Короткое падение - Мэтью Фитцсиммонс
Шрифт:
Интервал:
Вон собрался, оплатил счет и вышел через боковую дверь на парковку. Это было, конечно, рискованно, но он должен был срочно связаться с Дженн. Обломки его мобильного телефона валялись на парковке у автозаправочной станции в Пенсильвании. Во многих старых мотелях еще имелись телефоны-автоматы. Ему нужно было такое место, где он мог бы укрыться на ночь и убить сразу двух зайцев.
Сев во внедорожник, Гибсон уже вставил ключи в зажигание, когда чья-то рука, крепкая и холодная, как железо, закрыла ему рот, ловко повернула и надавила на шею. В кожу, словно осиное жало, уткнулся шприц.
– Тихо, тихо, – прошептал скрипучий голос. – Сейчас я отвезу тебя к твоему папочке…
Дюк улыбнулся сыну и жестом велел подойти. Тот послушно подошел к отцу и старался не волноваться, когда Дюк повторно застегнул верхнюю пуговицу и в третий раз поправил галстук. Рождественская вечеринка была в полном разгаре, и, несмотря на то что сенатор настрого запретил разговоры на профессиональные темы, политическая тема не сходила с уст.
Рядом с Дюком остановился какой-то одутловатый мужчина с красным лицом. Гибсон к этому уже давно привык. Все рвались поговорить с папой. Его отец был важной шишкой, и Гибсон чувствовал огромную гордость, видя то уважение, которое все ему оказывают. Во время разговора Дюк как-то незаметно заставил своего собеседника почувствовать себя центром вселенной; он справлялся о его супруге, называл по именам детей и поздравил с недавним триумфом в Палате представителей. Человек удалился. Было очевидно, что он полностью удовлетворен. А Дюк вернулся к сыну.
– В тот день, когда он ответит на мой звонок, я буду просто гореть, а у него всего один брандспойт на три штата…
Гибсон засмеялся, хотя на самом деле не понял шутку. Ему просто нравилось, когда отец относился к нему наравне с остальными. То есть считал человеком, посвященным во все важные дела. Инсайдером. Дюк провел рукой по волосам сына, слегка взъерошив их.
– Папа… – пожаловался Гибсон и поправил волосы ладонью.
– А где остальные дети? Может, тебе не стоит все время болтаться среди взрослых?
– Да они там, наверху, смотрят детские фильмы, – с отвращением произнес Гибсон.
В свои десять лет он был весьма осведомленным мальчиком. Его любимым фильмом был «Крестный отец-2». Нет, оригинал был весьма неплох, но все знали, что часть вторая – это просто шедевр. По словам его папы, Джон Казале был самым недооцененным актером в истории кино. «Он сыграл всего в пяти фильмах, но я поставлю на эти пять против любых других пяти», – сказал ему Дюк, когда они вместе впервые посмотрели его.
Осенью того года Гибсона вызвали в кабинет директора школы. Он получил выговор за то, что, схватив одноклассника, он со словами «знаю, это ты, Бобби, разбил мое сердце», яростно впился в него губами. Дюк, узнав об этом, сначала рассмеялся, а потом накричал на сына и велел больше так не делать. Гибсон в оправдание заметил, что с тех пор из его шкафчика больше ничего не пропадает…
– Детские фильмы, значит? Не очень интересно.
– Худшее, что можно себе представить. А здесь что происходит?
– Да так, обычная тусовка. Здороваемся, беседуем, с кем-то подольше, с кем-то – так, пара слов, и всё. Вообще, большую роль играет внешность человека. И попомни мои слова, мальчик: нет ничего более фиктивного под небесами, чем праздничная вечеринка в округе Колумбия. Единственные честные слова, которые ты услышишь за весь вечер, – это когда гости заказывают себе напитки в баре.
– Но зачем тогда это все?
– Понимаешь, некоторые вещи просто приходится делать. И здесь многое связано с внешностью. Я ведь уже, кажется, говорил? Как бы то ни было, весь секрет заключается в том, что именно они пытаются от тебя скрыть. От чего пытаются отвести твои глаза? Если ты поймешь это, то сразу раскусишь данного мужчину. Или женщину. Но начинать лучше с мужчин, потому что с ними проще. С женщинами сложнее – это больше задача для тех, кто имеет степень доктора философии.
– Понимаю. – Гибсон кивнул, но потом уточнил: – А как это все выглядит?
– Ну, что ж, возьмем вон того парня, – Дюк указал на высокого, худого человека с лицом, похожим на полосу наждачной бумаги, который лениво наблюдал за происходящим и потягивал пиво.
– Он что же, какая-то важная шишка?
– А ты сам подумай и скажи, – предложил отец.
Гибсон долго смотрел на незнакомца.
– Нет.
– А почему?
– Потому что никто с ним не разговаривает. Если б он был важной персоной, то не стоял бы сейчас в одиночестве.
– Молодец, – усмехнулся Дюк. – Но ты все же оцени его. Можешь что-нибудь о нем рассказать?
Гибсон окинул его взглядом. На мужчине был костюм и блестящий галстук. И он носил очки в проволочной оправе. Светлые волосы консервативно зачесаны назад. Ничего особенного в его внешности Вон-младший не заметил.
– Не знаю, – сказал он отцу. – С виду похож на всех остальных…
– Никто ни на кого не похож. Мы пробуем походить на других, но не получается. Весь фокус, Гиб, в том, чтобы не смотреть в среднюю точку. В среднем каждый человек выглядит одинаково. Костюм, галстук. На нем униформа, и выглядит он как все. И если так рассуждать, то он вполне мог быть президентом Соединенных Штатов. Истина находится с краю. Это как волосы. Все следят за волосами, чтобы их прическа была в порядке и хорошо выглядела. Почему? Потому что такими мы видим себя в зеркале. Приглаженными и причесанными. Мы хотим видеть себя и других приглаженными и причесанными. Вот что беспокоит нас больше всего.
– Так, значит, мне следовало посмотреть на него со спины?
– Не буквально, но да. Присмотрись. Изучи, например, его ботинки. Что ты видишь?
– Они протерты. И один шнурок порван, кажется.
– О чем это тебе говорит?
– О том, что он много их носит?
– А это о чем говорит?
Гибсон задумался. Такая обувь напомнила ему о баскетбольном мяче Бена Рицолли. Папа Бена ушел из семьи, когда сам Бен был еще маленьким, и мальчик жил с матерью. Денег у них было немного. У Бена был всегда один и тот же баскетбольный мяч, и он с ним нигде не расставался. Швы и надписи истерлись, но сам по себе мяч был цел. Гибсон очень сочувствовал Бену и переживал, что ребенок, который так любит баскетбол, не может позволить себе новый мяч…
– У него не так много обуви. Видимо, он не может позволить себе много обуви. Он надеется, что никто не посмотрит на его ноги.
– Что же, неплохо. Как ты думаешь, сенатор наденет на вечеринку потертые туфли?
– Ни в коем случае.
– Правильно. А теперь посмотри на мои.
Гибсон опустил взгляд на ноги отца. Заостренные носки его черных ботинок были потерты, а чуть дальше кожа выглядела сильно измятой. Вон-младший с любопытством взглянул на отца.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!