Бумажный Грааль - Джеймс Блэйлок

– Что? – пораженно спросил Говард. Почему-то подобного он не предполагал.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Сильвия. – Она…

– Нет, она не мертва. Скорее уж мертвецки пьяна. Это ее и спасло. При аварии ее сбросило на пол как тряпичную куклу. Будь она трезва, то, естественно, напряглась бы, и тогда – кто знает, что могло бы случиться. Ее отправили в больницу, наложили на руку гипс и привезли домой всего за полчаса до того, как вы позвонили.

– Откуда вы знаете, что это они? – спросил Говард.

– Кто-то ослабил гайки на тормозах и на правом переднем колесе в ее машине, – сказал мистер Беннет. – Наверное, пока она была у сестры в Уиллисе. Дорога там – сплошные повороты. – Он провел пятерней по волосам и мрачно покачал головой. – Неделю назад я поставил новые прокладки на тормоза и затянул все гайки. Точно помню, что я это сделал. Теперь вина ляжет на меня. Если она серьезно пострадала, мне не сдобровать. Ее «понтиак» отбуксировали назад к ее дому.

– И у вашего дома тоже сегодня была заварушка, – сказал Беннету Говард. – Они разворотили ваши клумбы и попытались разломать Шалтай-Болтая. Я сделал что мог, чтобы их остановить.

– Сволочи, – пробормотал дядюшка Рой, направляясь к пикапу. – Поехали туда.

Беннет пожал плечами:

– Невелика потеря, если они только попинали клумбы. Там нет ничего, что нельзя было бы подлатать.

– Если я вам, ребята, больше не нужен, – сказал Лу Джибб, – то я поехал. У меня еще на три-четыре часа работы осталось.

– Да возьми хоть сколько-то деньжат, черт побери, – сказал ему дядюшка Рой, поворачиваясь и снова доставая деньги. – Хватит хотя бы заплатить за виски с «Ягоды».

Джибб помешкал, но потом взял то, что предлагал ему дядюшка Рой, и затолкал в карман передника.

– Но остальное отдай миссис Девентер.

– Ну конечно, отдам. – Дядюшка Рой кивнул на прощание Джиббу, который сел в машину и завел мотор. – Чертовски славный малый, правда? – сказал Рой. – Они смотрели, как Джибб трогается с места. – Как-то раз я прочел в книге: один парень все спрашивал, что самое удивительное: что люди могут обращаться друг с другом так по-доброму или так скверно. Я много об этом думаю. Потом сталкиваюсь с такими людьми, как Джибб или вот эта миссис Мойнигэн, и вижу, что с людьми они обходятся честно и по-дружески, и никаких усилий им этого не стоит. Для них это все равно что дышать. Ничего из ряда вон выходящего. Что бы это значило?

– Что кое-кому из нас предстоит дальняя дорога, – сказал, зевая, Говард. – Впрочем, это не ответ на ваш вопрос.

– Пожалуй, нет, – сказал дядюшка Рой. – Поехали. Они с Беннетом сели в пикап Роя и первыми поехали по Сосновой, откуда свернули на Главную.

Говард и Сильвия последовали в машине Сильвии. Была полночь, дома и улицы стояли темные. На ветру с океана раскачивались деревья, в воздухе веяло зимним холодом, Говарду подумалось, каково будет тем троим идти пешком по Прибрежному шоссе в своих модных свитерах и туфлях. На мгновение он даже понадеялся, что их подвезет какой-нибудь припозднившийся водитель, но потом вспомнил про миссис Девентер, разбитый «понтиак», и минутная жалость прошла. Не успели они проехать четыре-пять кварталов до дома Беннета, как Говард заснул.

