников, а участники этих акций могут переступать через все моральные соображения, ссылаясь на интересы нации. «В некоторых вопросах Карл Шмитт, по всей видимости, прав, – пишет Габор Г. Фодор[239], один из идеологов политической стратегии «Фидес». – По его мнению, политические действия и мотивы могут быть выведены из специфического разделения людей на друзей и врагов. Это – конечный и наиболее важный критерий, поскольку он показывает максимальную интенсивность соединения или разделения, ассоциации или диссоциации. Он наиболее важен и потому, что способен превратить в политический конфликт все другие конфликты, а в конечном счете и деполитизирующие устремления либерализма». Так политика, как и право, может быть освобождена от морального балласта, и все политические действия могут стать правомерными. В другом месте Г. Фодор пишет о легитимирующем влиянии политической коммуникации, построенной на дихотомии друзья – враги, следующим образом: «Я оцениваю проблему доверия в другой плоскости. Людям неинтересно, кто что думает о либерализме и кто что думал о нем 12 лет назад», – заявляет он, имея в виду слова Орбана. И продолжает: «Им интересно одно: защитит их правительство, если они столкнутся с трудностями, или нет. Противники и враги обыкновенных людей меняются. Если эти люди видят, что правительство последовательно выступает на их стороне в этих конфликтах, то они будут доверять ему»[240].

А теперь приведем пространную цитату из книги Клары Шандор «Határtalan nyelv» («Безграничный язык»)[241]: «Изначально мы представляем себе управление страной исходя из понятия управления каким-либо средством передвижения (в первую очередь кораблем). На это указывают слова руководство, управление, правление, правительство, глава правительства и выражения надеюсь, мы избежим водоворотов, не сядем на мель, а достигнем гавани, выдержим политические бури, наша экономика не потерпит крушения, не получит пробоины. Но если строить понятие управления страной не по аналогии с мореплаванием, а по аналогии с войной, то это сделает естественными, бесспорными, приемлемыми иные действия, представит само собой разумеющимся то, что мы считаем несовместимым с нормальным функционированием демократических государств в мирное время. Если страна находится на военном положении, то естественным кажется не только то, что постоянно идет борьба, что схватки, сражения, походы непрерывно сменяют друг друга. На войне у нас есть враги, с которыми не нужно вести переговоры, а которых нужно победить или, не дай бог, уничтожить, и было бы просто смешно учитывать их мнение или стремиться к компромиссу с ними. На войне нет возможности для тщательных размышлений и долгих дискуссий, как этого требуют правила законодательства в мирное время. На войне штаб не согласует, не торгуется с солдатами, а принимает решения без них. Нет места неподчинению, иное мнение – предательство, a недовольные могут стать дезертирами. Известно, что на войне есть человеческие и материальные жертвы, что многие живут в стесненных условиях, что нужно отказаться от благоденствия, что могут быть применены методы реквизиции и принудительной разверстки, конечно, под другим названием, скажем, посредством повышения налогов или основательного сокращения доходов причисленных к врагам учреждений и организаций, например банков, телефонных компаний, СМИ, предприятий коммунального обслуживания и т. д. Все же сама по себе метафора войны является не слишком удачным выбором, так как порождает неприятные ассоциации, поэтому важно как-то улучшить ценностное содержание этого понятия, например внушая, что государство выступает не в роли агрессора, а защищает наши общие ценности от всяких подстерегающих нас подлых внутренних и внешних врагов. В силу того, что враг может быть и внутренним, все диктатуры охотно применяют метафору войны. В свое время многие иронизировали над тем, что в годы социализма и коммунистической диктатуры говорили не только о классовой борьбе и внутренних врагах, но и о лагере сторонников мира и борьбе за мир».

1 ... 78 79 80 81 82 83 84 85 86 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?