Все грани мира - Олег Авраменко

— Ага, — невнимательно сказала жена.

Поскольку мы уже были на приличном расстоянии от лагеря, она деактивировала глушильные и отвлекающие чары. Теперь я мог свободно, без усилий смотреть на неё, а она — на меня.

Вскоре мы подошли к ручью. Совсем недалеко, всего лишь метрах в десяти от нас, кончалась защищённая область, и за невидимой стеной внешнего купола буйствовала ночная жизнь этой дикой Грани. Лес был полон разных звуков, большей частью загадочных и непонятных, а оттого жутковатых. Знакомым был, пожалуй, лишь стрекот цикад в траве сразу за барьером, да ещё протяжные крики хищной ночной птицы, близкого родственника земной совы.

Инна стала расстилать на мягкой траве одеяло, а я, прибегнув к колдовскому восприятию, пристально всмотрелся за барьер и смог разглядеть несколько ближайших ловушек.

— Не думаю, что наш Икс решится их обезвреживать, — сказал я жене. — Вряд ли он такой дурак. Скорее подойдёт с какой-нибудь другой стороны.

— Да, наверное, — как-то неуверенно согласилась она.

— Но не сегодня ночью, — продолжал я. — Мы сейчас не спим, а Сандра наоборот — спит, как убитая. Он никак не сможет её разбудить, правда?

— Не беспокойся, она не проснётся. До утра точно.

Меня немного озадачило выражение её лица — растерянное и одновременно настороженное. Я спросил:

— Тебе здесь неуютно? Может быть, вернёмся под основной купол? Зря мы так далеко зашли.

— Нет, всё нормально, — ответила Инна и подступила ко мне вплотную. — Мне нравится это место. А близость леса с его диким шумом очень возбуждает… Хотя и не так сильно, как ты.

Я наклонил голову и поцеловал её сладкие губы.

— Инночка, милая, я так люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, Владик. Больше всего на свете. Ты — самое лучшее, что случилось в моей жизни. Я так счастлива, что встретила тебя.

В её голосе явственно звучали грустные нотки. При всей нежности и страстности, в словах жены чувствовалась какая-то обречённость, словно она ожидала, что со дня на день её поведут на расстрел.

Удивлённый, я поднял к себе её лицо и вопрошающе заглянул ей в глаза.

— Что на тебя нашло, солнышко? Откуда этот пессимизм? Боишься, что инквизиторы не успеют?

— Нет… не то… просто… мелочи… — путано произнесла Инна, а потом всё-таки взяла себя в руки. — Не обращай внимания, всё это глупости. Лучше люби меня, я так хочу тебя! — И она приникла к моим губам жарким поцелуем.

Я уложил её на одеяло, расстегнул халат и стал целовать грудь и живот. Инна стонала от наслаждения, трепала мои волосы и раз за разом шептала моё имя. Против обыкновения, она вела себя агрессивно, бурно реагировала на мои малейшие прикосновения, то и дело пыталась направлять мои ласки, и это нравилось мне не меньше, чем её обычная покорность в любви. Мне нравилось в ней всё без исключения, ведь это была Инна — моя принцесса, моей шатенки с карими глазами. Сколько себя помню, я всегда представлял свою суженную именно с таким цветом глаз и волос, меня нисколько не вдохновляли голубоглазые блондинки, хотя подавляющее большинство мужчин считает их эталоном женской красоты. И когда я впервые увидел Инну, то мне хватило одной секунды, чтобы понять: именно её я ждал всю свою жизнь…

— Ну всё, хватит! — раздался рядом звонкий девичий голос, исполненный гнева и возмущения. — Прекратите немедленно!

Застигнутые врасплох, мы с Инной торопливо отпрянули друг от друга. Я посмотрел в ту сторону, откуда послышался окрик, и увидел шагах в пяти Сандру, на которой из одежды были только кружевные трусики и коротенькая, всего лишь до талии, ночнушка. В ярком, но призрачном лунном свете её бледное лицо казалось вытесанным из мрамора, глаза метали молнии, она тяжело дышала от быстрого бега, а её длинные белокурые волосы были растрёпаны и в беспорядке ниспадали на плечи и грудь. Судя по всему, Сандра так торопилась, что забыла обуться и от самого фургона бежала босиком. Благо, на этой Грани преобладала папоротниковая растительность, трава в окрестностях лагеря была в основном мягкой, без шипов и колючек, о которые девушка могла бы поранить свои нежные ступни.

Инна быстро закуталась в халат, прикрывая свою наготу. Если я был просто раздражён столь бесцеремонным вмешательством в нашу личную жизнь, то она была в ужасе и смотрела на Сандру, как затравленный зверёк. Я был так поражён этим взглядом, что не сразу заметил Штепана, который вслед за Сандрой появился из-за зарослей кустарника, и обратил на него внимание только тогда, когда он резко затормозил, едва не упав, и ошеломлённо пробормотал: «Ну и дела… Чтоб я сдох!»

Я поднялся с травы, встал так, чтобы заслонить собой Инну, и самым миролюбивым тоном произнёс:

— Сандра, Штепан, в чём дело? Что вам нужно?

Девушка со светлыми вьющимися волосами изумлённо уставилась на меня:

— Ты что, очумел? Какая, к чёрту, я Сандра?

— Инна… — беззвучно прошептал я, и в тот же миг моя голова словно раскололась на части, а перед глазами сверкнула яркая вспышка.

Я ещё помню, как падал на траву, но воспоминаний о моём приземлении уже не осталось.

Когда я очнулся, моя голова покоилась на коленях жены. Моей настоящей жены — блондинки с голубыми глазами. Теперь всё встало на свои места: Инна снова была Инной, а Сандра — Сандрой. Наваждение, в плену которого я недавно проснулся, не выдержало прямого столкновения с реальностью и в одночасье развеялось. А вместе с ним рухнула и стена беспамятства, за которой были надёжно спрятаны мои воспоминания о других подобных эпизодах — всего я насчитал их одиннадцать, исключая сегодняшний, неудавшийся.

Одиннадцать раз Сандра среди ночи насылала на Инну крепкий сон, занимала её место рядом со мной, будила меня среди ночи — и мы с ней занимались любовью. Каждый раз я свято верил, что делаю это с Инной, у меня не возникало и тени сомнения в подлинности своих чувств, я ни на мгновение не заподозрил, что нахожусь в плену чар — не обычных, женских, а колдовских… Впрочем, и женских тоже!

Хотя в такие минуты я искренне считал Сандру Инной, моя нежность и моя страсть были обращены не на имя, а на реальную девушку, которая была со мной. Я любил в ней не Инну, вовсе нет, я любил именно Сандру — её большие карие глаза, шелковистые каштановые волосы, совершенную красоту её лица, каждую частичку её изумительного тела, я любил её походку, её голос и манеру говорить, я любил в ней даже то, чем она разительно отличалась от Инны — взять хотя бы её агрессивность в сексе. И всё это не было наваждением, это были мои настоящие чувства — вернее те, которые могли бы стать настоящими, если бы на свете не существовало Инны…

Жена не сразу заметила, что я очнулся. В этот момент она как раз смотрела в другую сторону, на невидимого мне Штепана, и говорила: