Шарко - Франк Тилье

В глубине он заметил сарайчик с грязными окнами, затянутыми паутиной. Он обошел вокруг, включил фонарик и посветил внутрь. На стенах теснились самые разные инструменты, развешенные на гвоздях: клещи, молотки, пилы. На верстаке – шлифовальный станок, дрель, сверла и прочий скобяной инвентарь. Если забыть тот факт, что все это находилось в возможном логове убийцы, который однажды частично съел человека и похитил тринадцать других, то ничего особенного. Просто инструменты в подходящем месте.

Николя осмотрел другие строения, и его внимание привлекла приоткрытая дверь амбара. Наваленные снопы соломы, вилы, а главное – машина, стоящая внутри. Он зашел и направил фонарик на автомобиль. Пустые надежды: давно вышедший в тираж старый «форд» с проржавевшей крышей, без капота и номерных знаков, с битыми стеклами, брошенный здесь в углу. У него даже мотора не было.

Он уже вышел было из амбара, как услышал позади странный шум. Слабый, отдаленный, почти заглушенный. Голос? Он засунул свой «зиг-зауэр» обратно в кобуру и в замешательстве оглянулся через плечо. Вернулся внутрь, посветил на деревянные переборки, перекрещивающиеся балки, второй этаж, на который можно подняться по лестнице. Оказавшись наверху, прошелся по настилу, на котором еще валялись остатки соломы. Ничего. Показалось? Или это был ветер?

Он слезал по лестнице, когда звук раздался снова. Коп не понимал: голос, казалось, шел из заброшенной машины. Водя фонариком, он внимательно осмотрел салон, открыл покореженный багажник. Ничего. Встал на колени у шасси и даже тщательно оглядел машину снизу, не пропуская ни одного сантиметра пыли. Рехнуться можно.

– Есть тут кто?

Никакого ответа. Он разогнулся, обошел вокруг, по-прежнему настороже. Фонарик высветил толстую доску, на которой стояло переднее правое колесо машины. Почему только одно колесо, а не все остальные? Страшная мысль мелькнула в голове.

О господи, нет…

Он всем сердцем надеялся, что ошибся. Залез внутрь машины, снял с ручного тормоза и толкнул ее, чтобы освободить доску. Когда доска сдвинулась, порыв ледяного воздуха ударил ему в лицо.

Металлическая лестница, вделанная в каменный колодец, уходила в темноту.

Он глянул на вход в амбар и заколебался: может, вернуть все на место и вызвать остальных? Или сначала спуститься? А если там, в глубине, кого-то держат пленником? Еще одну жертву вдобавок к тем тринадцати? Но на этот раз живую?

Он еще мог ее спасти. Против воли его пальцы вцепились в холодные перекладины, и он молча начал спускаться, зажав фонарик зубами, с пистолетом в руке.

Пятью или шестью метрами ниже его встретил бетонный сухой пол. Напротив – сводчатый проход, тоже бетонный. Он позволил этой жадной пасти поглотить себя и оказался в герметичной комнате, заваленной едой: горы консервных банок, наваленные мешки с рисом, десятки упаковок с макаронами, бесчисленные бутыли с водой. Даже раскладушка и рукомойник. Преддверие атомного убежища.

Луч остановился на двух больших картонных коробках с красным крестом. В одной из них, открытой, виднелись стопки новых пластиковых контейнеров для крови, здесь их было куда больше, чем в подвале Рамиреса. Рядом – пустая морозильная камера и включенный через удлинитель холодильник, который он открыл. Внутри – четыре контейнера с кровью, уложенные друг на друга, и два сосуда с густой прозрачной жидкостью, на них надпись: «Гирудин».

Он направился к металлической двери, запертой на большую защелку. Отодвинул ее и открыл, держа курок пистолета на линии правого глаза.

То, что он увидел, парализовало его.

Два скорченных силуэта были прикованы цепями на щиколотках в противоположных углах комнаты, выложенной белым кафелем от пола до потолка, кроме места для справления нужды – дыры, ведущей в глубину. Николя подумал о призраках: их лица были тонкими и прозрачными, словно из кальки, скулы выдавались острыми углами, кожа рук и ног покрыта фиолетовыми или желтоватыми разводами и испещрена следами уколов вдоль вен.

А на стеллаже, недоступном для пленниц, красовалось чистое извращение: косметические товары. На другом – тензиометры[66], упаковки одноразовых шприцев, антибиотики, пищевые добавки и куча ампул: витамины С и А, масло из тресковой печени, железо…

Обе женщины начали кричать и забились в свои углы, зажмурив глаза, как будто готовясь, что сейчас их будут бить. Как давно их тут держат? Недели? Месяцы?

– Я из полиции. Я помогу вам.

Они словно не слышали. Он подошел и удивился запаху их кожи: они хорошо пахли. Несмотря на условия их заточения, за ними ухаживали. Он осмотрел замки, удерживающие кандалы на их лодыжках:

– Ключ? Где ключ?

Он освободился от рук, которые теперь цеплялись за него, и порылся на стеллажах, но впустую. Невозможно использовать пистолет, не рискуя поранить их рикошетом. Следовало выбраться отсюда, все привести в прежний вид и вызвать команду. Одна из женщин снова бросилась к нему и ухватилась за щиколотку. Она изо всех сил умоляла не бросать их. Николя наклонился, чтобы высвободить ногу.

– Я вернусь, обещаю. Но я должен вызвать подмогу.

Обе орали, чтобы он вернулся. Николя сломя голову взлетел по лестнице, высунулся из колодца, и вдруг перед его носом возникла пара грубых башмаков с металлическими нашлепками на мысках. Мощная рука ухватила его за куртку и пригнула к земле. Металлический носок башмака ударил в левую скулу.

И все потемнело.

Николя с трудом разлепил глаза, особенно левый, – его веки, казалось, были привинчены друг к другу. Вся левая часть лица то невыносимо болела, то немела. Хоровод ощущений, единственной положительной стороной которого было доказательство, что он еще живой, хотя его руки крепко связаны над головой веревкой, перекинутой через огромную балку, поддерживающую часть амбара. Другие веревки, оплетающие торс и ноги, плотно прижимали его к вертикальному бревну.

Так до конца и не придя в себя, он огляделся вокруг. Чуть дальше по диагонали – голая лампочка, висящая на длинном электрическом шнуре, ее оранжевый свет превращал огромный амбар в подобие подземного туннеля. В глубине – остов старой машины, водруженный на прежнее место, как и доска. В метре от него – стол на козлах, которого не было при его первом появлении, а на нем целая коллекция инструментов: клещи, отвертки, степлер, пистолет для забивания гвоздей, его собственный пистолет, а также все необходимое для переливания крови – пустые контейнеры, иглы, катетеры. Под столом лежал его мобильник, а рядом канистра с надписью «Серная кислота».

Он попытался высвободиться, но впустую: слишком туго затянутые веревки впились в тело. Мало ему не покажется. Дюпир не даст ему умереть, не заплатив свою долю страданий. Он начал звать на помощь сквозь свернутую комом тряпку у себя во рту, выплюнуть которую он не мог из-за клейкой ленты, прилепленной к губам.