Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 2 - Макс Фрай

Сказал громко вслух, потому что кого тут стесняться, кроме нескольких миллионов невидимых мертвецов:

– Эй, чудеса, смотрите, какой я прикольный придурок. Сам в шоке. Случитесь, пожалуйста, срочно со мной.

* * *

Стоял в море, как ему самому показалось, вечность; на самом деле, наверное, четверть часа. Наконец почувствовал себя вправе вернуться в убежище – замерз как собака, значит, достаточно долго терпел.

К дому шел, конечно же, медленно – назло своему желанию побежать. На веранде сразу поднес руки к лампе и внимательно уставился на ладони. Убедился, что они не прозрачные, и чуть не умер от облегчения. Но одновременно разочарованно подумал: ну и трусло же я все-таки, совсем недолго гулял.

Обернувшись, увидел, что на пороге стоит Марина и разглядывает его с таким интересом, словно впервые увидела.

– Ну ты малахольный, – наконец сказала она. – Это ж надо – в ледяной воде среди ночи плескаться. Я грог сварила, пока ты бегал. Если не хочешь завтра с утра насладиться нашим фирменным зимним приморским насморком, выпей и ложись спать.

Эдо так обалдел от собственной выходки, что не стал возражать, хотя собирался сидеть и вплетать в себя чертовы линии чертова мира, пока не добьется мало-мальски зримого результата, сколько придется, хоть до послезавтрашнего утра.

Выпил практически залпом кружку крепкого грога, долго вспоминал, как будет «спасибо» если не на доимперском, то хоть на каком-нибудь человеческом языке, в итоге буркнул: «Сэшэй аоста», – церемониальная формула одной из высших степеней благодарности на старом жреческом, это он уже в спальне, стягивая прилипшие к телу отвратительно мокрые ледяные штаны, осознал. Равнодушно подумал, что надо бы удивиться, но вместо этого просто рухнул в кровать и уснул.

* * *

Иоганн-Георг жертву принял. В смысле, приснился ему, как миленький. В этом сне была ночь и Вильнюс, не зыбкий и переменчивый, каким обычно становится в сновидениях, а такой узнаваемый, реалистичный, словно вернулся туда наяву. Улица Вингрю в том месте, где стройка и новые дома на холме; Эдо жил совсем рядом, часто этой дорогой ходил, и во сне все было в точности так, как он помнил, включая перерытый пустырь за забором, освещенный одиноким бирюзовым прожектором, таким ярким, что слепил глаза.

Самой фантастической подробностью сновидения были штаны Иоганна-Георга – те самые пижамные с медвежатами, которые когда-то так его потрясли. Второе место по фантастичности занимал его спутник, выглядевший как не особо крупный, пестрый, словно его дошкольники разукрасили, крылатый змей. Эдо сразу понял, что это и есть Нёхиси, всемогущее существо из какой-то невообразимой Вселенной; они даже были условно знакомы, просто в момент знакомства Нёхиси выглядел обычным рыжим котом.

Эти двое кружили среди уличных фонарей, то взлетали, а то просто подпрыгивали, пихали друг друга локтями – впрочем, змей пихался не локтями, а крыльями – и азартно орали: смотри, что у меня получилось! Эй, ты промазал! А можешь немножко левей?

Постепенно стало ясно, что они не просто так кружатся, орут и подпрыгивают, а проделывают что-то с фонарным светом, гнут и ломают лучи, связывают их узлами, чуть ли не макраме плетут.

Он так долго на них смотрел, завороженный этим причудливым танцем, что чуть не уснул повторно; вот был бы номер – уснуть во сне! Но тут Иоганн-Георг наконец заметил его и сказал:

– Вот вы все-таки умеете влипать в неприятности! С размахом, со вкусом, аж завидно. В смысле, приятно смотреть. Извините, что сбиваю вас с толку – вроде сам вам приснился, и при этом даже в вашу сторону не гляжу. Но работы по горло, надо использовать каждую длинную зимнюю ночь. Мы сейчас плетем Сети Счастливых Случайностей. Это полезная штука, отлично преобразует мир. Как легко понять из названия, в тех местах, где натянуты наши сети, происходит на порядок больше удачных совпадений, счастливых встреч и других незапланированных, но желанных событий, чем в остальных. Кстати, все наши с вами первые встречи происходили именно в таких местах. То есть вы, конечно, зверски везучий, но справедливости ради, в Вильнюсе быть везучим гораздо проще, чем в других городах. Однако вам сейчас интересно не это…

Эдо хотел возразить: «Как такое может быть неинтересно?» – но почему-то не смог издать ни звука.

Разноцветный змей наконец тоже обратил на Эдо внимание. Обернулся к нему и приветливо улыбнулся зубастой пастью, которая, хоть и находилась на сравнительно небольшой голове, оказалась такой огромной, что могла бы случайно, как мошку, проглотить и самого Эдо, и за компанию с ним весь мир.

Но Эдо в этом смысле был человек закаленный. По сравнению с ночными кошмарами, которых он насмотрелся в последние годы, беспредельная пасть цветастого змея могла считаться просто добрым волшебным сном.

– Вы не переживайте, что говорить не можете, – сказал ему змей ласковым тоном врача, привыкшего успокаивать тяжелых пациентов. – Мы вдвоем, да еще за работой – объективно трудное для восприятия сновидение. Видите, слышите – уже хорошо.

– А интересно вам сейчас вот что, – скучным лекторским голосом продолжил Иоганн-Георг. – Сети Счастливых Случайностей состоят из фонарного света и нашего дыхания. Дыхание Нёхиси, собственно, и приносит сверхъестественную удачу, он – всемогущее существо. А я – так себе, не особо. И дыхание у меня вполне обычное, человеческое, само по себе великой удачи не принесет. Зато оно – клей, соединяющий несовместимые вещи: свет обычных городских фонарей и выдох всемогущего существа, грубую материю вещного мира и летучую материю грез, обусловленную реальность, в которой мы с Нёхиси невозможны, и объективную, которая невозможна без нас. Дыхание – прямой способ связи между тварью и чистым духом. И, что особенно ценно, этот способ изначально, по умолчанию, у каждого есть.

– Иногда ты жуть какой умный! – восхитился разноцветный дракон. – Еще немного тебя послушаю, сам перестану что-либо понимать. – И сказал Эдо: – Вы не обращайте внимания, это он просто перед вами выпендривается, потому что вы университетский профессор и его кумир. Но куда вам сейчас такие сложности. Вам нужен простой житейский совет, который вы сможете вспомнить, проснувшись. Поэтому запомните главное: дыхание. Что бы вы ни делали, во все добавляйте дыхание! Для человека магия всегда начинается с дыхания. В этом смысле, для вас дыхание – мост, ключ и клей.

С этими словами дракон вспыхнул и рассыпался разноцветными искрами; ослепленный фейерверком Эдо проснулся, но искры еще какое-то время плясали в его глазах.

* * *

Он хорошо помнил сон – и улицу Вингрю, и фонари, и штаны с медвежатами, и дракона, и разговоры. Но совершенно не представлял, как применить все это на практике. Дыхание – клей; ладно, допустим. Но куда его надо намазывать? В смысле, как и на что дышать?

Не понимал ни черта, но в то же самое время очень хорошо понимал – какой-то тайной, немыслимо малой частью себя, которая все всегда понимает, да сделать без участия всего остального человека не может. И не умеет этому всему остальному убедительно объяснить.