Властелин ее сердца - Моника Маккарти

Она начала выбираться из-под него, но он не собирался ее отпускать. Ни один уважающий себя шотландец не позволит, чтобы такой оскорбительный намек остался без ответа.

Схватив за запястья, он закинул ее руки за голову и принялся целовать, облизывать и нежно покусывать шею, пока Розалин не начала дрожать.

– О, я готов к этому, – хрипло прошептал он ей на ухо. – Совсем готов. – Он водил плотью между ее ногами до тех пор, пока она уже не просто дрожала – ее начал бить озноб. – Может быть, у нас есть таки время для урока.

– Хорошо, но только не очень долго.

Его взгляд встретился с ее взглядом.

– Да, но в таком случае ты будешь разочарована.

Робби намеревался наказать ее пыткой предвкушения. Но когда он заметил веселый блеск в ее глазах, он понял, что его обвели вокруг пальца. К этому моменту он уже пощипывал очень розовый и очень твердый сосок, Розалин судорожно глотала воздух, и ему больше ни до чего не было дела.

Розалин была близка к вспышке блаженства. Ощущение его, большого, вошедшего в глубину ее тела, полностью заполняя ее, в то время как она сидела верхом на нем, не было похоже ни на одну ее фантазию. Она ощущала себя дикой, свободной и наделенной странной властью, сознавала, что держит в повиновении этого мощного воина, лежащего под ней.

Робби держал ее за бедра, направляя, пока она скользила по его естеству вверх и вниз, вбирая его глубоко в себя и находя идеальный ритм для своего наслаждения.

Они начали очень медленно. Медленно и томно, потому что Розалин хотела насладиться каждым ощущением, каждым плотным дюймом его тела, растягивающего и наполняющего ее. Потом они ускорились, пока она не начала двигаться на нем бешеным галопом.

Достигнув предела, она выгнула спину и застонала, когда ее тело, казалось, начало летать. Она дрожала, трепетала, повторяя его имя, пока волна жара не охватила ее.

Розалин думала, что ярче этого ощущения уже ничего не бывает, но она заблуждалась. Руки, державшие ее за бедра, резко опустили и прижали ее. Он держал ее в этом положении, двигая ее вдоль себя, пока она не достигла пика снова. На этот раз ее ощущения оказались глубже и еще сильнее.

– Да, о Боже, да, Робби!..

Она была не в состоянии думать от охватившего ее наслаждения, сжигаемая страстью, которая поглотила ее.

Он тоже потерял голову. Она чувствовала, как он напрягается под ней.

– Так, mo ghra! Господи, я чувствую, как ты сжимаешь меня… – Робби остановился, охваченный напряжением, перед тем как застонать и дать своему наслаждению излиться в нее горячими пульсирующими спазмами.

Розалин в изнеможении упала на его обнаженную, горячую и слегка влажную грудь. У нее не хватило бы сил пошевелиться, даже если бы сам Ганнибал стучался в ворота. Она улыбнулась, представляя, что Робби оценил бы ее аналогию.

Она лежала, полностью удовлетворенная, наслаждаясь тем, как его грудь поднималась и опускалась под ее щекой.

Прошедшие два дня были одними из счастливейших в ее жизни, но сегодняшний стал самым лучшим. Его она будет вспоминать всегда. Как она свернулась калачиком, утомленная и пресыщенная физической близостью с ним. Его руку, обвившую ее, словно он никогда не собирался ее отпускать. Мощное биение его сердца, отзывавшееся в ней как бой барабана. Розалин чувствовала себя полностью принадлежавшей ему и полностью удовлетворенной.

– Ну и как? – В его глубоком мощном голосе сквозили нотки ожидания и что-то еще, что Розалин оценила как подарок, – поддразнивание.

Она заставила свое лицо принять спокойный и непроницаемый вид и нашла в себе силы запрокинуть голову и посмотреть Робби прямо в глаза:

– Я признаю свою ошибку. Это было возможно.

Когда он перекатил ее, посадил верхом на себя и сказал, что она может делать, Розалин была не очень в этом уверена.

– И?..

Она кивнула, делая вид, что размышляет:

– Да, решительно это усовершенствование.

Он приподнял бровь, как бы оспаривая ее оценку. Она почувствовала спазм в животе. Господи, как он красив! Робби выглядел в точности как разбойник: взъерошенные волосы, пронзительные синие глаза, темная щетина и синяк на правой щеке, который он заработал в какой-то стычке, когда уезжал накануне. Был еще небольшой порез. Как Розалин подозревала, он получил удар по своим еще не зажившим ребрам, но запретил ей устраивать суматоху. Упрямый осел.

Робби мало рассказывал ей о том, чем занимался в эти два дня, которые они провели в замке. Он уезжал каждый день, как она полагала, на разведку и делал то, что обычно делал для упрочения авторитета короля на границе. Днем он и его воины тренировались во дворе. К ней он приходил только ночью.

Она притворилась, что находится в нерешительности:

– Как много раз мы уже делали это? Три? Четыре?

Пять.

Он прищурился, но она заметила веселый блеск в глазах.

– Это зависит от того, как ты хочешь смотреть на это. По моим подсчетам – восемь.

Розалин покраснела. Негодяй! Он посчитал все моменты ее удовлетворения.

Она хмыкнула и чопорно поджала губы:

– Что же, может быть, когда мы доберемся до десяти, это будет, как ты это назвал… доставлять удовольствие.

– Захватывающим, детка. – Робби играючи шлепнул ее по ягодицам. – Ты творишь чудеса.

Ее губы с трудом сдержали улыбку.

– Я никогда не думала, что ты нуждаешься в поддержке в этой области. Судя по тому, что я могу видеть из окна, когда вы тренируетесь, ты достаточно уверен в себе.

Он нахмурился, пока не понял, на что она намекает, после чего его губы расплылись в широкой улыбке.

От этой мальчишеской улыбки у Розалин сжалось сердце. Если ей нужно было доказательство того, как сильно он в ней нуждается, она его получила. На мгновение она вообразила, каким он мог бы быть, если бы война не отняла у него все. Счастливым, расслабленным, дразнящим.

– Ты ревнуешь, – сказал он с очень довольным видом.

– Не будь смешным.

Она собиралась задрать нос, но он схватил ее за подбородок. Веселость исчезла из его глаз.

– У тебя нет оснований ревновать, Розалин.

Он не обращал внимания на женщин, которые находили кучу дел во дворе, когда знаменитый Робби Бойд тренировался со своими воинами. Но все равно ей было трудно терпеть, когда другие женщины были во дворе, а она снова наблюдала за ним из окна. Только ночами он принадлежал ей.

– Я знаю, – сказала Розалин. – Но разве ты можешь винить меня? Здешние женщины свободно могут смотреть на тебя, в то время как я… – Она пожала плечами. – Чувствую себя так, словно я снова в Килдрамми.

Она видела, что сравнение ему не понравилось.