Могильщик кукол - Петра Хаммесфар

— Вряд ли они могут сделать больше того, что сейчас делают наши мужчины, — сказала Антония.

— Не скажи, — возразил Хайнц Люкка. — Могу с уверенностью сказать, что у них все-таки больше возможностей: сыскные собаки, вертолеты… Ты должна поставить полицию в известность.

Не получив от Антонии никакого ответа, Хайнц Люкка добавил:

— Две девушки из одной семьи — это не случайно, Антония. Я тоже больше не верю в то, что дочь Марии убежала из дома. Скорее можно предположить, что кто-то питает к вам страшную ненависть. Задай жару этим болванам в Лоберге, чтобы они проинформировали наконец уголовную полицию. Или я должен это сделать за тебя?

После окончания беседы с Антонией Хайнц Люкка попросил секретаршу отменить все встречи, запланированные на вторую половину дня и следующий день. Через несколько минут он покинул бюро и отправился в полицейский участок. От своего личного появления адвокат ожидал большего, чем от телефонного звонка. Чтобы оказать необходимое давление на служащих, он подключил и прессу. Однако Хайнц Люкка умолчал, что Бритту Лесслер сопровождал Бен и что он пригласил девочку пройти в дом, потому что Бен на дороге буйно себя вел.

Руководитель ведомства сразу же отправился на двор Лесслеров. Там он застал только Антонию и Таню Шлёссер. От Антонии он услышал, что со вчерашнего вечера полдеревни на ногах, но до сих пор не обнаружено никаких следов ее дочери. Таня Шлёссер пояснила, что проводила Бритту до перекрестка. Но он не знал, что подразумевался ближайший перекресток от двора Шлёссеров. Таким образом, ему пришлось исходить из того, что Бритта Лесслер пропала на последних восьмистах метрах — между бунгало Люкки и домом ее родителей. И следовательно, напрашивался только один вывод: девочку похитили на машине.

Около трех часов в понедельник меня поставили в известность о случившемся.

О Бене тогда не обмолвились ни словом. Мне понадобились годы, чтобы собрать все эти факты.

* * *

В то время как я принялась за расследование, Бен за запертой дверью лежал на кровати, усталый и побитый, ничего не понимающий и перепуганный. Труда сидела на кухне, не ела, не пила, не думала и как будто парила над бездонной пропастью. Антония позаботилась о том, чтобы полиция ее не тревожила. Из слов Антонии руководитель ведомства понял, что Таня Шлёссер находится на дворе Лесслеров, потому что у ее матери, Труды, случился сердечный приступ после того, как она услышала об исчезновении Бритты. Посчитали, что Труда находится в больнице.

Якоба дома не было. От двора Лесслеров он не поехал обратно домой, не стал делать то, о чем его просила Антония. Слишком много людей находилось на улице, чтобы разрешать Бену вести велосипед. Но это была только одна из множества причин. До наступления вечера Якоб участвовал в поисках. Когда в деревне появились первые мундиры, он поехал в магазин строительных товаров Вильмрода — с желанием отпроситься на вторник. Ему разрешили отсутствовать только со второй половины дня.

В понедельник вечером, с тяжелым сердцем, он поехал сначала домой, быстро взглянул на Труду, неподвижно сидевшую за столом, убедился, что Бен по-прежнему находится в своей комнате, и поехал ко двору Лесслеров. Все еще находясь под впечатлением от необычного самообладания Антонии, он ожидал подобного и от Пауля. Но с Паулем разговаривать было невозможно.

Якоб ласково посмотрел на дочь, сидевшую рядом с Паулем на диване.

— Мне хотелось бы забрать ее, — сказал он. — Чтобы Труда не оставалась дома одна. Сейчас она чувствует себя не лучшим образом. А завтра я должен с утра идти на работу.

Пауль положил руку Тане на плечи и привлек к себе:

— Она останется здесь до тех пор, пока снова не появится моя малышка. Так будет справедливо, не находишь?

— Нет, — сказал Якоб.

— Могу, даже более того, — объявил Пауль, — я делаю тебе предложение. Если ты позаботишься о том, чтобы Бен отправился в психиатрическую больницу, мы сможем продолжить разговор. Во второй половине дня здесь был Хайнц и сказал, что готов поклясться в его невиновности. Если Бена здесь не будет, а исчезновения продолжатся, я тоже поклянусь, что он ни одному человеку не сделал ничего плохого. Но если после отъезда Бена все прекратится, значит, мы сделали то, что должны были сделать гораздо раньше.

— Не слушай его, Якоб, — вмешалась Антония. — Я думаю, Хайнц прав. Тот, кто творит такое, должно быть, питает к нам страшную ненависть. А Бен не знает, что такое ненависть. Показал он тебе место, где нашел велосипед?

Якоб ничего не смог ей на это ответить, только покачал головой и ушел.

Если бы с Бриттой Лесслер что-нибудь случилось на четыре года раньше, навряд ли хоть один человек в деревне посочувствовал бы Паулю и Антонии. В тот год Якоб продал скотину, сдал в аренду землю и сел на автопогрузчик в магазине строительных товаров Вильмрода.

Для Якоба год оказался тяжелым. Сотрудничество с Паулем и Бруно, продолжавшееся длительное время, окончилось. Многие последовали примеру Тони фон Бурга. Специализация — так звучало новое волшебное слово. Даже Рихард Крессманн вошел во вкус, упразднил скотный двор и посвятил себя исключительно земледелию, благодаря чему его работники, по крайней мере в выходные, получили отдых.

Пауль специализировался на откорме свиней, а дополнительно выращивал только кормовую кукурузу. Бруно главным направлением своей деятельности видел молочное хозяйство и выращивание сахарной свеклы. Только Якоб по-прежнему занимался всем понемногу. Но одному ему такое было уже не по силам.

Зимой 90/91 года они с Трудой пришли к мнению, что больше не имеет никакого смысла вести хозяйство так, как они вели его до сих пор. Конечно, Якоб был сильным мужчиной, а что касалось работы, то мог еще потягаться и с тридцатилетним. Но и тридцатилетний потерпел бы неудачу, если бы ему пришлось все тащить одному. Два месяца, показавшиеся Якобу страшно длинными, они практически находились между небом и землей, раз за разом пересчитывая наличность. И под чертой в остатке постоянно выходило столько, что хватало разве что на покупку веревки.

Как-то вечером в феврале Якоб разговаривал с Вольфгангом Рупольдом о своем безрадостном будущем. В разговор вмешался сидевший рядом Хайнц Люкка:

— Хватит уже тебе прятать голову в песок. Я поинтересуюсь, может, смогу тебе чем-нибудь помочь.

Больше Хайнц Люкка не стал ничего добавлять, чтобы напрасно не обнадеживать Якоба. Но так как Вильмрод был благодарен Хайнцу за хороший участок, выделенный под застройку на территории, предназначенной для промышленных предприятий, и прочие льготы, прежде всего за содействие адвоката, дело с самого начала обещало стать удачным. И уже через два дня Якоба официально оформили на работу. Поздно вечером Хайнц Люкка заскочил на минутку к Якобу объяснить условия его будущей работы. Разбогатеть на ней не удастся, но средствами на пропитание Якоб будет обеспечен, а это сейчас главное.