Немира. Колесо судьбы - Катя Зазовка

Спутник по-прежнему не нарушал тишины, лишь внимательно изучал девичий профиль. Немира невесело улыбнулась, нашарила длинную веточку и опустила ее кончик в костер.

– А еще я каждый вечер забиралась на башню и вглядывалась в тот самый лес, что поглотил тебя, как мне порой казалось, навсегда…

– Ведьма вела твоих преследователей по моей крови.

Немира вознесла стон богам. Опять…

– Погоди, дай договорить.

Едва заметный кивок, хотя во рту уже ощущался привкус горечи – сейчас он скажет то же, что и всегда…

– Я не мог остаться. Я не хотел, чтобы ты пострадала, потому отвез в единственное место, что могло защитить тебя. И в письмах не называл твоего имени… на всякий случай. Но сестра всегда передавала весточку, а еще лесун. – Ведьмарь вдруг охрип: – И я был спокоен, зная, что с тобой все хорошо.

Взгляды серых и темных глаз встретились. Спутник молча встал, подошел к девице и присел рядом. Огрубелые пальцы нежно скользнули по щеке. Немира замерла, страшась спугнуть это хрупкое единение. Только девичья грудь вздымалась все чаще.

– Я хотел защитить тебя… – перешел на шепот ведьмарь. В его казавшихся сейчас черными глазах отражалось пламя костра. Вдруг он задрал голову и вздохнул. Этот вздох одновременно походил на стон и рык. – Навье задери!

Войтех зажал ее лицо в своих ладонях и притянул к себе. Заглянул в очи так, словно обращался напрямую к сердцу:

– Не безразличен. С того самого мига, как ты появилась на моем пороге дрожащая и напуганная, не безразличен.

Поцелуй ожег уста, жаркий, жадный. Так путник, мучимый жаждой, припадает к криничке. Поцелуй, о котором Немира столько мечтала. Вся ее сущность отозвалась на эту долгожданную ласку. Внутри что-то томно застонало. Только бы он не останавливался! Только бы не останавливался! Тонкие руки обвили мощную шею, пальцы закопались в каштановые волосы, что на солнце отдают рыжиной.

Веточка догорала в пламени костра…

Ведьмарь, не отрываясь от сладких губ, уложил девицу на спину. Одна рука сжала ее плечо, другая не выпускала затылка. По девичьему телу покатились нарастающие волны желания. Но вдруг Войтех отстранился.

– Нет… – умоляюще простонала Немира.

– Тихо, – мозолистая ладонь накрыла девичий рот. Его губы сжались в короткую черточку, а глаза сощурились, хотя огоньки в них еще не погасли. Мужчина вслушивался в звуки леса, которые Немира никак не могла разобрать. Впрочем, навряд ли бы она расслышала источник тревоги, даже если бы сердце не билось так гулко. Чей слух способен сравниться со слухом ведьмаря?

– Оставайся здесь, – шепнул он, поднимаясь.

– Но… – попыталась воспротивиться девица. Она была готова разрыдаться от досады.

– Я сейчас вернусь.

Любимое лицо озарилось улыбкой, в которой растворились вся угрюмость и настороженность. Кончики пальцев нежно пробежались по девичьей шее. Немира кивнула, но улыбнуться в ответ не смогла – слишком расстроилась. А еще губы будто сковала боязнь того, что, когда он вернется, вернется и тягостное молчание, и его пугающая отчужденность.

Лишь только мужской силуэт скрылся в лесных дебрях, истошный вопль стрелой пронзил воздух и достиг слуха Немиры. Женщина? Похоже на то. Девица встала. Крик повторился. От него внутри все сжалось. Какой же страх (или боль?) должен испытывать человек, чтобы издать такой вопль? Немира провела по поясу, с радостью ощущая рукояти ножей. А когда закинула колчан за плечи и схватила лук, почувствовала, как разбухает внутри тревога за Войтеха. Первой мыслью было – бежать следом. И дикий крик, прозвучавший в третий раз, это решение лишь упрочил.

