Серебряные осколки - Дейзи Вэнити

не отказывалась. Деньги мои по праву, и я их забираю.

Он кивнул и разомкнул руки, и Уинифред добавила:

– К тому же я остаюсь.

– Из-за письма мистера Холбрука? Я полагал, ты распознала в нем ловушку.

– А у меня разве есть выбор?.. Я надеялась, что ты поддержишь мое решение. В конце концов, это ты все время уговаривал меня остаться и разобраться с ним.

– После случившегося ночью… не знаю, как лучше поступить. – Он снова вздохнул и с силой надавил большими пальцами на закрытые глаза. – Ты говорила об этом с Дарлингом?

– Еще нет, – призналась Уинифред.

Она принялась бездумно проворачивать на пальце кольцо. Ей не хотелось быть тем, кто нарушит договор между ними.

– Но ты ведь понимаешь, что я должна остаться? Я должна заключить перемирие, если это возможно.

– А если мистер Холбрук тебя обманывает? Это великолепная возможность убить тебя.

– Я не настолько глупа, чтобы играть на его условиях, – возразила Уинифред.

– Ты чересчур самоуверенна, – заметил Келлингтон.

Она вспыхнула.

– Ты недостаточно хорошо меня знаешь.

Не желая больше выслушивать нравоучения Келлингтона, Уинифред оттолкнула его и стремительным шагом покинула гостиную. Ее пробирал холод, но щеки неприятно горели. Почему Келлингтон, этот равнодушный лентяй, вечно ее недооценивает?

Поднявшись наверх, она постучала к Дарлингу. Тот открыл сразу, будто только ее и ждал. Он не переоделся, но вымыл голову – слегка влажные волосы вились на концах. Пахло от него мылом и гардениями.

Едва он закрыл дверь, Уинифред выпалила:

– Лауру сегодня же нужно увезти в Хэзервуд-хаус.

Теодор серьезно кивнул.

– Ты права. Я и сам хотел тебе это предложить.

Уинифред поджала губы и оглядела его спальню. В отличие от нее, он успел расположиться: на секретере из соснового дерева были разложены принадлежности для письма, одежда в платяном шкафу была составлена в неаккуратные стопки, на стуле белела свежая сорочка, в которую он еще не успел переодеться.

Теодор не думал, что им придется так скоро уезжать, но медлить не стал – еще не сбросив жилет, он опустился на корточки и выдвинул из-под кровати запертый кофр.

– Тедди, ты не понял, – медленно произнесла Уинифред, виня себя в том, что ей не хватило смелости с самого начала выразиться точнее. – Ты уедешь с Лаурой. Я останусь.

Заморгав, Теодор водрузил кофр на постель и выпрямился. Его встревоженное лицо превратилось в напряженное.

– Но какой в этом смысл? Мы ведь ошиблись насчет мисс Кин… точнее, миссис Даск. Других зацепок у нас нет.

– Есть, – возразила она и протянула Теодору письмо.

Как и Стеллан, он прочел его молча.

– Сегодня я хочу навестить мисс Гэмпстон – переберу бумаги, оставшиеся после Холбрука. Еще раз загляну в Чайна-таун – возможно, тот старик видел…

– Винни, ты не можешь остаться одна, – перебил ее Теодор, сильнее стискивая лист. Его густо-черные глаза превратились в дыры на побледневшем лице. – Особенно после… этого.

– Он ничего мне не сделает, – пренебрежительно отмахнулась Уинифред.

Дарлинг схватил ее за руки.

– Наш дом подожгли, Винни! – с нажимом произнес он. – Ты правда думаешь, что он не способен тебе навредить?

Уинифред почувствовала ком в горле. С недоверием Келлингтона она еще могла смириться, но ее задело, что и Теодор недооценивает ее.

Она не отняла рук и только вздохнула.

– Если я уеду, не встретившись с Холбруком, никто из нас троих не будет находить себе места.

Теодор хотел было возразить, но она с силой стиснула его пальцы.

– Тедди, я должна остаться. Это наш единственный шанс на спокойную жизнь. Неужели ты правда не веришь, что я справлюсь?

Пойманный в ловушку, Теодор бросил взгляд на часы на комоде.

– В таком случае останемся до вечера, – предложил он.

Но Уинифред замотала головой.

– Ни в коем случае. Лаура должна уехать как можно скорее. Тедди, у нас нет времени даже на споры.

Теодор замолчал. Он привык соглашаться с решениями Уинифред. А теперь, когда не мог принять ее решение, не понимал, какие аргументы привести в свою пользу.

– Ты не можешь, – растерянно повторил он. – Что я буду делать, если…

Уинифред порывисто обняла Теодора, прижимаясь щекой к его плечу. Его сердце заходилось в бешеном стуке, и она почувствовала, как в том же ритме бьется ее собственное. Дарлинг обхватил ее в ответ, прижимаясь губами к ее волосам, и этим все решилось.

– Пожалуйста, не ходи туда одна, – прошептал он.

– Напиши мне, когда… Нет, не пиши мне совсем. Я приеду завтра же, – пообещала Уинифред.

Они замолчали и уставились друг на друга с непонятной горечью. Оба понимали, что невозможно и дальше пасовать перед необходимостью принимать сложные решения. Теодор коснулся ее волос, и Уинифред разжала пальцы, отпуская смятую ткань сорочки на его спине.

Только почувствовав боль, она обнаружила, что случайно повернула кольцо так, что на пальце стал виден лишь золотой ободок – заостренные камни впились ей в кожу.

* * *

Лаура не смогла подняться сама, и Теодор отнес ее в карету на руках. Она была слишком измождена, чтобы смущаться, поэтому безропотно обхватила юношу за шею. Дарлинг устроил ее на сиденье, и Уинифред сунулась внутрь, чтобы как следует укутать ее ноги одеялом. На голове у Лауры был простой черный капор с развязанными лентами, подчеркивавший бледность ее кожи и яркость румянца. Глаза печально блестели.

– Я знаю, – выпалила Уинифред, прежде чем Лаура успела что-либо сказать. – Я помню, что обещала не оставлять тебя. Но с тобой будет Тедди, верно?

Она протянула Лауре ладонь, и та, высвободив свою из-под одеяла, осторожно пожала ее.

– Мистер Дарлинг сказал, что ты скоро приедешь.

– Завтра. Я разберусь с Холбруком, и ничто больше не задержит меня в городе.

Лаура кивнула и откинулась на сиденье. Она выглядела почти бодрой – болезнь отступила, дав ей передышку. Уинифред быстрым движением подвязала ленты капора Лауры – не слишком туго, чтобы они не натерли нежную кожу.

– Береги себя. Если Теодор будет вести себя чересчур назойливо, я даю тебе позволение отвесить ему подзатыльник.

– Мистер Дарлинг не назойлив, – краснея, возразила Лаура. Она всегда бывала очень чувствительной, когда дело касалось Теодора. – Я и без того вынудила его пропустить сегодняшнюю службу.

Посерьезнев, Уинифред откинула прядь с ее лба и поднялась.

– Не говори чушь. Ты никого не вынуждаешь. Мы сделаем для тебя все что угодно, ясно это тебе?

– Ясно, – прошептала она и поднесла руку ко рту.

Холодея, Уинифред подумала было, что Лаура сейчас снова закашляется, но та просто прятала улыбку.

Они ласково попрощались, и Уинифред спрыгнула с подножки экипажа, впервые за долгое время чувствуя себя полной надежд. Даже самое