Рыбы молчат по-испански - Надежда Беленькая

– А подозреваемые? – Нина быстро сглотнула. – Подозреваемые есть?

– Пока нет, – ответила Ксения.

Первая Нинина мысль была о том, что мать уехала в экспедицию очень кстати, потому что совершено неизвестно, как бы она отнеслась к новейшей истории Нининых рогожинских приключений, которые неожиданно приобрели кровавый оттенок.

Потом Нина подумала, что у нее-то как раз подозреваемые очень даже имеются. Она сообразила это в тот миг, когда услышала от Ксении про выстрел с близкого расстояния. А что если Кирилла убила сама Ксения? Ведь у нее, как и у того золотоглазого испанца, тоже имеется невидимый пистолет, а невидимый пистолет в любой момент может превратиться в настоящий, и тогда из его черного дула вылетит та самая единственная пуля, убивающая наповал.

Впрочем, все могло произойти иначе – Нина убирает со стола в раковину грязные чашки и пускает сильную струю обжигающе-горячей воды.

Возможно, Ксения и не думала убирать Кирилла самостоятельно. Сейчас это ни к чему. За несколько тысяч евро можно нанять киллера, который все устроит. Год назад в один из рогожинских вечеров в гостинице Ксения мрачно пошутила, что в обхождении с Адой Митрофановной лучше бы помог киллер, а не бессчетные подарки, которые та получала из терпеливых Ксениных рук. Кажется, тогда у них вышла ссора – если только можно назвать ссорой отчаяние затравленной жертвы и ликование вошедшего во вкус истязателя: Ада отдала кому-то другому уже предложенного Ксении ребенка или подсунула неликвида с нехорошим диагнозом, Нина не могла вспомнить причину Ксениного гнева.

– Нанять бы киллера – и дело с концом, – рассуждала Ксения. – Чик – и готово. Ну сколько можно терпеть ее выходки? Унижения, бессонные ночи, геморрой на нервной почве – представь себе, бывает и такое: геморрой от нервов, и у меня он недавно начался – а все из-за этой гадины…

– Интересно, а киллера трудно нанять? – неожиданно спросила Нина.

– Совсем не трудно. Вон у меня одноклассник есть, бывший уголовник. Живет в соседнем доме. Думаю, он мог бы помочь. Не сам, конечно, но кого-то поискал бы. Да что там одноклассник, когда интернет под рукой. Говорят, сейчас киллеров ищут прямо по интернету.

Насчет интернета Нина сомневается. Впрочем, чего только не бывает в современном мире… Она бы не удивилась, если бы узнала, что поиском киллеров для устранения неугодных граждан занимаются специальные агентства или частные лица, желающие подработать. Возможно, отыскать их телефон так же просто, как номер Нининого нотариуса, который, как ей почему-то казалось, может знать только она одна.

Нина отправляется на кухню, разогревает сковородку, жарит яичницу и с аппетитом съедает – первый раз за эти бесконечные двадцать четыре часа.

«Неужели, – думает она, допивая сладкий чай с молоком, – неужели я скатилась до того, что смерть невинного человека, насильственная смерть может меня обрадовать?»

Сомнений нет: убийство совершила или, скорее всего, организовала Ксения. Откуда могла она знать подробности – про раннее утро, про бультерьера, про рассказ хозяина, не сообразившего сразу, что лежащий возле машины человек мертв… А что если сам владелец бультерьера и есть убийца? А бультерьер – его сообщник?

Нина улыбается. Несколько часов назад она и представить не могла, что сможет шутить, пить чай с молоком, поедать яичницу прямо со сковородки, яростно распиливая ее вилкой. Несколько часов назад Нина была потерявшей всякую надежду узницей женской колонии, которая любуется небесами сквозь решетку и колючую проволоку, и вдруг в один миг все переменилось.

Такова цена жизни. И цена смерти…

Но не в силах более размышлять ни о жизни, ни о смерти, ни о Ксении и ее последней роковой встрече с Кириллом, Нина бредет в свою комнату, падает на кровать и проваливается в глубочайший сон так быстро, словно ее наконец пожалели и дали общий наркоз.

* * *

Когда Нина проснулась, день был в разгаре.

Ночью ей снился водитель Виктор. «А Кирилла-то убил я, – жутковато похохатывал он, вращая баранку “баргузина” и давя собак, кошек и евреев с пейсами, которые так и лезли прямо под колеса микроавтобуса. – Мне-то что, я работу завсегда найду. Сирот вон сколько, и все потом едут через Москву. Туда-сюда, американцы, испанцы, в аэропорт, в консульство. Заказов полно. А вам, девчонки, без Кирилла все же полегче».

Потом приснилась Ксения.

«Все будет, как было, – Ксения сияла от счастья. – Как было, понимаешь? Все как раньше!»

«Не может быть», – ответила Нина и открыла глаза.

Все как раньше. Нина была разочарована. Как в детстве, когда после школьного года перед ней вдруг распахивалось просторное, полное тоски и одиночества лето. Лето, к которому она стремилась целый год, а потом не знала, что с ним делать, и страдала неведомо от чего.

«Все как раньше» – это были заветные слова, которые в эти нескончаемые два дня Нина мысленно повторила тысячу раз. Чего бы только она ни отдала еще совсем недавно, чтобы все было, как раньше… Но только Нинино «как раньше» очень отличалось от Ксениного: ей больше не хотелось все время куда-то торопиться, перебирать проклятые документы. Вместо этого она мечтала сидеть в архивах над мемуарами и письмами, разыскивать нужные книги – как раньше. Увидеть старых друзей, которых она давно забыла, с головой погрузившись в Рогожин. Войти в самую чудесную, лучшую в мире гостиную, увидеть панораму за окном, похожую на праздничную открытку, – как раньше. Востокова больше ее не приглашала, и теперь Нина не знала, что в самом деле важнее – купить собственную квартиру, о которой она так мечтала, или единственный раз перешагнуть порог дома Евы Георгиевны.

После потрясений последних двух дней она не могла и думать о том, чтобы, как прежде, преспокойно отправиться в Рогожин. Но у них осталось несколько неоконченных дел, которые предстоит довести до конца. А потом? Снова как раньше? Нина зажмурилась.

Доделать дела – и тогда уже все. Вот тогда пусть и будет – как раньше.

Нина садится за письменный стол, включает компьютер. На экране монитора новостная страница «mаil.ru». «Боже, – думает Нина. – Даже новостей почти не прибавилось. Прошло только два дня. Всего два, кто бы мог подумать! И за эти дни успело произойти столько всего». В почтовом ящике черный столбик непрочитанных сообщений. За секунду их нападало полтора десятка. Нет, все письма Нина сейчас читать не в силах. Она открывает одно: от папы и мамы той самой Кристины, которая когда-то рассказывала про собаку Белку. Стоял сентябрь, бабье лето… Как это давно было, в какой-то другой жизни! Благодарят, снова зовут в гости… Нина уверена: это настоящее приглашение, всамделишное, а не липовое, как было у доверчивой переводчицы Наташи. Она смотрит на календарь. Ну конечно, сегодня же Кристинин день рождения! Сосредотачивается и набирает краткий ответ. Приехать пока не получится, может быть, позже.

Но на самом деле ей очень хочется в Кадакес… Как раньше.

«Это сон! – догадалась Нина. – Это не похоже на реальность: я внутри сна… Вот посмотрю на ладони и проснусь…»