Моя дорогая Роза - Ровена Коулман

Так они вели неспешную беседу, оставаясь на полу. Казалось, прошла целая вечность, но стук в дверь все равно напугал Розу своей неожиданностью.

– Не таи на нее зла! – напутствовал дочь Джон, когда она поспешила вниз. – Тильда ни в чем не виновата.

Но Роза оставила слова отца без ответа.

– Более или менее! – ответила она на вопрос Тильды. – А что с ним произошло? Он снова запил? Правда, спиртным от него не пахнет, но все же… Хотелось бы знать, что с ним. Я – его дочь.

Роза взглянула на Мэдди. Та сидела на диване, напряженно вслушиваясь в их разговор, стараясь не пропустить ни слова. В ее глазах застыла тревога. Игра больше не занимала ее.

Тильда проворно уцепилась за перила, явно намереваясь как можно скорее увидеть Джона и помочь ему. Но и оставить вопрос Розы без ответа она не могла.

– Рада видеть вас, Роза! – проговорила она несколько напряженным тоном. – Понимаю, для вас наша встреча не из приятных. Насколько мне известно, Джон пока еще не сказал вам, что мы по-прежнему… поддерживаем связь. От себя лишь скажу, что ваш приезд сюда значит для него очень много. Давно я не видела его таким счастливым. Хотя вообще-то он такой человек… трудно сказать, глядя на него, когда ему хорошо, а когда плохо.

Тильда слегка усмехнулась собственной шутке, но Роза не смогла поддержать ее шутливый тон. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но промолчала. У нее просто не было слов. Никаких! Слишком ошеломившая ее встреча. Мозг пока лихорадочно переваривал полученную информацию.

Итак, Тильда все еще является частью жизни ее отца, более того, секретной частью этой жизни. Роза не спрашивала у него, что с Тильдой и где она сейчас. Она была уверена, что его пламенная любовница, разрушившая в свое время их семью, уже давно позабыта и отброшена в прошлое, где и валяется среди многих других обломков, которые оставил после себя отец, когда решил снова встать на путь трезвости. Как же она ошибалась! Все это время отец просто очень ловко скрывал от нее присутствие Тильды в своей жизни. То есть он снова обманул ее, лгал ей, как и прежде.

– Что ж, – замялась Тильда, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Если вы не возражаете, я поднимусь наверх. Когда подобная неприятность случилась с ним впервые, медсестры научили меня специальным приемам, с помощью которых можно поднять больного. Пока у меня всегда получалось.

Роза молча проследила за тем, как Тильда торопливо взошла наверх, и снова почувствовала себя той маленькой девочкой, которую много лет тому назад отец бросил сидящей на нижней ступеньке лестницы, предварительно поцеловав на прощание. Получается, что снова ей нет места в нынешней жизни отца.

Сегодняшняя встреча с Тильдой была отнюдь не первой в их жизни. Впервые это случилось тогда, когда Тильда позировала художнику в его мастерской. Тогда Роза в первый и, как ей казалось, в последний раз видела женщину, которая прошла через всю жизнь Джона. Она хорошо запомнила, как нервничала мама, видно строя всяческие догадки на предмет того, что сейчас происходит в дальнем углу сада, где примостился гараж, в котором Джон оборудовал себе мастерскую. Она уже, наверное, в сотый раз натирала до блеска какой-то кувшин, стоя у кухонного окна и слепо уставившись куда-то вдаль. И тогда Роза решила своими глазами взглянуть на то, что творится у отца в мастерской.

