Цивилизация труда: заметки социального теоретика - Татьяна Юрьевна Сидорина

работать сверхурочно, когда значительная часть его времени окажется свободной?

Очевиден ответ: освободившееся время человек может потратить на свои семейные обязанности, воспитание детей, заботу о близких. Однако далеко не все люди обременены семейными обязанностями, да и далеко не все захотят сменить рабочий кабинет на кухню. «В индустриальном обществе, – пишет социолог А. Шевчук, – люди в основном использовали свободное время для восстановления сил после утомительного рабочего дня. Что люди станут делать в будущем, когда в их распоряжении окажется еще больше свободного времени, а количество часов работы заметно сократится? Где будут сконцентрированы центральные жизненные интересы человека, если его профессиональная занятость (вынужденно или по доброй воле) составит 20–30 часов в неделю?

На пути в новое общество человека подстерегают опасности. Что будет организующим и дисциплинирующим началом его жизни вместо труда? Не ослабится ли сопротивление соблазнам жизни – алкоголю, наркотикам, преступности? Не произойдет ли подмена созидательной деятельности потребительством?»577

Шевчук рассматривает следующие возможности самореализации человека:

−активный досуг, т. е. занятия, которые требуют вдумчивого отношения, преодоления трудностей, систематичности, обучения (спорт, музыка, художественное творчество и т. д.). В отличие от профессиональной работы они, как правило, не оплачиваются, а приносят в качестве вознаграждения удовлетворение от самого процесса и достигнутых результатов;

−гражданские инициативы. Речь идет об усилении интереса граждан к социальным проблемам и развертывании гражданских инициатив (экологические и правозащитные движения, благотворительные организации, местное самоуправление, культурные инициативы и т. п.);

−домашний труд, т. е. производство благ в домашних условиях для потребления членами семьи. Эта сторона жизни при всей ее значимости ценится явно меньше, чем профессиональный труд;

−образование, которое в современном мире не ограничено определенным периодом жизни, а становится почти непрерывным (lifelong learning). Уже раздаются призывы официально признать учебу в качестве особого образовательного труда. При этом образование вряд ли стоит трактовать исключительно в духе теории «человеческого капитала», отождествляющей его с получением профессиональных навыков и знаний, которые способны приносить доход. Важная сторона образования связана с возможностями самопознания и духовного совершенствования.

Перечисленные виды деятельности, в представлении Шевчука, подрывая прежнюю монополию профессионального труда, способны обеспечить человеку ощущение идентификации с избранным занятием, принадлежности к определенным социальным группам, возможности самореализации и духовного развития.

Напомним, что труд – это один из видов деятельности. Известна концепция, согласно которой, помимо труда, существуют управление и творчество. Далеко не все люди занимаются трудом в собственном смысле этого слова: кто-то управляет, а кто-то творит. С этими видами деятельности как раз и следовало бы связывать надежды в условиях «конца труда в его классическом понимании».

Творчество как призвание

Осмысление признаков человеческой активности в последние годы все чаще связывается с понятием «творчество». Правомерно ли противопоставлять творчество труду?

Творчество как антроподицея

В 1916 г. была опубликована работа Н.А. Бердяева «Смысл творчества. Опыт оправдания человека». Время ее написания отмечено кризисным мировосприятием, что обусловило идейный настрой рассуждений философа.

Бердяев считал «Смысл творчества» самым вдохновенным своим произведением. «В жизненном источнике этой книги и этой религиозной философии, – пишет он во введении к работе, – заложено совершенно исключительное, царственное чувствование человека… наступает пора писать оправдание человека – антроподицею… Книга моя и есть опыт антроподицеи через творчество. В мире разлагается и кончается религия рода, религия материальная. Все материальнородовое, ветхо-органическое имеет футуристически-технический, механический конец. Зарождается религия человека. Человеческий род перерождается в человечество. Это переход в иной план бытия из плана материального. В этом кризисе рода и материи и в окончательном рождении человека и жизни духа – сущность нашей эпохи»578.

По Бердяеву, «человек создан Творцом гениальным (не непременно гением), и гениальность должен раскрыть в себе творческой активностью, победить все лично-эгоистическое и лично-самолюбивое, всякий страх собственной гибели, всякую оглядку на других… Сомнение в творческой силе человека всегда есть самолюбивая рефлексия и болезненное ячество. Смирение и сомневающаяся скромность там, где нужна дерзновенная уверенность и решимость, всегда есть замаскированное метафизическое самолюбие, рефлектирующая оглядка и эгоистическая отъединенность, порождение страха и ужаса.

Наступают времена в жизни человечества, когда оно должно помочь само себе, сознав, что отсутствие трансцендентной помощи не есть беспомощность, ибо бесконечную имманентную помощь найдет человек в себе самом, если дерзнет раскрыть в себе творческим актом все силы Бога и мира, мира подлинного в свободе от “мира” призрачного»579.

О роли вдохновения

Еще один ракурс творчества как деятельности развивает Макс Вебер (1864 – 1920), обращаясь к особенностям творчества в науке, поясняя, что без увлечения и страсти деятельность ученого невозможна: «Без странного упоения, вызывающего улыбку у всякого постороннего человека, без страсти и убежденности в том, что “должны были пройти тысячелетия, прежде чем появился ты, и другие тысячелетия молчаливо ждут”, удастся ли тебе твоя догадка, – без этого человек не имеет призвания к науке, и пусть он занимается чем-нибудь другим. Ибо для человека не имеет никакой цены то, что он не может делать со страстью»580.

Для Вебера страсть как увлеченность – это необходимое условие занятия наукой и предварительное условие самого главного, что необходимо для научной деятельности, т. е. «вдохновения». Но вдохновение необходимо не только для того, чтобы достичь результатов в науке, не только для того, чтобы совершать научные открытия. Вдохновение – это необходимое условие творческого процесса. И Вебер рассматривает вдохновение и творчество как определяющие составляющие деятельности ученого. Почему это важно, почему Вебер обращается к этой теме? Вебер утверждает, что в условиях кризиса культуры трансформировалось восприятие многих определяющих установок, в том числе науки, которая всегда была уделом творцов, фанатов, гениев, провидцев. Научная деятельность предполагала раскрытие потаенного (как пишет Хайдеггер), проникновение в тайны природы и пр.: «Сегодня среди молодежи очень распространено представление, что наука стала чем-то вроде арифметической задачи, что она создается в лабораториях или с помощью статистических картотек одним только холодным рассудком, а не всей “душой”, так же как “на фабрике”»581.

Рассуждающие подобным образом люди по большей части не знают ни того, что происходит на фабрике, ни того, что делается в лаборатории. И там и здесь человеку нужна идея, и притом идея верная, и только благодаря этому условию он сможет сделать нечто полноценное. Но ведь ничего не приходит в голову по желанию. Достичь сколько-нибудь значимых результатов можно только на основе упорного труда. Внезапная догадка не заменяет труда. Вместе с тем труд не может заменить или принудительно вызвать к жизни такую догадку, так же как этого не может сделать страсть. Только оба указанных момента – и именно оба вместе – ведут за собой догадку.