Сад мертвых бабочек - Антон Леонтьев

Потому что, как сказала владелица пансиона, войти туда можно, а вот выйти…

Очень сложно – это для обычных пациентов.

А для необычных нереально.

Значит, если Ирина не могла покинуть клинику, то выходило, что она, Анжела, должна была попасть туда.

И помочь девушке, которая попросила ее об этом.

Вечером Анжела поболтала по телефону с Ванькой, ничего ему, однако, о факте своей беременности не сказав.

Не могла же она ставить его в известность об этом знаменательном событии, которому надлежало изменить и его, и ее жизнь, вот так, находясь за тысячи километров друг от друга.

Скажет, когда в ближайшие дни снова заключит в свои объятия.

– Я тебя люблю, – сказал он на прощание, и Анжела ответила:

– И я тебя тоже!

Нет, не я, а мы: она сама, разумеется – и их сыночек, который был у нее в животе.

Что же, после того как она узнала, где находится Ирина, предстояло действовать – и проникнуть на территорию клиники доктора Шметтерлинга.

Только вот как?

Вряд ли если она позвонит в ворота, те откроются и ее пропустят вовнутрь.

В клинике незваных гостей явно не ждали – тем более в такой клинике.

Значит, предстояло что-то придумать.

И она придумала.

Поэтому ночью, с ноутбуком на коленях, она зашла на страницу клиники, отыскала электронный адрес пресс-службы и отправила небольшое послание.

Оставалось только ждать.

Пресс-служба клиники работала оперативно, и ответ пришел уже следующим утром.

Положительный!

Уже во второй половине дня Анжела сделала то, что так хотела осуществить: позвонила в ворота клиники и приветливо помахала рукой в камеры наблюдения.

Ворота медленно открылись.

Она в автомобиле покатила по дороге мимо аккуратно подстриженных газонов и деревьев и кустарников, из которых садовники сделали милых животных. И вспомнила выражение Вальки, что убийца в классическом детективе – всегда садовник.

Ну, этой клиники это вряд ли касалось.

У порога старинного замка, в котором и располагалась клиника, ее встретила молодая улыбчивая женщина, протянувшая ей руку.

– Мисс Джонс? – произнесла та, встречая Анжелу. – Добрый день! Должна сразу сказать, что я с большим удовольствием читаю «Дискавери»!

Анжела поступила так, как единственно могла поступить: отправила пресс-службе запрос со своего электронного адреса журнала с восторженным комментарием относительно архитектурных особенностей здания, в котором располагалась клиника, окружавшего его парка и запроса о том, чтобы провести эксклюзивную съемку для дальнейшей публикации фотографии в новом номере «Дискавери».

Она поймала их на том, на чем, наверное, только и могла поймать: на тщеславии.

Не зря же это один из смертных грехов.

Девица из пресс-службы самолично провела ее по парку, и Анжела сделала ряд фотографий – и правда занятных.

– Какой необычный дом! – заявила наконец она. – Великолепный образчик историзма!

Работница пресс-службы усмехнулась:

– О, вы считаете, что это творение девятнадцатого века в стиле семнадцатого? Нет, это подлинный французский замок, который стоял когда-то в долине Луары, был куплен первым владельцем поместья, разобран по кирпичику и перевезен на корабле за океан!

Анжела быстро заявила:

– Читатели «Дискавери» будут в полном восторге! Я ведь могу сделать несколько снимков интерьеров?

Работница пресс-службы извинилась, отошла, позвонила куда-то по мобильному, а затем пропела:

– Да, конечно же, это не проблема!

Они, вернувшись к замку, вступили в просторный величественный холл.

Отчего-то Анжелу пронзило воспоминание: примерно такой же был и в особняке Артура.

Пожилой солидный человек в белом халате встретил их – оказалось, что это заместитель главного врача клиники.

Он, как и сотрудница пресс-службы, был большим поклонником «Дискавери».

– Для нас такая честь визит такого известного фотографа, как вы!

Гм, а что бы сказал входивший в совет директоров Джерри Уайтсток, узнай он о ее визите?

Вряд ли был бы в таком уж восторге, однако он явно не отдавал никаких распоряжений не пускать ее сюда, потому что и предположить не мог, что она вообще сюда когда-либо наведается.

– Поверьте, и для меня тоже! – парировала Анжела. – И для меня тоже!

Она сделала ряд снимков холла, ее провели по большому коридору, обшитому темными дубовыми панелями и уставленному рыцарскими доспехами.

– Какие у вас чудные цветной витражи! – заявила она, в очередной раз нажимая на спусковой крючок своей камеры. – Наверняка у вас в замке имеются и другие мотивы!

Как оказалось, имелись – ее даже провели в ту часть здания, где располагались управленческие структуры.

Анжела увидела, что вход на территорию собственно клиники отгорожен при помощи массивных дверей, отпиравшихся при помощи специальной ключ-карты.

Которой у нее, конечно же, не было.

Она попыталась вытянуть у заместителя главного врача информацию о пациентах, и тот благодушно рассказал несколько баек о «звездах», что проходили здесь лечение, впрочем, не называя ни единого имени.

– Великолепно! – заявила она. – А где у вас еще есть витражи? Наверняка там!

И она указала на одну из дверей, которая вела на территорию с пациентами.

– Да вы правы, однако, думаю, ваш визит туда слишком взбудоражит тамошних обитателей. Знаете ли, они далеко не всегда уравновешенны…

В особенности если их похищают и силком привозят через всю страну, запирая, конечно же, против твоей воли, пусть и в элитном, расположенном в привезенном из-за океана французском замке, сумасшедшем доме.

– Но мы не можем упустить такую возможность! – заявила Анжела. – Неужели вы не сделаете исключение для читателей «Дискавери»?

И лукаво посмотрела на заместителя главного врача.

Шествуя по коридорам клиники, Анжела удивилась: практически ни единого пациента вне своих апартаментов она не увидела. Только сновал обслуживающий персонал, толкавший тележки с едой, лекарствами и бельем.

Похоже, это был не только элитный сумасшедший дом, но и тюрьма.

– История нашей клиники восходит к самому доктору Рихарду Шметтерлингу, который еще до всемирно известного Зигмунда Фрейда разработал теорию о влиянии подавленных сексуальных желаний на человеческую психику…