Грязная тайна - Ольга Джокер

в спальню хлопает. Я учащенно дышу и мечтаю снова забыться. Понятия не имею, сколько прошло с того времени, как я упала в отключку. Час? Два?

— Посмотри за диваном, — командует Коля. — Да, внизу. Пусто? Ну пиздец!

— Ты клялся, что бабки здесь.

— Они здесь! Точно тебе говорю!

Парни перепираются и никак не могут договориться. Я медленно осознаю, что речь идёт о тех деньгах, которые остались у меня после продажи дедушкиной квартиры. Виски снова раскалываются с новой силой. Наверняка кто-то из соседей узнал, что у деда уже начался грандиозный ремонт. Продажа не была секретом ни для кого.

— Тряси свою подругу, — цедит сквозь зубы Кирилл. — Живее. У нас мало времени!

Коля направляется в прихожую и подходит ко мне. Я сильнее зажмуриваю глаза, ощущая, как подрагивают ресницы и спирает дыхание.

Мысленно визуализирую желания. Мне хочется раствориться, исчезнуть и телепортироваться. Куда угодно, но только бы не быть здесь!

Никто не кинется меня искать. По крайней мере, не сегодня. Родители прекрасно проводят время в лечебном санатории за сто километров от города. Ляля на свидании с новым парнем. А с Мишей мы условились, что я останусь здесь ночевать.

Коля тормошит меня за плечо. Слабо, затем сильнее впиваясь пальцами в мою кожу, когда я с первой попытки не открываю глаза.

— Ну привет, — ухмыляется он, когда наши взгляды встречаются. – Если удумаешь ещё раз мне угрожать — снова получишь, Лис. Я же просил без глупостей.

В первые же мгновения я выпалила, что Медведь всех за меня убьет, если хотя бы одна волосинка упадёт с моей головы!

— Коль, пожалуйста, — издаю жалобный звук.

— Что, пожалуйста? – неприятно усмехается он.

— Пусти.

— Пущу, конечно. Скажи только, где деньги.

Затем он опускает взгляд. Разглядывает мои губы, шею, грудь, талию и ноги. Я нервно сглатываю. Тихонов отмечает короткую длину платья и, судя по промелькнувшему в его глазах осуждению, я понимаю, что оно ему не нравится. За то время, что мы не виделись, я изменилась и стала другой. Не только внешне, но и внутреннее. Знал бы он, что теперь я мечтаю стать следователем!

— Где деньги, Алиса? – настойчивее спрашивает Коля.

— Я точно не знаю.

— Давай искать вместе? – обманчиво-спокойно предлагает он.

Бывший друг протягивает мне руку и помогает подняться. Меня знобит и потряхивает. Я одёргиваю платье, обнимаю себя за плечи и тихо молюсь.

— Где? – снова интересуется Тихонов. — Можешь иди живее?

Я напрягаю память. Папа сказал, что спрячет деньги так, чтобы никто их не нашел. Это будет наше с ним любимое место.

Прохожу на кухню, заглядываю в шкафчики. Голова совсем не соображает. Взгляд цепляется за нож и в мыслях проносятся кровожадные картинки.

— Без глупостей, — предупреждает Коля. — Ищи. Просто, блядь, ищи.

Я специально громыхаю ящиками, посудой и даже кастрюлями. Боже, если бы только кто-то из соседей догадался, что происходит в родительской квартире и вызвал полицию! Оттягивать время чревато последствиями. Быть может, Коля просто возьмёт деньги и свалит отсюда. Оставит меня в покое, и я спасусь. Но что, если нет?

— Тебя выпустили, — тихо говорю, не прекращая поиски. – Мама сказала, что это я дала деньги на лучшего адвоката, Коль?

— Сказала, — фыркает Тихонов. — И что с того? Мне на колени упасть перед тобой?

— Я не хотела, чтобы так вышло, клянусь!

— Ты должна была отвлечь прокурора, Алиса. Что-нибудь придумать, чтобы задержать его. Но ты пошла по иному пути и сдала наше место дислокации.

— Мог бы прямо сказать, что мне делать! Но ты просто свалил!

Я заговариваю ему зубы и ищу, ищу. Специально роняю кастрюлю на кафельный пол, чтобы разбудить соседку снизу.

— Я не хотела, чтобы тебя посадили, — продолжаю разговор.

Замираю, когда смотрю на бывшего друга. Он стоит, сложив руки на груди и неотрывно за мной наблюдает.

Изменился. Взгляд стал жёстче и пугающее. И фигура другая — слишком худощавая. Впалые щёки, синяки под глазами. От чёрных густых волос не осталось и следа – теперь Тихонов брит под ноль.

— Хватит заговаривать мне зубы, — произносит он раздраженно. – Ты хоть на секунду можешь представить, что делают в следственном изоляторе с новичками? А, Лис?

— Не могу, — отвечаю правдиво.

— Тебя бросают в закрытое пространство с уголовниками. Грязными, потными и обозлёнными. У них свои законы, привила и обычаи. И ты нихуя не представляешь, как себя вести, потому что это чужой для тебя мир. И ты совершаешь промахи, потому что это нормально, а тебя за эти промахи еб*шат в четыре ноги. Отказался выполнять грязную работу – получай! Не дал сигарет или сказал что-то лишнее – получай втройне!

— Коля…

— Помимо сложных взаимоотношений с сокамерниками из тебя пытаются выбить признания вины. Чтобы поскорее раскололся – бросают в камеру к «опущенным». Вот там происходит самая жесть, Лиска.

На кухню проходит Кирилл и оглядывается по сторонам. Он смотрит на валяющуюся на полу посуду и раздраженно ругается матом.

— Хватит трещать! За дело!

Кирилл грубо тянет меня за руку в сторону спальни. Там всё перевёрнуто вверх дном!

— Я правда не знаю, где деньги! – громко выкрикиваю.

— Так вспоминай! Чем раньше — тем лучше.

Наше любимое с папой место. Где оно?

Поднимаю матрас на родительской кровати, открываю платяной шкаф. В голову врезаются воспоминания из детства! Точно ведь! Когда я была маленькой, то обожала прятаться в шкафу. Забиралась на нижнюю полку, вдыхала аромат кондиционера для белья и ждала, пока отец меня найдет.

«Где же мой Рыжик? – спрашивал папа. — Может под кроватью? Или под столом?»

Я лежала, не шевелясь, и с трудом сдерживала улыбку. Едва папа открывал шкаф, как я с визгом бросалась ему на руки. Смеялась, обнимала за шею. Он кружил меня по комнате и недоумевал, как у меня получилось так круто от него спрятаться?

На глаза наворачиваются слёзы, левая половина груди неприятно тянет. Теперь моя излюбленная полка занята коробками из-под обуви. Я открываю одну, вторую. В третьей нахожу запечатанные в вакуумный пакет деньги под парой новых маминых туфель.

— Есть, Коль! – радостно выкрикивает Кирилл.

Тихонов проходит в спальню, удовлетворительно кивает.

Я отдала все, что у меня есть. Теперь отстаньте. Пожалуйста, отстаньте.

— Уходим, — командует Кир.

Он разворачивается и