Трое на пути в Хель-Гейт - Евгений Кривенко

Очнулась от похлопывания по щекам, над ней озабоченно склонился Матвей.

— Ты как? Вдруг обмерла, словно потеряла сознание.

Кэти облизнула пересохшие губы: — Ты почувствовал ее… Луну?

— Ну, это трудно описать. Меня будто взяли и безжалостно вывернули наизнанку. Но такого наслаждения никогда не испытывал.

— Я тоже, — слабо улыбнулась Кэти. — Наверное, будем спать без задних ног (тоже одно из любимых выражений отца).

Они выспались, поплавали в ночном море — свет бесчисленных звезд дрожал на воде — и, не задерживаясь, вернулись домой. Хотя где теперь ее дом?.. Оказывается, предупреждать Толумана не было нужды, в Усть-Нере только наступало утро…

Колье с аметистами Матвей заказал в Якутске, а спустя какое-то время, завтракая, она отодвинула чашку с любимым кофе: вкус показался отвратительным. Поднялась налить чая, и соски болезненно задели изнанку халатика. Тест подтвердил, что она беременна!..

Подошло двадцатое ноября. Снег лежал не только в горах, но и на улицах. Ехать особо не хотелось — на работу-то ходила с трудом, и куда исчезла прежняя деловитость? Но при полном параде вышла в гостиную (ночевали на руднике в квартире Толумана) и накинула шубку из голубых песцов, подаренную отцом маме. Элиза надела соболью, подарок Рогны. Аметисты замечательно шли к ее темным волосам и золотисто-желтому платью. Кэти пришлось выбрать красное, хотя Морион был прав: на черном платье бриллиант смотрелся потрясающе. Ничего, и так королевский вид.

С любопытством поглядывала в окно: на чем за ними приедут? Глайдер не очень подходил для подземного мира. Может, на упряжке из драконов?

Подъехала довольно обычная машина и посигналила. Вышли.

Эмблема с дракончиком или чем-то похожим действительно была на радиаторе, а машина вблизи оказалась внушительной и громоздкой. Толуман присвистнул:

— Да это «Century», машина для японского императорского дома. Такая была в Магадане у бывшего Координатора.

Из-за руля вышел пожилой коренастый водитель с сединой. Поклонился мужчинам, неловко поцеловал ручки дам. Подмигнул Кэти:

— Меня зовут Кемень. Я когда-то сопровождал вашего отца, вот мне и выпала честь везти вас.

Кэти улыбнулась: — Благодарю. Отец говорил о вас (вспомнила об этом только сейчас).

— Извините, нам пришлось заменить задние сиденья на диван для троих. Боюсь, будет неудобно. Хотя ехать недалеко.

Худощавого Толумана посадили в середине, так что по сторонам оказалось просторно даже в шубах. Сиденья были обтянуты приятной на ощупь тканью, на окнах кружевные занавески. Кемень сел за руль, Матвей рядом, и автомобиль плавно тронулся.

— Вы сами делаете автомобили? — поинтересовался Толуман.

— Нет, — ответил Кемень, — они неудобны в туннелях, а на поверхности дорог мало. Эту купил наш агент в Токио, для специальных случаев. Ну а как доставить — дело техники.

Несколько прохожих, оказавшихся на улице, провожали машину взглядами. Повернули к началу серпантина, и короткий бетонированный съезд уперся в скалу. Тотчас в ней открылся знакомый, освещенный опаловым светом туннель.

— Для вас все устраивает господин Морион, — сказал Кемень. — Очень талантливый, хотя и молодой. Когда его вижу, вспоминаю вашего отца.

Кэти моргнула.

Поездка и в самом деле оказалась короткой: опаловое мерцание сменилось пышностью мрамора и самоцветных светильников — вестибюль был просторен и напоминал богато украшенный вокзал. Интересно, за сколько километров они оказались от Усть-Неры?..

Дверцы им открыли девушки в золотистых нарядах, шубы повесили на золотые крючки, по полу скользили золотые змейки, и вообще золота было столько, что хватило бы на солидный участок Великой северной магистрали. Элиза досадливо прикусила губу, ее платье терялось в этом великолепии.

— Ничего, — шепнула Кэти. — Твои аметисты смотрятся здесь бесподобно.

Кемень сразу отогнал машину, и те же девушки (мужчин в прислуге не было) провели гостей из вестибюля в зал. Тут золота было меньше, зато мягко светился мрамор всех цветов и оттенков. Встретила сама Хозяйка и Морион. Тот был в пиджаке и брюках цвета темного малахита, и представил своей невесте, Цитрин[22]. Темные волосы, приятное округлое лицо, платье не белое, а золотисто-коричневое (Элиза сразу воспрянула духом). Украшения как будто из небесно-голубых аквамаринов.

Кэти склонила голову (не приседать же даме с таким бриллиантом) перед Хозяйкой, а затем Цитрин.

— Надеюсь, вы благосклонно отнесетесь к тому, что мы прокапываем туннель в ваши владения?

Цитрин рассмеялась, обняла Кэти и поцеловала в щеку.

В зале были только женщины, десятка два. Хозяйки разных подземных стран и их дочери, как вполголоса объяснил Морион. Те с видимой завистью поглядывали на Цитрин. От блеска драгоценностей слепило глаза. Церемония была недолгой: мать Мориона и другая статная женщина — видимо, мать Цитрин, произнесли короткие речи на непонятном языке. Морион с невестой обменялись не кольцами, а небольшими коронами малахитового и золотистого цвета. Когда сели за стол в другом зале, уже сильно болела голова и не хотелось ни во что вникать. Хоть и тянуло попробовать запомнившееся вино, пила только воду…

В общем, была рада, когда снова оказалась в автомобиле.

— Не удивляйтесь, — предупредил Кемень, — по времени верхнего мира вы отсутствовали два дня.

Матвей с улыбкой оглянулся на Кэти: — Я предупредил начальников работ. Привык к штучкам со временем.

До спальни почти нес ее на руках.

— Не для нас это подземное великолепие, — сонно пробормотала Кэти. — Зато от землетрясений как будто застрахованы…

На следующий год в середине лета у них родился мальчик. Рогна опять вызвалась присутствовать, роды обещали быть нелегкими. Сидела, взяв Кэти за руку, и она чувствовала себя очень странно — будто плавала в жемчужном тумане, со стороны наблюдая за своим распростертым телом. Была только слабая боль.

— Я ввела тебя в «состояние тета», — объяснила потом Рогна. — Это состояние глубокой медитации, в таком можно без вреда ходить по раскаленным углям. Я специально закончила курсы медсестер, чтобы иногда ассистировать в больнице. Надо же мне применять свои таланты.

— Спасибо, — только и смогла сказать Кэти.

Мальчику дали имя Борис — так захотел Матвей, а Кэти было все равно. Девочку она назвала бы Джанет.

Толуман

Кэти стало не до поездок, да и Матвея лишний раз отвлекать не стоило, поэтому на Чукотку Толуман в этот раз полетел один. К счастью, от него много не требовалось: стройку вел американо-канадско-российский синдикат «ACR Беринг-туннель»», над созданием которого потрудилась Кэти. Здесь Толуман увидел начало осуществления своей мечты.