Бумажный Грааль - Джеймс Блэйлок

– Правда?! – воскликнула миссис Мойнигэн.

– Ну, – протянул Говард, – одно я вам могу сказать наверняка. Не важно, кто написал эти картины, они очень хороши. Великолепна проработка деталей. Ты согласен, Джейсон?

Художник промолчал.

– Миссис Мойнигэн сама их нарисовала, – сказал мистер Мойнигэн. – Она выставляется в нескольких галереях города.

– В этом я уверен, – отозвался Касалкин. – Но вот Биглер… Я и о нем не слышал. Он что, тоже был карпатским рабом?

Говард бросил ему подчеркнуто резкий взгляд, будто он оскорбил картины миссис Мойнигэн.

– Мне бы хотелось про это послушать, – сказала хозяйка, возможно, слишком скромная, чтобы продолжать разговор о собственном творчестве. Говард поймал себя на том, что она ему нравится. Было в ней что-то большое, округлое и щедрое.

– Повторите, как звали того медиума? – попросила она. – Мне бы хотелось прочесть ее книгу.

Говард порылся в памяти, но имени вспомнить не смог, ведь, если уж на то пошло, он на ходу его придумал.

– Родия Дейвис, – пришла ему на помощь Сильвия. – Ты так, кажется, сказал, правда, Говард? Может, ты сможешь завтра найти миссис Мойнигэн экземпляр. – Она широко ему улыбнулась и сообщила миссис Мойнигэн: – Говард – племянник моего отца. Он Бартон.

– Неужели? Вашего дядю страшно недопонимают, – сказала она Говарду. – Его музей привидений был потрясающим местом! Люди, наделенные истинным даром, всегда страдают в обществе, которым заправляют алчность и цинизм.

– Вот уж это-то святая правда, – печально кивнул Горноласка.

Мистер Мойнигэн осушил свой стакан.

– Миссис Мойнигэн сама медиум.

– Правда? – спросил как будто с искренним воодушевлением Горноласка.

Касалкин и Джейсон сидели молча, словно не решались открыть рот.

– Она вступает в контакт с существом, известным только как «Чет», – серьезно сказал бородач и оглядел собравшихся, будто ожидал, что кто-то станет ему возражать. – Он сегодня был здесь, в этой самой комнате. Не в своем материальном теле, конечно. С нами была его астральная проекция.

– Он знаком с карпаткой Говарда? – спросил Касалкин.

– Сегодня он говорил с нами почти двадцать минут, – не обращая на него внимания, сказала Сильвия.

Касалкин тихонько фыркнул.

– Какие-нибудь наводки для игры на бирже?

– Честертон! – одернул его, слегка нахмурясь, Говард и, повернувшись к бородачу, сделал быстрый жест, изображая перепившего, потом подмигнул и встряхнул головой.

– Ах вот как! – в свою очередь, тряхнул головой бородач. Горноласка взглянул на часы:

– Будь я проклят! Почти половина двенадцатого! Нам правда пора идти. Большое спасибо за вино.

Он встал, Джейсон и Касалкин тоже поднялись.

– Какая жалость, – расстроилась миссис Мойнигэн. – Спасибо, что сказали столько хорошего о моих картинах.

Ее муж встал и начал убирать со стола стаканы, будто, избавившись от них, избавится от непрошеных гостей. Устало хмурясь, он стер мокрое пятно рукавом рубашки.

Говард напряженно соображал, как бы еще потянуть время. Он должен что-то предпринять, чтобы спасти и Сильвию, и себя. Для дальнейшей беседы уже поздно. И в полицию он позвонить не может: слишком многое уже натворил за день. Сильвия вдруг поглядела на него, словно озадаченная.

– Кажется, одного моего камня не хватает, – сказала она.

– О нет! – воскликнула миссис Мойнигэн. – Ведь не из тех, какие нам привезла с собой Сьюзан?

– Нет, – сказала Сильвия. – Это была пиритовая сфера размером с шар для гольфа. Наверное, под диван закатился или в угол куда-нибудь.

– Давайте вместе поищем, – сказал своим трем врагам Говард. – Он же никуда не делся. Честертон, заберитесь за кресло, ладно?

– Какого… – начал Касалкин, но Горноласка жестом его оборвал.

– Погляди под креслом, Чес.

Говард заглянул под диван, делая вид, что ищет мифический шар из пирита.

– Мы утром все тут перевернем, – сказала миссис Мойнигэн. – Нет смысла ползать по комнате сейчас. В такое-то время.

Тут в дверь позвонили, и миссис Мойнигэн сказала:

– Надо же какой сюрприз! Просто настоящая вечеринка, – и пошла открывать.

– Иисус на велосипеде, – пробормотал мистер Мойнигэн. И возмущенным шагом удалился со стаканами на кухню, бормоча что-то себе под нос.

Перехватив поудобнее палку Грэхема, Говард стал позади Джейсона, Касалкина и Горноласки, заступив между ними и Мойнигэнами. Он боялся, что за дверью окажутся миссис Банди, миссис Лейми и преподобный Уайт, которые выследили машину Горноласки. Тогда дело обернется худо. Ему вообще не следовало сюда приходить. А теперь в эту историю втянута и Сильвия, и ни в чем не повинные Мойнигэны.

Но когда дверь открылась, на пороге стояли дядюшка Рой, старый Беннет и мужчина из ресторана в гавани, который выглядел как подручный каменщика и одет был в передник мясника с пятнами чего-то, похожего на кровь. За ними наполовину скрывались в тени еще двое мужчин в лоскутных одеяниях клейщиков. Тот, что слева, вполне мог сойти за Моисея на иллюстрации к Исходу, если бы не правый, державший в руке монтировку, которой похлопывал себя по ноге.

– Папа! – радостно закричала Сильвия.

Касалкин отступил на шаг, словно готовился бежать через черный ход. Даже Горноласка заметно побледнел, а у художника Джейсона глаза забегали и вид стал испуганный, как у гадкого воришки, которого наконец схватила за шиворот рука закона. Концом палки Говард ткнул Касалкина в спину, и Касалкин в ярости обернулся. Сделав большие глаза, Говард кивнул на дверь, словно приглашая его выйти в палисадник.

– Здравствуйте, миссис Мойнигэн! – радостно воскликнул дядюшка Рой.

– Добрый вечер, мистер Бартон, – ответила миссис Мойнигэн.

– Мы за Сильвией и Говардом, – сказал дядюшка Рой с широкой, как перед объективом фотоаппарата, улыбкой, словно только что обнаружил, что мир у него в кармане.

– Какой чудесный молодой человек ее Говард! – произнесла миссис Мойнигэн, с сомнением глядя на друзей Роя. – Удивительно эрудированный. Думаю, у него гены дяди.

– Он у нас молодец, – отозвался дядюшка Рой.

– Где моя машина? – подозрительно спросил Горноласка, глядя мимо них на улицу.

Дядюшка Рой всем своим видом изобразил недоумение: он пожал плечами, лицо у него вытянулось, словно его-то уж никак нельзя винить в том, что сталось с машиной Горноласки. Потом он снова широко улыбнулся и, поклонившись, как мистер Пиквик, указал на газон.

– Пойдемте на улицу, – предложил он. – Надо будет поискать. Может, ее угнали треклятые арабы, у которых гастроном в Каспаре? Как там их зовут? Мохаммед что-то там. Готов поспорить, это та самая шайка, которая избила Джиммерса, а потом вернулась и украла его гараж.