Телепорт - Стивен Гулд

За машинным отделением располагалась каюта старшего механика, сущая каморка, забитая книгами и рулонами схем. Я перебирал планы, схемы и чертежи, бросая ненужные, как осенние листья, пока не нашел то, что относилось к топливным бакам. Их оказалось два, по правому борту и по левому за переборками с двойным армированием.

Согласно плану, баки стояли за машинным отделением возле нескольких кают на палубе Посейдона, включая каморку старшего механика. Буквально за минуту я убедился: здесь взрывчатки нет, и с планом в руках зашагал дальше, проверяя каждую каюту.

Взрывчатку я не нашел, поэтому стал подниматься наверх в носовую часть корабля. Я не покидал служебной зоны и оказался на камбузе. Если верить плану, верхняя часть бака, стоящего по правому борту, упиралась в пол камбуза и в пол обеденной каюты для пассажиров по обоим бортам. На камбузе взрывчатки не нашлось.

Я осторожно перебрался в обеденную каюту. Она располагалась прямо под кают-компанией «Золотое руно», где держали заложников, и открытая лестница в носовой части обеденной каюты вела именно туда. Взрывчатки не было и в обеденной каюте.

Могло это означать, что Матар блефовал? Что никакой взрывчаткой топливные баки не обложены?

Тут я увидел другую возможность. Что, если взрывчатку герметизировали и погрузили в один из баков через заливную горловину? Судя по планам, внутренний диаметр заливных труб – четырнадцать сантиметров, то есть почти семь дюймов.

Наверху кто-то заплакал, кто-то другой закричал. Я вернулся на камбуз и стал думать.

Вряд ли Матар погрузил взрывчатку в бак. Двойная стальная переборка блокирует радиосигнал. Но блефовать относительно взрывчатки – это тоже вряд ли.

Я огляделся. Вдоль одной стены тянулась плита с шестнадцатью горелками. На ней стояли большие стальные кастрюли. У дальней от меня стены – холодильники и морозильные камеры, у другой стены – печи. Кухонная плита? Я повернул ручку – над горелкой появилось ярко-синее пламя. Бытовой газ! Он взрывается легче дизельного топлива и находится ближе к заложникам. Я хотел посмотреть, куда тянется газопроводка, но вместо этого прыгнул в каморку старшего механика и отыскал другие схемы.

Большой баллон с бытовым газом хранили в отдельной вентилируемой каюте за камбузом. Я прыгнул в камбуз и увидел дверь, ведущую к носовой части. На первой двери направо, с уплотнением и стальными щеколдами, красовалась надпись «Пропан! Не курить!».

Две тяжелые цепи держали на двери навесные замки, с которых еще не ободрали ценники. Оконца, даже маленького, не было, и я не мог пробраться за дверь. Целую минуту я от отчаяния подумывал принести пистолет агентов АНБ, не с транквилизатором, а с настоящими пулями, застрелить Матара и прыгнуть прочь.

Какая глупость! Главное – избежать жертв, особенно среди заложников. А как насчет Матара?

Я снова вгляделся в схему. В хранилище пропана не проникнуть. Вентиляционные трубы длинные, извиваются, внутрь заглянуть не дают…

Значит, пора избавиться от детонатора. Я прыгнул обратно в закрытый, занавешенный бар и глянул за шторку. Один из террористов выводил пассажиров в уборную группами по четыре человека. Рашид расхаживал взад-вперед и периодически говорил по рации в кожаном чехле. Детонатор болтался у него на шее.

Я прыгнул в центральный холл на палубе Аполлона и коридором пробрался к бассейну. К нему примыкал еще один бар. Скрытый от пассажиров крышей бридждека у навеса бара, я глянул за борт. С этой палубы до воды футов тридцать, не мой каньон, конечно, но сойдет. Я внимательно осмотрел поручни и прыгнул в занавешенный бар.

Очередная группа пассажиров вышла в коридор под присмотром террориста. Таким образом, оставались два автоматчика, целящиеся в заложников, и Матар с единственным детонатором бомбы у баллона с пропаном.

Матар не успел ни вскрикнуть, ни потянуться к детонатору – с высоты пятьдесят футов он летел ко дну техасского каньона. Я уже вернулся в кают-компанию, схватил террориста, стоящего у коридора, и швырнул его в море с левой стороны палубы Аполлона. Он жал на гашетку, пока не упал в воду. Я спрятался за шторкой в баре и оттуда наконец услышал, что очередь оборвалась.

Последний террорист в кают-компании орал на пассажиров, веля пригнуться. Он дико озирался по сторонам, пытаясь увидеть все сразу, потом змеей метнулся к капитану, стащил его со стула и поволок к стене. Автомат болтался на плече, а террорист вынул из кобуры пистолет, прижал капитану к затылку, а другой рукой схватил его за горло.

Нет, господи, нет…

Я боялся, что террорист сразу же застрелит капитана, но нет: тот просто замер, со спины защищенный стеной. Малейшая провокация, и мозги капитана разлетятся по кают-компании.

Я прыгнул в узкий проход на бридждеке. Террорист из радиорубки бежал от меня к мостику с автоматом наготове. Я опередил его, прыгнув на мостик, и, когда он влетел за дверь, поставил ему подножку. Террорист упал, автомат выстрелил и разбил ветровое стекло. Террорист рухнул на штурвал, попытался встать, но я пнул его в живот. Он ударился головой о стойку, я нагнулся, чтобы бросить его с кормы в море, и надо мной засвистели пули. Не успев изменить направление, я прыгнул к корме без раненого террориста. С бридждека послышались крики, и я выглянул из-за навеса.

Один из террористов до сих пор стоял на мостике, а вот другой – рядом, на палубе. Наверное, этот второй и стрелял в меня. Прыжок – и автоматчик с палубы полетел в море, еще через секунду – его товарищ с мостика.

Тем временем в кают-компанию вернулся террорист с заложниками, которых водил в уборную. Он пригнал их пинками, периодически стреляя в воздух. Меня передернуло. Ситуация крайне нестабильная. Вдруг, если я отлучусь хоть на минуту, террористы начнут убивать пассажиров? Я прыгнул на мостик. Террорист, который ударился о штурвал, медленно поднимался на ноги. Он держался за лоб, где появилась кровоточащая рана. Я столкнул его в море и, чтобы он не утонул в таком состоянии, следом швырнул штук пять спасательных жилетов из шкафчика.

Все заложники лежали на полу, кто-то ничком, закрыв голову руками, кто-то прятался между столами и стульями. Оба террориста держали по живому щиту, усадив на стул заложника. Одним из щитов стал капитан, другим – пожилая дама в норковой горжетке, совершенно не соответствующей нынешней ситуации. Обоим прижали к затылку пистолет. Оба наклонили голову, точно молясь. Может, они и впрямь молились.

Будь живым щитом только один заложник, я мог бы что-то сделать. Я прыгнул в обеденную каюту палубой ниже и стал подниматься по лестнице, двигаясь нарочито медленно. В ладони я сжимал металлический прут, для скрытности прижав его к внутреннему шву рукава. Очень хотелось выплеснуть злость и страх на переброшенного в Техас Матара, а с заложниками будь что будет.

Так нельзя, успокойся!

Я спустился в кают-компанию и стал перешагивать через пригнувшихся заложников, как через поваленные деревья. Увидев меня, террористы решили, что я из пассажиров.