Во имя Рима. Люди, которые создали империю - Адриан Голдсуорти

С самого начала своей политической деятельности Октавиан полагался в военных вопросах на своего близкого друга Марка Випсания Агриппу. Именно Агриппа командовал флотилиями, победившими Секста Помпея — последнего уцелевшего в пертурбациях Гражданской войны сына Помпея Великого — при Навлохе в 36 г. до н. э. и Антония при Акции в 31 г. до н. э. Агриппа происходил из малоизвестной семьи и никак не мог составить конкуренцию приемному сыну Цезаря. Полководец поднимался наверх следом за своим покровителем и, в конечном счете, женился на дочери Августа Юлии. До своей смерти в 12 г. до н. э. Агриппе поручали вести самые важные войны империи. Он проводил кампании в Испании, Галлии и Германии, на Балканах и на Востоке с большим успехом. Очевидно, он был очень способным командиром, но немногочисленные сохранившиеся источники не позволяют сколько-нибудь подробно рассказать о его кампаниях. Возможно, так получилось далеко не случайно, поскольку самые значительные его победы всегда приписывались императору.

Когда младшие отпрыски семейства Августа достигли зрелости, на них стали возлагать важные обязанности даже в юном возрасте. На военном поприще наибольших успехов добились пасынки Октавиана Тиберий и Друз. Они оба уже командовали большими армиями, когда им было немногим более двадцати. Сыновья жены Августа Ливии от первого брака, Тиберий и Друз были потомками одного из самых известных патрицианских родов, так как их родители принадлежал к роду Клавдиев.

Можно сказать, что сам род Клавдиев обладал ярким характером, каждый из членов этой семьи был необычайно гордым, самоуверенным и осознающим свою важность аристократом. В итоге Клавдии произвели на свет нескольких величайших героев государства, а также его самых ненавистных злодеев. Друз был настоящим образцом классического римского героя. Он обладал харизмой и пользовался популярностью как в армии, так и у гражданского населения Рима. Говорят, что он, отчаянно желая завоевать тучный доспех, преследовал вождей германских племен во время сражений в надежде победить их в бою один на один. Когда в 9 г. до н. э. Друз, возвращаясь из Германии, умер от травмы, полученной при падении с лошади, в Риме началось массовое смятение.

Тиберию недоставало обаяния своего младшего брата и он, судя по всему, не обладал умением располагать к себе людей, особенно других сенаторов. Он никогда не умел руководить людьми так, как это делали Друз или Помпей. Тиберий считался поборником самой строгой дисциплины, даже по стандартам, установленным Августом, и снова ввел в войсках старинные способы наказания. Как-то раз он уволил со службы легата, командовавшего легионом, только за то, что некоторые его солдаты держали при себе рабов во время экспедиций на вражеской территории. Светоний описывает, как во время операции на другом берегу Рейна Тиберий приказал, чтобы в обозе не было ничего лишнего, и лично проверял содержимое каждой повозки перед началом движения армии.

Отказав своим офицерам в роскоши, Тиберий старался подчеркнуть собственную неприхотливость. Он спал прямо на земле и зачастую не пользовался палаткой. Он следил за тем, чтобы все его приказы записывались, его офицеры имели к нему доступ в любое время, чтобы командующий мог объяснить им, что от них требуется. Веллей Патеркул, служивший префектом под его командованием и руководивший вспомогательной кавалерией, а позднее ставший легатом, рассказывает, что Тиберий во время марша всегда ездил верхом, а не в повозке и ужинал вечерами (на эти ужины обычно приглашались офицеры) сидя, а не полулежа, как это было принято у римлян.

Несмотря на строгость к себе самому и к остальным, Тиберий заботился о благополучии своих офицеров. Он предоставлял своего личного врача в распоряжение раненых и больных и обеспечивал их транспортом. Как лидер он был суровым, но справедливым; как полководец осмотрительным, удачливым и пользующимся доверием своих солдат. Веллей писал уже после того, как Тиберий стал императором и преемником Августа, и поэтому наверняка старался польстить своему старому командиру — но весьма возможно, что он изобразил точную картину уважения и даже привязанности армии к своему полководцу. Его описание восторженного приема, оказанного армией Тиберию в 4 г., когда он прибыл в Германию, напоминает сцену на парадах Наполеона:

Положение на Рейнской границе в 14 г

Август доверял Тиберию так же, как прежде доверял Агриппе. Он поручал ему командование во всех самых важных кампаниях во время второй половины своего принципата, но долгое время не рассматривал его как преемника. Август планировал передать власть своим внукам, людям более молодым, зато связанным с ним кровно, но все они умерли прежде самого Августа.

Слухи обвиняли в этих смертях жену императора Ливию, которую император Калигула позднее окрестил «Одиссеем в платье» (Ulixem stolatum). Говорили, что Ливия убирала наследников престарелого принцепса одного за другим, чтобы ее сын стал следующим императором. Истину сейчас установить невозможно, но, судя по всему, в семье императора был исключительно высокий уровень смертности даже по стандартам того времени.

Как бы то ни было, в конце концов Август обратил свой взор на Тиберия. Он усыновил его и в последние годы своей жизни делил с пасынком власть. У Тиберия был собственный сын Друз Младший, но Август заставил Тиберия усыновить его племянника Германика. Это имя было почетным титулом, данным недавно умершему младшему брату Тиберия Друзу за его победы над германскими племенами, которое наследовал его сын.

В 9 г. до н. э. Германику было 6 лет, но это имя оказалось как нельзя более подходящим, поскольку пройдет несколько лет, и он завоюет величайшую славу именно в Германии. Его матерью была Антония, дочь Марка Антония и сестры Августа Октавии, той самой Октавии, которую Антоний бросил ради Клеопатры, что внесло элемент личной вражды в Гражданскую войну.

Когда Юлий Цезарь воевал в Галлии, он ясно продемонстрировал, что не намерен держать под постоянным контролем территорию к востоку от Рейна, но подчинил себе все земли к западу от этой реки. В «Записках» подчеркивается, что Рейн является границей между галльскими и германскими народами. Считалось, что недавно завоеванная Галлия, старая римская провинция Трансальпийская Галлия и сама Италия окажется в большей безопасности, если германцы, куда более примитивные и свирепые, чем галлы, будут отделены от римских владений могучей рекой. Подобная граница снизит вероятность повторения того, что ранее сделали кимвры и тевтоны.

Вообще-то Цезарь признавал, что положение было не таким уж простым, потому что отдельные германские племена уже поселились к западу от реки. Четкое различие, которое Цезарь и другие древние авторы проводили между германцами и галлами, очень трудно подтвердить археологически, на основе сравнения их материальной культуры — планировки и стиля поселений, гончарных и металлических изделий. Это вовсе не означает, что между этими народами не было никакой разницы. Просто подобные свидетельства в данном случае не могут ни подтвердить, ни опровергнуть ее.