Евреи. Христианство. Россия: От пророков до генсеков - Александр Кац

Войну 1914 г. Ленин встретил с воодушевлением, увидев в ней свой исторический шанс. Его идея-фикс: «С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России, наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск…» (159). Вариант этой идеи: «…наименьшим злом было бы теперь и тотчас — поражение царизма в данной войне. Ибо царизм во сто крат хуже кайзеризма…» (160). Развитие идеи: «Превращение современной империалистической войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг…» (161). Этот циничный бред, повторенный в десятках статей, резолюций и призывов, советские историки преподносили как откровение гения и миротворца. Война — зло и бедствие, но хуже войны может быть только капитуляция страны, ибо тогда законом станет штык завоевателя. Не берусь рассуждать, что хуже: капитуляция или гражданская война?

Никогда не нюхавший пороха, не видевший крови, оторванный от страдающего народа, Вождь мирового пролетариата, сидя в уютном кафе безмятежного Берна, вещал своим сторонникам страшные вещи. Большевикам они не казались дикими, т. к. вскоре последовали и дела. Война стала союзником Ленина, а Ленин — союзником Германии. Началось постепенное разложение армии и тыла. Демагогически использовались трудности военного времени, ошибки правительства, поражения на фронтах, вызывающие естественную напряженность общества. Главная задача пропаганды большевиков — подмена врага внешнего врагом классовым, т. е. внутренним, обещание мира и земли. Направления армейской пропаганды: поощрение дезертирства, неподчинение офицерам — классовым врагам, «братания» с немцами. Первая после объявления войны листовка Петроградского комитета РСДРП призывала солдат повернуть ружья против настоящего врага — царизма. При этом комитете функционировала военная организация, создающая большевистские ячейки на кораблях и в береговых командах Балтфлота. На Западном фронте большевистской работой руководил Фрунзе М. В. В результате такой работы в марте 1916 г. на Двинском участке целые полки и дивизии отказывались идти в бой. Это повторилось под Ригой в декабре 1916 г. с солдатами 2-го Сибирского полка, а в январе 1917 г. с 223-м пехотным Одоевским полком. По данным Председателя Думы Родзянко М. В., в 1915–1916 гг. число сдавшихся в плен достигло 2 млн., дезертиров — 1,5 млн. человек. «Симптомы разложения армии были уже заметны на второй год войны… Пополнения, присылаемые из запасных батальонов, приходили на фронт с утечкой на одну четверть… Иногда эшелоны, идущие на фронт, останавливались ввиду полного отсутствия личного состава, кроме офицеров и прапорщиков. Все разбегались…» (226). Армию охватывало массовое движение против войны и самодержавия. Об этом с гордостью пишут советские идеологи и историки во всех учебниках и монографиях (126, 119).

К чести социалистов других направлений заметим, что пораженческой болезнью страдали только большевики. Лидеры социал-демократии и эсеров Плеханов, Засулич, Маслов, Авксентьев, Левицкий, Савинков быстро поняли, что война — дело серьезное, и с политическими играми надо повременить. В рядах добровольцев оказались тысячи социал-демократов. Лидер меньшевиков Мартов также отрицал пораженчество: «Неверно, будто всякое поражение ведет к революции, всякая победа — к победе реакции» (213). Таких социалистов большевики презрительно именовали социал-оборонцами, социал-шовинистами или социал-соглашателями.

В тылу воюющей армии разворачивалась драма, уничтожающая результаты военных подвигов. Стачечное движение охватило многие города России Москву, Харьков, Екатеринославль, Ростов-на-Дону, Тулу, Баку. Популярной стала идея всеобщей забастовки. В январе — феврале бастовало 676 тыс. рабочих. Выдвигались политические требования большевистского толка «Долой самодержавие!», «Долой войну!», «Хлеба!». Начались беспорядки в столице Империи. 23 февраля (8 марта) в Петрограде бастовало и митинговало 128 000 рабочих, 24 февраля — 214 000, 25 февраля — 306 000 человек. На Выборгской стороне были разгромлены полицейские участки, захвачен Арсенал, сожжен окружной суд. Ген. Хабалов С. С., командующий Петроградским военным округом, получил телеграмму Царя: «Завтра же прекратить в столице беспорядки». К рабочим присоединились распропагандированные большевиками части Петроградского гарнизона — Павловский, Литовский, Преображенский полки. Солдаты убивали командиров. Верные Хабалову отряды заняли Зимний дворец и Адмиралтейство, но 28 февраля оставили их. Столица оказалась «в руках восставшего народа». Воцарилась анархия. В ее мутных водах принялись ловить золотую рыбку все партии. Большевики попытались создать, по опыту 1905 г., Совет рабочих депутатов, но при этом они потеряли инициативу и были оттеснены меньшевиками. Председателем Петроградского Совета был избран лидер меньшевиков в Думе Чхеидзе Н. С., товарищами Председателя — трудовик, а с марта 1917 г. эсер Керенский А. Ф. и меньшевик Скобелев М. И. Под их руководством Совет 27 февраля снял с повестки дня любимые большевиками антивоенные и антимонархические лозунги, занялся организацией продовольственного снабжения Петрограда, создал рабочую милицию.