Она тихонько проскользнула в дверь и оказалась в студии. Прямо напротив нее в старинном кресле-качалке сидела Тильда – слегка откинувшись назад, обнаженная. Помнится, отец специально купил это кресло, чтобы писать ее портрет. Роза впервые видела обнаженную натуру. Да и вообще из голых людей она до этого момента видела только себя. Как зачарованная, она смотрела на Тильду, начисто забыв, какие громы и молнии обрушатся на ее голову, как только отец обнаружит ее присутствие. Ведь он строго-настрого наказал ей не появляться в студии тогда, когда он там рисует. Этот запрет очень обидел Розу. Так она обижалась на отца только тогда, когда он шлепал ее по попе, если она чем-то выводила его из себя. Что случалось крайне редко. Роза уже давно успела понять, что отец любит ее гораздо больше, чем маму. Впрочем, он и сам не делал из этого большого секрета и часто довольно откровенно противопоставлял дочь своей жене. Мысль, что у отца может появиться какая-то новая приязнь, помимо нее, вызвала у маленькой Розы укол ревности. Но когда она увидела Тильду, спокойно возлежащую на черном бархатном покрывале, наброшенном на кресло, то, несмотря на свой несмышленый возраст, все же поняла сразу, что так привлекло отца в этой женщине, словно явившейся к ним из другого мира.

Тело Тильды было совсем не таким, как у ее матери. Молочно-белое, нежное, обильное, оно завораживало таинственными линиями и изгибами. Густые черные волосы стекали по ее плечам струями водопада, устремляющегося с гор вниз, туда, где безвольно покоилось все великолепие бело-розовой плоти.

До Тильды отец никогда не писал обнаженной натуры, и хотя Роза была еще совсем ребенком, она тотчас же догадалась, что его спонтанный интерес к портретной живописи вызван не столько портретом как таковым, сколько моделью. Помнится, Роза не могла отвести восхищенного взгляда от Тильды. Впрочем, как и художник. А когда он заметил дочь, тихонько пристроившуюся в уголке мастерской, то с яростью схватил ее за шиворот и выставил вон. На улицу, туда, где уже было темно и шел дождь. С тех самых пор Роза возненавидела Тильду. Хотя тот давний образ роковой красавицы, так ярко запечатлевшийся в ее детской памяти, имел мало общего с женщиной, которую она только что впустила в дом отца. Обычная немолодая дама, и только!

Некогда иссиня-черные волосы, густые и блестящие, хотя и сохранили свою густоту и длину, но покрылись сединой и стали жесткими, как проволока. Прекрасное пышное тело раздалось вширь и утратило соблазнительные формы. Великолепная грудь превратилась просто в массивный бюст, всецело заполнивший своей массой вышитый блузон свободного покроя, который был надет на Тильде. Огромные черные глаза с умело подкрашенными веками больше не лучились, черты лица, хотя и сохранили узнаваемость, расплылись и стали менее четкими, а местами и вовсе обвисли. Но кое-что все же осталось прежним. Тяжелые веки, прямой нос, красиво очерченный рот и полные губы – наверное, они очень притягивали к себе тогдашнего Джона, – все это осталось неизменным. Да, разумеется, не было и сомнений, что его несказанно влекла к себе эта женщина. Но тяга к спиртному оказалась сильнее, не без язвительности подумала про себя Роза. В конце концов, из двух зол «Тильда и водка» Джон выбрал вторую. И этот его выбор тоже оставил свой след на лице его бывшей любовницы: горькие складки залегли в уголках губ, морщины собрались возле глаз. Но тем не менее эта женщина здесь, в доме ее отца.

Наверняка она и есть та таинственная особа, которая закупает ему провизию, ведет его хозяйство, стирает, убирает дом. Неужели они по-прежнему вместе? Но Фрейзер ни разу не упомянул о существовании Тильды. Да и сам отец сказал ей, что Тильда бросила его много лет тому назад. Бросить-то бросила, но все так же незримо присутствует в его жизни. Вот и сейчас, когда отец, беспомощный, словно слепой котенок, лежит на полу с посеревшим от боли лицом, эта женщина рядом с ним. Для Розы это открытие стало большим потрясением: она и подумать не могла, что связь между ними продлится столь долго. Ей казалось, что она неплохо знает отца, а потому была уверена, что и Тильду он предал и бросил давным-давно, как предавал и бросал всех остальных близких ему людей. Но коль скоро Тильда все еще присутствует в его жизни, неважно, в каком качестве, значит, она ошиблась в главном. Отец не всегда предает и бросает тех, кто ему по-настоящему дорог.