Мое чужое сердце - Арина Александер

— Хорошо… — поникла. Уже и подарков накупила. Понятно, их можно подарить и после, но блин… не так планировала встретить начало нового года, вдали от самых близких. — Мам, а ты случайно не помнишь фамилию девушки-донора? — раз не получалось поговорить на эту тему с глазу на глаз, пришлось спросить по телефону.

Мама подзависла. До этого она перемещалась по дому, занимаясь уборкой, а теперь застыла. Я поняла это по отсутствию посторонних звуков.

— Не помню! Точнее, я её и не знала. Родители девушки не хотели огласки. Зачем это сейчас понадобилось? Кстати, когда тебе к Захарченко?

Я встрепенулась. Точно. У кардиохирурга, проводившего пересадку, всё и попробую узнать.

— В январе.

— Ясно… Ты так и не ответила на вопрос!

— Мам!..

— Стася, выбрось эту идею из головы.

— Ты как Влад. Он тоже не в восторге.

— И правильно. Не понимаю, что это изменит?

— Многое! Мама, это изменит многое, — буквально прокричала в трубку. — Тебе не понять. Я чувствую с этой девушкой связь. Она сниться мне и… не знаю. Неужели это так плохо? Я же не прошу принять в семью! — хихикнула, представив такой поворот событий. — Просто хочу немного узнать о ней.

— Дочка-а-а, её нет в живых. Что толку, если ты узнаешь, какой она была, что любила, а что нет?

— Ты не права… Частичка её продолжает жить во мне. Это не кресло и не диван, который достался по наследству, и я, вдруг, ни с того ни с сего решила узнать о человеке, спавшем на нем до этого. Это… это совсем другое. Я хочу понять, почему она не отпускает меня.

— Ты просто слишком мнительна.

— Возможно. Но мне от этого не легче.

Не смотря на то, что сердце подошло по всем параметрам, адаптировалось и прижилось, я не забывала об иммуносупрессорах. Без них просто невозможно. Непроизвольно коснулась места, где под слоем ткани прятался тонкий, побледневший вертикальный шрам. Матвей Александрович так умело поработал над ним, что он практически не вызывал чувства дискомфорта из-за косметического дефекта. Именно с того момента я и начала увлекаться хирургическими швами. И то, что Влад воспринимал его как нечто обыденное, словно самую незначительную родинку, невероятно успокаивало. Он с таким упоением целовал его, что все предрассудки, переживания относительно внешнего вида, рушились сами собой. А вот то, что он поначалу не спрашивал о нем, немного настораживало. Лишь когда Хмурин, слегка замявшись и пряча взгляд, поведал, что Шамров знает о пересадке от него, заставило отбросить все ненужные вопросы и подозрения. Огорчало лишь то, что ни он, ни мама не поддерживали меня.

Пока родительница рассуждала о ненадобности задуманного мною, из отделения гинекологии вышла Марина. Я сразу спохватилась, подскочив с лавочки не желая пересекаться. Намеренно избегала её. Чувствовала себя мерзко, неловко, если радары фиксировали её приближение. Хотя, если подумать, это кто ещё должен сторониться.

— Ладно, мамуль, мне нужно бежать.

— Поосторожней там, — попросила она, и я быстро отключилась. Меня и так, наверное, уже заждались. С обеда в отделении накрыт стол и сейчас, под конец рабочего дня все пребывали в предпраздничном настроении: как-никак после завтра Новый Год.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Евстратьева! — послышалось сзади. Вот блин! Заметила.

Ну не тот я человек, чтобы после такого взять и отморозиться. Остановилась и, спрятав телефон, приняла оборонительную позицию в виде скрещенных на груди рук.

— Не думала, что у тебя муж бандит, — поравнялась со мной. Как всегда с ярким макияжем и поверхностным взглядом.

— Да, есть такое, — согласилась, с удовольствием отметив, как она поджала губы. — У кого-то друзья наркоманы, у кого-то мужья бандиты.

— А ты в курсе, что он едва не покалечил Никиту?

Она что, думала, я начну оправдываться?

— Угу. В курсе. На моих глазах, между прочим, и к тому же, заслужено. За то, что твой урод подсыпал мне, стоило вообще убить. — Она ошарашено отшатнулась, словно от удара, а я со злорадством продолжила: — Так что, в следующий раз советую хорошенько подумать, прежде чем попытаться навредить мне, подруга.

Только вбежав в перевязочную, смогла перевести дыхание. Слегка потряхивало. А чего я ждала? Такие как Марина ошибок не признают, прощения не просят, сожаления не испытывают. Было похрен, что она думала обо мне и Владе. Единственно, что коробило — понимание собственной слепоты. Такое бывает, когда вместо подруги наталкиваешься на змею подколодную.

— Евстратьева! Тьфу ты… Шамрова! — выглянул в коридор Хмурин. — Тебя только за смертью посылать. Давай к нам. Всё уже давно остыло.

Я не стала тратить время на ненужные объяснения и уже через несколько минут уплетала бутерброды, салат «Цезарь» и фаршированные шампиньоны. В пластиковых стаканчиках приятно пах домашний компот и покупной гранатовый сок. А пятница-развратница пьянила похлеще любого спиртного. Со всех сторон слышались поздравления с наступающим Новым Годом, пожелания счастья, добра и любви. Я постоянно ловила на себе пристальный взгляд Коновалова и испытывала острое желание залезть под стол. По глазам видела, как он считывал произошедшие во мне изменения, и от этого хотелось прикрыть открытую на распашку душу.

Осушив полный стакан сока, и набравшись, так сказать, смелости, я поднялась со своего места и пересела к нему, положив руку на плечо в дружеском жесте. То, что собиралась сказать, услышать будет непросто, но по-другому никак.

***

— Вот знал я, Шамров, что не прогадал в тебе, доверив эту тягомотину с переделом и зачисткой, — довольно заявил Варланов, потягивая кофе в уютном кафе в центре города. — Шагаешь уверенно, как бульдозер, счищая ненужных людей.

Шамров холодно улыбнулся, послабил ненавистный галстук, а затем, и вовсе стянул, с облегчением сжав в кулаке. Терпеть не мог эту удавку.

— Как и договаривались. Я держу слово. Но стоит отметить, что не все стали на вашу сторону. Есть и те, кто до сих пор рыпается, баламутя воду.

Роман Викторович только фыркнул:

— Дай угадаю… Самсонов и Мажара?

— Они самые. Самсонов продажная крыса. Так и не определился, с кем проще удержаться на плаву. А вот с Мажарой всё намного сложнее. Помимо наркоты приторговывает оружием. Ещё не встречался с ним, но информатор нашептал о поставке крупной партии. Никак не может успокоиться за прикрытые точки.