Хроники Престижного района - Светлана Гершанова

Позвонила в Питер, маме. Только теперь подумала — мама не подошла к ней в суде ни в перерыве, ни после заседания. И уехала, не попрощавшись. И не звонит…

— Почему ты ещё в Москве? Когда вернёшься?

— Не скоро мам, не раньше, чем Олега отправят в колонию.

— Нечего тебе там делать у чужих людей. С Олегом всё кончено, ты ему больше ничем не поможешь. У него своя жизнь, у тебя — своя.

— Это не телефонный разговор, мы поговорим, когда вернусь. Но пока Олег в Москве, я буду рядом. Пусть он видит меня хотя бы издали.

— Что ты придумываешь!

— Мама, я вернусь, и мы поговорим.

— Поговорим, конечно. И про экспедицию, когда ты оставила мать в больнице после операции и улетела с любовником отдыхать!

— Мама, что ты говоришь! Я же тебя спасала!

— Значит, он заплатил эти деньги?

— Нет. Лучше не будем касаться этой темы. Ты не замечаешь, что я всё время оправдываюсь перед тобой? Спокойной ночи.

Лежала, глядя в потолок. Почему самая сильная боль, чудовищное непонимание — от близких! Не выстраивается защита от них?

Наконец, Олега отправили в колонию. Недалеко от Питера, в средней полосе. Он попросил Алексея не устраивать никаких поблажек, знал, как относятся в тюрьме к блатным.

— Но могут вызвать к начальству и дать поговорить с Катей!

— Очень соблазнительно, но сокамерники подумают, что я стукач. Единственное — чтоб не били.

— Это само собой.

— И если вы приедете иногда с телефоном — будет самое то.

Когда Господь создавал женщину, Он создавал её для Адама.

Адам будет приносить ей пищу, и не только в Раю. Защищать от диких зверей, от жары и от холода. Она не будет мучиться от одиночества и плакать в подушку. Её никто не посмеет обидеть. Он будет пылинки с неё сдувать!

И Господь создал совершенную женщину, нежную, добрую, слабую — зачем ей сила, когда рядом Адам?

И до краёв переполнил ей душу любовью. До краёв.

Но мудрый Господь, как в человеческом организме, предусмотрел неисчерпаемые резервы! Вдруг Адам окажется слаб. Или — это в Раю одна Ева, а на Земле очень скоро окажутся и другие.

И когда волею Судьбы или Случая женщина остаётся одна, вдруг просыпаются скрытые силы.

Любовь и нежность остаются, им просто некуда деться. Но уходят глубоко вместе со слабостью.

И женщина, оказывается, может всё. И поднять мужчину, если у него кончились силы. И работать в любой отрасли не хуже любого мужчины.

Но стоит рядом оказаться настоящему мужчине, и всё возвращается, сначала любовь и нежность, потом и слабость. Но то, чему научила жизнь, остаётся.

Катя с Максимкой вернулась домой вечером. Открыла дверь своим ключом. Пахнуло родным теплом, был привычный уют, но пусто, такая огромная зловещая пустота.

— Ничего, Максимка, будем жить с тобой, и ждать папу.

— Долго ждать?

— Долго. Но мы всё равно будем ждать. А сейчас ты поешь, выкупаешься и спать. Я посмотрю, чем тебя покормить. Практически, пусто. А что у нас с деньгами?

— Деньги в ящике на кухне, я знаю!

— Я тоже знаю. Не густо, только на еду на первое время. Ты сейчас поиграешь в своей комнате, а я сбегаю в магазин. За порог не выходить. Тебе придётся слушаться меня, чтобы мне было легче ждать папу.

— Хорошо.

На плите лежала записка: «Катя, приедешь, позвони. Тётя Вера. И телефон».

Сначала покормила, выкупала, уложила Максимку.

— Ты мне почитаешь книжку?

— Сегодня нет, завтра. Закроешь глазки и заснёшь, хорошо?

— Хорошо. Только лампочку не выключай.

Теперь можно позвонить. Девять вечера, детское время, ещё не спит.

— Тётя Вера, это Катя.

— Катенька, приехала! Я сейчас поднимусь.

Обнялись в дверях.

— Пойдём на кухню, я чайник поставлю. А ты рассказывай, что с Олегом, самое главное.

— Он уже в колони, на восемь лет. Это минимальный срок из тех, что ему грозили. Слава Богу, удалось отбиться от заказного убийства. А то бы лет двадцать, двадцать пять, подумать страшно. Знаете, я так просила адвоката… уговорить Олега, пожениться. Олег — ни в какую, она должна быть свободна. Выйдет замуж за другого, будет счастлива. Я — счастлива с другим, представляете?! Согласился, даже обвенчаться.

— Обвенчались?!

— Нет ещё, в колонии, когда разрешат. Но главное, согласился. И свидание нам дадут, целых три дня. И потом, адвокат сказал, сначала четыре раза в год по три дня, и короткие, а потом и шесть!

— Бедный, бедный Олег… — заплакала Вера, — и как ты будешь без него, он же всё решал за тебя, шагу не давал ступить!

— Вот именно. Теперь буду учиться — ходить, решать. Не имею права руки опускать, Максимка у меня. Тётя Вера, я совершенно не представляю, что у нас с деньгами. Я с самого нашего знакомства только один раз и держала деньги в руках, когда мне за книгу заплатили.

— И Олег положил их в ящик, на расходы.

— Я не знаю, существует фирма, или её конфисковали.

— На суде, в приговоре, было про конфискацию имущества?

— Нет, он добровольно сдал крупный анонимный счёт, поэтому смягчили приговор.

— Значит, без конфискации.

— Завтра поеду, выясню, есть ли у меня зарплата, в штате ли я, или просто помогала Олегу. Вернусь, буду знать, смогу ли принимать вашу помощь. Посидите с Максимкой, пока я приду?

— Конечно.

— Я не знаю, сколько нам нужно на хозяйство, коммуналка за две квартиры, там долг набежал, наверное, неподъёмный. Сколько Олег вам платил, сколько няне.

— Завтра узнаешь, какая у тебя зарплата, и мы всё решим. Я не оставлю вас в любом случае. Без няни обойдёмся, проживём. Подежурю в ЖЕКе в выходные, никто не хочет, а я подежурю, пока ты дома. Наталья Николаевна знает, что ты вернулась?

— Нет ещё, завтра позвоню. Она требует, чтобы я рассталась с Олегом. Может, и не захочет приезжать.

— Не бросаешь Олега, умница. Он очень хороший человек.

— Я знаю.

— Но такое долгое, долгое время, целая жизнь…

— Он столько дал мне счастья, пока был рядом, хватит на годы. И мы же будем видеться. И письма, письма же разрешают!

— Когда мне прийти утром?

— Давайте в восемь. Я уйду пораньше, не знаю ещё, как туда добираться. Может, Олег платил мне зарплату, тогда проживём!

— Проживём в любом случае. Какая-то зарплата будет, когда выйдешь на работу. Мы умеем жить на любые деньги. Сдадим верхнюю квартиру, справимся, Катя. Главное, ты от Олега не уходишь. Уважаю. Я рядом, в этом подъезде, на втором этаже, телефон у тебя есть, девочка.