Разбудил его шум хлопнувшей дверцы, но он решил не выходить. Если не считать коровы-вертушки, ущерб-то был невелик. Пусть остальные разбираются. У Говарда было такое ощущение, что он недель шесть не спал. Завтра – то есть сегодня – он проспит до полудня. Он сонно смотрел, как остальные ходят взад-вперед по газону. Дядюшка Рой завелся, кажется, выпускал пар, который сдерживал, пока они были у дома миссис Мойнигэн. Говард услышал, как он что-то крикнул, потом увидел, как дядя решительно зашагал через улицу к дому миссис Лейми. Сильвия и Беннет его нагнали, попытались оттеснить назад к пикапу, но, вырвавшись, он побежал колотить в ее дверь.

Говард устало постарался выбраться из машины. Коленный сустав словно песком набили, и нога одеревенела так, что ему пришлось, взявшись за нее обеими руками, буквально переставить на землю. Нельзя, чтобы дядюшка Рой начал докучать миссис Лейми среди ночи. Вероятно, есть законы, защищающие домовладельцев от буянящих жильцов. Наконец он вылез в заросшую сорняками канаву, едва не упал и уцепился, чтобы удержаться за капот машины. Вытащив палку, он оперся на нее. И тут же ему полегчало, боль и одеревенение отчасти прошли, точно утекли в растительность у него под ногами.

Дядюшка Рой ударил еще разок в дверь миссис Лейми кулаком и принялся колотить в нее носком ботинка.

– Просыпайся, черт побери, старая свинья! – заорал он, поднеся рупором руки ко рту и обращаясь к окну второго этажа.

Удары эхом отдавались в темноте. Сильвия и Беннет снова его оттащили, но это было все равно что пытаться сдвинуть пианино. Перегнувшись через руку Сильвии, дядюшка Рой яростно плюнул в разбитое окно гостиной. То, что осталось от стекла, попадало на пол внутри.

– Я знаю, что это ты, Рой Бартон! – раздался сверху голос миссис Лейми. Говард видел ее лицо, смутно маячившее в темном, приоткрытом окне. – Вся улица знает, что это ты! Я тебя упеку за решетку за нападение!

– Только попробуй! – закричал в ответ дядюшка Рой. – Давай спускайся, и я затолкаю эту чертовую квартплату тебе в глотку!

Снова яростно вырвавшись, он схватил миску, еще до половины полную рыбьей крови, и выплеснул ее на входную дверь, словно в жутковатом ветхозаветном духе помечал дом. Тут он дал себя увести на улицу, не переставая чертыхаться, а миссис Лейми захлопнула окно наверху. Потом в нем зажегся свет.

– Она вызывает копов.

Изнуренный своей вспышкой дядюшка Рой тяжело дышал.

– Черт! – сказал он, снова вытаскивая из кармана пачку банкнот. – Припрячь где-нибудь у себя в доме.

– Тебе лучше где-нибудь сесть, – сказала Говарду Сильвия, увидев, как он хромает к ним через дорогу.

– Пойдем ко мне на веранду, посидишь в качалке, – кивнул ему Беннет.

Все четверо вернулись в палисадник мистера Беннета, и только тут Говард увидел, что Шалтай-Болтая разбили. Раздавив своим весом деревянные тюльпаны, он праздно раскинулся на клумбе. Кто-то оторвал ему руки и ноги и разбросал их по всему двору. Пружинный механизм выламывали и выкорчевывали до тех пор, пока, покореженный, он не повис на сорванных гайках. Фанерные голова и тело были расколоты пополам, длинные планки расщепленной фанеры вырваны совсем, так что изломанные, похожие на травинки прорехи и тени уничтожили раскрашенное лицо.

– Развалина, – сказал Беннет. – Уже не починишь, его ведь надвое раскололи.

– Гнилые подонки… Ты видел, как они это делали, Говард? – Дядюшка Рой глядел на него, уже перестав сердиться, но словно внезапно забеспокоившись.

– Нет, этого не видел. Когда я тут был, они немного попинали клумбы. И все. Я их разогнал, а потом пробрался назад в дом миссис Лейми и взорвал ее сушку для одежды.