Холодная ночь, пылкий влюбленный - Джил Грегори

Но прежде чем доктор ответил, Эдна Уивер энергично взяла Куинна за плечо.

— Да, сэр, это возможно. Вот оно, это средство… — Эдна уверенно подтолкнула его к двери. — Оставить ее и уйти отсюда — самое лучшее в данном случае.

Элис Тайлер стояла у стола над горшком с горячей водой и спокойно разглаживала полотенца. Она сказала ровным голосом:

— Море незачем волноваться о вас в такое время, Куинн. — Ее голос звучал мягко и убедительно. — Если вы упадете в обморок — а именно это выкинул Джим во время появления на свет нашего первенца, — от вас не будет никакого проку.

— Это истинная правда. — Эдна открыла перед ним дверь. — Дайте бедной девочке сосредоточиться на своем деле. Идите и напейтесь, как это делал Сет, когда появлялись на свет наши трое детей. Ступайте!

— На своем деле? Что вы имеете в виду? Это и мое дело тоже! — отчаянно спорил Куинн, но, когда он оглянулся и увидел лицо Моры, искаженное болью, его храбрость улетучилась. — Я… мне надо достроить веранду, — стиснув зубы, произнес он.

Серина шла за ним по пятам, подталкивая к двери.

— Отличная мысль, дорогой. Пойди поработай на веранде.

— Я люблю тебя, Мора! — бросил он через плечо, но его жена уже стиснула зубы и крепко зажмурилась, готовая снова закричать, а Куинн Лесситер выбежал из спальни прежде, чем это мучительный вопль пронзил ему уши и сердце.

Однако он услышал его, когда дверь за ним со стуком закрылась. Куинн помчался на веранду, он хотел схватить молоток и колотить им, колотить, колотить…

Мора откинулась на подушки. Она слышала успокаивающий голос Элис Тайлер и ободряющие слова Серины и Эдны. Она приготовилась к следующей схватке, напоминая себе, что эту пытку она переносит во имя того, чтобы держать на руках свое дитя. Тот миг должен быть настоящим чудом, и она ждала его с нетерпением, цепляясь за свою цель с надеждой изо всех оставшихся сил.

Но она знала и еще кое-что, когда мучилась и прерывисто дышала: здесь, прямо в этой комнате, совершалось еще одно чудо в ее жизни, помимо рождения ребенка. Здесь завязывался узел дружбы, соединивший трех женщин — Серину, Эдну и Элис — с ней, с Морой, и это тоже было чудо из чудес.

Столько всего случилось в ее жизни начиная с тех ужасных весенних дней, когда насилие угрожало всем обитателям Хоупа. С тех пор как банда Кэмпбеллов исчезла, городок процветал, разрастался, дела в нем шли бойко. Несколько новых семейств, включая родственников и друзей здешних обитателей, переехали в Хоуп, устроились и открыли свое дело. Работала новая мельница, пекарня и компания грузовых перевозок; открылся тир, а у Серины при пансионе появилась чайная.

После того как Эдна и Элис узнали, что Серина отдала Море «дерринджер» для защиты от бандитов, они пересмотрели свое решение о ее участии в их кружке и пригласили Серину Уолш в свою компанию.

— Я знаю, это из-за того, что вы им сказали во время Майского бала у Тайлеров, — говорила Серина, когда она приехала на ранчо, чтобы вернуть Море ее шкатулку для украшений, которую Эллерс ей подарил. В полиции ей сообщили, что шкатулка была украдена у Моры Лесситер. — Я слышала, вы меня защищали от нападения тех трех ханжей. Я это ценю. Я могу вас назвать истинной леди. Куинн… — Она умолкла и пожала плечами. — Куинну чертовски повезло. Он везучий. И не думайте, Мора, что он этого не знает.

— Так вы намерены присоединиться к нашему кружку? — поинтересовалась Мора. — Я очень надеюсь, что вы согласитесь, Серина, — сказала она и на самом деле так думала.

— Может, да, а может, и нет. — Серина пожала плечами. — Но если они думают, что я собираюсь бросить курить сигары, то пусть еще раз хорошенько поразмыслят, приглашать меня или нет!

Она стала посещать занятия в кружке, правда, с сигарами не рассталась. Но никто не осуждал и не порицал ее за это; остальные женщины, казалось, совершенно не возмущались этим пристрастием Серины Уолш. Она часто говорила и делала такое, что они могли только представить себе, но не рискнули бы совершить. Во всяком случае, подобно Море, они принимали Серину такой, какая она есть: трудолюбивая женщина, которая сама прокладывала себе путь в этом меняющемся мире.

За несколько дней до того, как пробил ее час, Мора лихорадочно трудилась над распашонками и одеялом для младенца, а Куинн не только смастерил красивую колыбель, но и начал строить веранду, о которой она мечтала с самой первой минуты, как увидела этот домик у ручья. Казалось, энергия ее мужа была неиссякаемой, в то время как ее собственной становилось с каждым днем все меньше.

В ожидании родов они с Куинном смеялись, болтали, строили планы на будущее и занимались любовью. Аура счастья окружала все в доме, который совсем недавно казался таким холодным и унылым. Теперь каждый укромный уголок в нем дышал любовью к семье, обитающей в этих крепких стенах.

Внезапная боль, гораздо сильнее прежней, пронзила Мору, и она закричала звериным, душераздирающим голосом. Доктор Перкинс повернулся к женщинам, находившимся в комнате.

— Я полагаю, настало время родить, — объявил он.

— Не знаю, сколько я еще смогу… выдержать. — Мора задыхалась.

Элис стиснула ее руку.

— Все скоро закончится. И у тебя будет прелестное дитя. «Прелестное дитя». Мора мысленно повторяла эти два слова, корчась и задыхаясь от боли.

Скоро она возьмет на руки ребенка Куинна Лесситера.

— Ну поглядите-ка, — услышала она слова Серины, стоявшей у окна. — Эта Нелл Хикс говорила, что с радостью нам поможет. Я приставила ее к кофе и пирогу, чтобы она угостила каждого, кто томится в ожидании. И где она? Болтает с Лаки Джонсоном на берегу ручья!

Несмотря на ужасную боль, Мора слабо улыбнулась.

— Любовь важнее, чем кофе, Серина.

Эдна положила свежий холодный компресс на лоб Моры и состроила гримаску.

— Возможно. Но я уверена, что не важнее, чем пирог.

— Отпусти меня сейчас же, сию минуту! — Нелл было очень трудно увернуться от горячих и смущающих ее поцелуев Лаки, но она наконец уперлась руками ему в грудь и оттолкнула парня. — Я вернусь в дом — может, там нужна моя помощь.

— Сдается мне, миссис Лесситер родит своего ребенка и без твоей помощи, там и без тебя полно народу. — Лаки усмехнулся, схватил Нелл за запястье и притянул к себе. — Нам с тобой гораздо лучше остаться здесь и не болтаться под ногами у остальных.

— Но я обещала, что подам всем кофе с черничным пирогом, который испекла миссис Уивер. Так что перестань смотреть на меня коровьими глазами, Лаки Джонсон, и сейчас же отпусти!

— Я об этом подумаю, — многозначительно ответил Лаки. Потом его рот снова накрыл ее губы, а руки забродили по спине Нелл, устремляясь вниз, к бедрам.

— Даже не думай… ах… ах… делать это, — просила Нелл, но ее тон был неуверенным, она затаила дыхание, а ее руки теребили густые, освещенные солнцем волосы юноши.