Параллельно Петроградскому Совету в столице действует полулегитимный орган — Временный Комитет Думы, который в ночь на 28 февраля оповещает всех граждан России, что берет на себя заботу о создании новой власти. Царские министры арестовываются и отправляются в Петропавловскую крепость. Временный Комитет назначает своих комиссаров для заведования отдельными частями государственного управления. 2 марта Родзянко обращается к армии и флоту с призывом сохранять спокойствие и защищать родину. Солдатская лава заполняет Таврический дворец, где заседают одновременно Думский Комитет и Петроградский Совет. Идет ожесточенная борьба за влияние на разбушевавшийся гарнизон и за власть. Большевикам удается ввести в Петроградский Совет депутатов от восставших воинских частей. Отныне Совет именуется Советом рабочих и солдатских депутатов. Совет издает Приказ № 1, который большевики с гордостью именовали «хартией вольностей» и который фактически узаконивал анархию в армии. Приказ № 1 вводил в армии и на флоте комитеты, избираемые солдатами и матросами, подчинял эти комитеты Петросовету, возлагал на них контроль за воинским оружием, выдача которого офицерам запрещалась. Текст Приказа № 1 был передан по радио в действующую армию. Верный Царю батальон георгиевских кавалеров под командованием ген. Иванова Н. И. отправляется во взбунтовавшуюся столицу для наведения порядка, но 1 марта застревает вблизи Царского Села из-за разобранных железнодорожных путей. Между тем Исполком Петросовета 1 марта отверг предложение большевиков о составлении правительства из представителей социалистических партий и принял постановление поручить формирование правительства Думскому Комитету. Одновременно Исполком и Совет предложили новой власти амнистию по политическим делам, устройство армии на началах самоуправления, включая выборность офицеров, созыв Учредительного собрания, не предваряя при этом формы будущего правления. Выборность офицеров была отвергнута, а амнистия, как свершившийся факт, принята Думским Комитетом. Думский Комитет, признанный революционным Петросоветом, приступил в ночь с 1 на 2 марта к формированию правительства.

Николай II, информированный Родзянко и Аликс о серьезности положения, выехал 28 февраля из Ставки в Царское Село. Его поезд не дошел до пункта назначения из-за восстания гарнизонов в Царском Селе, Луге, Тосно, Гатчине, Дно и к вечеру 1 марта попал в Псков, где находился штаб Северного фронта. Здесь, в древнем русском городе, в котором когда-то выжигал крамолу огнем и мечом Иван Грозный, произошел заключительный акт династической драмы. Драму готовили все: правительство своими неуклюжими указами, Дума своим вечным недовольством, дворцовая камарилья — интригами, роняющими авторитет монархии, политические партии — грызней за власть и безответственностью. Затяжная война, с ее морем крови и неурядицами, породила в народе усталость и озлобление, каковые революционерам удалось повернуть против личности монарха и монархической идеи. Сам Николай II к этому моменту своей жизни подошел бесконечно уставшим физически и морально и не готовым к дальнейшей борьбе. 26 февраля он перенес сильный сердечный приступ. Царь согласился подписать отречение от престола, если командующие фронтами выскажутся за это. Приходят телеграммы от командующих. Приезжают из Петрограда с текстом отречения Гучков и Шульгин. Решается судьба России. В своем дневнике 2 марта 1917 г. Николай II записал: «В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, трусость и обман».