Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков - Сара Гильям

Вайолет, 18 лет

Я познакомилась с Вайолет в 1990-х, когда работала в местном приюте для бездомных. В течение дня бездомные и люди, временно испытывающие трудности с жильем, приходили туда принять душ, позвонить, забрать почту, переждать непогоду и поиграть в карты. Я там была волонтером, и моя работа заключалась в том, чтобы варить им кофе и раздавать пончики и булочки. Я установила правила: никаких бранных слов, никакого алкоголя, непристойностей и оружия. Большинство наших постояльцев были мужчины, но со временем я увидела, как все больше женщин и даже целые семьи обращаются за помощью в наш центр. Комнату заполнял сигаретный дым и висел там голубоватым облачком до середины утра. Меня поразило, сколько бездомных подсели на кофеин, сахар, сигареты и алкоголь.

На Вайолет я сразу же обратила внимание, потому что посетители такого возраста в нашем приюте были редкостью. На вид ей было лет восемнадцать, а может быть, и того меньше. Она была неряшливо одета, в джинсах, футболке и пластмассовых шлепках. Как и у большинства наших постояльцев, у нее были плохие зубы. Когда я впервые увидела ее, она играла в карты за столом с нашими постоянными подопечными. Они шутили с ней, предлагали закурить и давали советы по выживанию.

Потом, когда мужчины отправились на свои улицы, я подсела к Вайолет. Она только что сбежала из последнего, так сказать, приемного дома. До того у нее их было шесть, и с нее хватит. Она жила и в резервации с больной матерью, страдавшей алкоголизмом, и в приюте для неблагополучных детей, потому что больше некуда было деться. Она была уже готова жить самостоятельно и заявила: «Лучше останусь на улице, лишь бы никто не говорил мне, что надо делать».

Я выразила опасение, что если она будет одна, то ее могут изнасиловать, а она странно на меня посмотрела: «А вы думаете, что этого еще не случилось?»

Вайолет приходила в приют несколько месяцев подряд. Как многие бездомные, она сдавала кровь за деньги и была «волонтером» для экспериментов по апробации новых лекарственных средств в фармацевтической компании. Она плела кожаные браслеты, которые продавала на улице. Вайолет зарабатывала достаточно, чтобы купить еду себе и друзьям. Покупала подарки детям, если они оказывались у нас в приюте.

Однажды утром она показала мне шрамы у себя на руках и ногах, которыми ее наградил бывший любовник матери и один из приемных отцов, который придерживался суровых представлений о том, что такое дисциплина. Как-то она сказала: «Вы – мозгоправ. Вот интересно, что скажете о моей привычке съедать все подряд, что не прибито гвоздями?» Она рассказала мне, насколько еда связана у нее с чувством комфорта. Лучшие воспоминания ее детства связаны с бабушкой, к которой она ездила в гости. Там было спокойно, чисто и можно было отдохнуть. Она рассказала, что бабушка хорошо готовила и у нее всегда были печенюшки и «ангельский торт», которыми она угощала Вайолет. «У мамки никогда не было еды, одно бухло. У бабули всегда было что-то вкусное».

Она закурила. «У меня было столько плохих домов. Еда – единственное, чем я спасалась. Как бы мне ни было плохо, как поем – так сразу мне лучше. Но еды никогда не хватало. И сейчас это меня беспокоит. Ем, пока пузо не заболит, и все равно не могу остановиться».

Я сказала: «Похоже, что ты сама все прекрасно понимаешь».

Она улыбнулась в ответ: «Я знаю, что это плохо, а что делать-то?»

Вайолет не приходило в голову, чем еще кроме еды она могла удовлетворить эту насущную потребность. Я знала, что она способна позаботиться о себе, не нанося вреда здоровью. Поскольку она была такой трудолюбивой, я знала, что она может найти себе нормальную работу и жить более благополучно. Я стала говорить с ней об этом, но Вайолет замахала руками: «Ой, не надо мне в душу лезть!»

Я извинилась: «Уж такие мы люди, мозгоправы…», а потом отвлеклась, потому что кто-то из посетителей нашего центра попросил сделать ему кофе.

Несколько недель спустя Вайолет мне призналась, что связывает свое обжорство со страхом перед сексом. «Мне кажется, что если я достаточно растолстею, то, может быть, мужики оставят меня в покое, – сказала она и засмеялась. – Это что-то вроде оружия, мягкое такое оружие, но довольно хорошо помогает».

Как-то раз я заметила: «Ты здесь душа компании». Ей было приятно слышать это. Я продолжала: «Я не хотела бы, чтобы ты изменилась, разве что ты могла бы прислушаться к разумным советам других людей».

Она взглянула на меня: «Каким например?»

Я ответила: «Уйти с улицы. Я помогу тебе, когда будешь морально готова».

Хотела бы я сказать, что у истории Вайолет был хороший конец, но через несколько месяцев она куда-то уехала из Калифорнии на сбор фруктов с мужчиной, с которым познакомилась у нас в центре. Из Калифорнийской долины она прислала мне открытку, где говорилось: «Скучаю по моему мозгоправу. Обязательно вернусь. Не беспокойтесь обо мне».

Больше я никогда ее не видела.

Ситуация Вайолет – это крайний случай, но общие закономерности в ней напоминают то, что происходит с большинством людей, страдающих от компульсивного переедания. Она научилась ассоциировать еду с любовью и с помощью пищи успокаивалась и чувствовала себя лучше. Ее сексуальные страхи были такими же, как и у других людей, которые ели и не могли остановиться. Многие считают, что подобное расстройство началось у них из-за эпизода, связанного с сексуальным насилием. А другие боятся своей повышенной сексуальности и считают, что избыточный вес их от этого защитит.

Если бы у меня была возможность провести с Вайолет курс психотерапии, я бы научила ее внимательнее прислушиваться к собственным ощущениям, прежде чем заглатывать пищу. Без сомнения, она очень настрадалась за свою непростую жизнь. Ее бросали, она подвергалась физическому и сексуальному насилию. И тогда она поняла, что на людей нельзя полагаться, а вот еда никогда не подведет.

Я бы научила ее уважать собственные чувства, а не прятаться от них. Я бы посоветовала ей заняться спортом, чтобы преодолевать депрессию, управлять стрессом и лучше чувствовать собственное тело. Я бы научила ее устанавливать границы в общении с окружающими и даже обращаться за помощью. Мы бы нашли деньги, чтобы она вернулась в школу и доучилась, или помогли бы ей получить профессиональное образование, чтобы она смогла устроиться на работу. Я бы нашла ей хорошего стоматолога.

Красота – самое главное для американских женщин. Это необходимое и достаточное условие для успеха в обществе, важное для представительниц всех возрастов, но требование быть красивой довлеет над женщинами с раннего подросткового возраста. Девочки беспокоятся из-за того, как они одеты, как накрашены, их волнует состояние кожи и волос. Но больше всего они беспокоятся из-за своего веса. Среди сверстников очень ценится стройность.

Такое повышенное внимание к внешности было и в моей юности. Но девушек стали активно убеждать, что нужно быть стройными, начиная с 1990-х. Тогда произошел переход от глубоких взаимоотношений с близким окружением, когда люди хорошо знали друг друга, к поверхностным в больших городах. В общении с близким окружением внешность – лишь одна из множества характеристик человека. Со временем каждый проявляет себя с самых разных сторон. В городе, где живет множество незнакомых людей, внешность человека – это параметр, по которому можно сразу же что-то быстро о нем узнать. И потому ценность человека все больше определяется тем, как он выглядит.