Но… ведьмарь велел оставаться здесь.

Немира вернулась на место, то самое, где всего несколько мгновений назад любимый так пылко целовал ее. В животе развернулось ленивое удовольствие, тут же отозвавшееся разочарованием и страхом.

Что, если он передумает? Что, если он уже передумал и посчитал случившееся ошибкой?

Зашедшееся от волнения сердце притихло, когда невыносимый крик прозвучал опять. Тревога сменила русло, ведь ведьмарь еще не вернулся. В голове появились недобрые мысли.

А что, если вопль – приманка? А то и вовсе, за всем этим желтоглазый стоит?

Прошло достаточно времени, чтобы тревога заполонила душу Немиры.

Она топталась в нерешительности. Ей не хотелось нарушать данного обещания. Но еще больше она не хотела, чтобы что-то случилось с Войтехом, тем паче из-за нее. И коли это уловка преследователей… Девица резко поднялась и после недолгих раздумий над тем, можно ли кивок расценивать как обещание, все же устремилась в густую чащобу.

Таящиеся в густой мгле заросли словно ополчились на незваную гостью: драли холщовую одежу, рвали косу. Под ногами вздыбливались коряги. Немира остановилась. Прислушалась. Вопль-ориентир повторился, дозволив возобновить путь, точнее продираться дальше. Когда же чащоба посветлела и поредела, девица укорила шаг. И скоро оказалась у кромки, где лес примыкал к широкой круглой поляне, в самом центре коей растопырило ветви огромное дерево. Рядом с его стволом что-то барахталось в воздухе.

Да это никак пленник!

У кряжистого подножия примостилось несколько нагих простоволосых девиц. Жидкие лунные лучи скатывались с их длинных белесых прядей. Девки отчаянно спорили и время от времени даже шипели друг на друга, почти не обращая внимания на колышущийся сверток, что свисал с дерева. Лишь когда «сверток» снова закричал, одна из стражниц ткнула в него длинной палкой. Вот, стало быть, кому принадлежали те вопли.

Кто же такие эти злобные девки? И девки ли они вообще?

Немира внимательно огляделась, но Войтеха нигде не приметила. Тревога за лю́бого чуть стихла. Девица задумалась даже, не возвратиться ли, покуда не поздно. Но очередной жестокий тычок в пленника заставил отказаться от малодушной мысли.

Надобно подобраться ближе.

Немира ступала осторожно и как можно тише. Что-то подсказывало: важно оставаться неприметной, несмотря на лук в руках и ножи за поясом. Однако стоило хрустнуть ветке под сапогом, как девки разом обернулись, зашипели, точно змеи. И хотя кругом властвовала ночь, лазутчица готова была поклясться всеми известными и неизвестными ей богами: стражницы ее видят. Немира замерла, лишь тетива натянулась туже. В этот миг кто-то закрыл ей рот, чужие руки обхватили стан. Девица выронила лук и стрелу, отчаянно брыкнулась и даже попыталась вытащить нож, но тиски лишь сильнее сжались, выдавив из груди остатки воздуха. Попалась…

* * *

Лисица оглянулся на Югу и с отвращением сплюнул. Много чего он повидал на своем веку: людей с отрезанными ушами, отрубленными головами, выдавленными глазами, даже освежеванных, точно дичь. Не раз сам резал, рубил, давил, сдирал кожу. Но привыкнуть к ведьминским будням оказался не в силах.

Каждый вечер с того дня, как новоявленный отряд потерпел поражение у врат Лунного храма, Юга восполняла силы через Дубину. Вернее, Дубиной. Каждый раз она присаживалась подле него и, надкусив тому подушечку пальца, сосала кровь. Поначалу детина рвался, верещал. Но потом становился все смиреннее. Видать, с кровью тело покидала и воля. Но ладно бы восполнение силы этим и ограничивалось. Так нет же! Самое важное оставлялось на потом.