Ты никогда не исчезнешь - Мишель Бюсси

Они вели к дороге. Я подумала, что история повторяется, что Том сбежал от меня, как Эстебан десять лет назад. Опять я была недостаточно терпелива, не доказала ему свою любовь, Том меня боялся, как боялся Эстебан!

Я в это поверила, Мадди, я в самом деле в это верила те несколько минут, пока в панике шла от фермы к машине, пока фары шарили в темноте, высвечивая источник, Фруадефон, мост...

Он был там — мокрый, замерзший, испуганный кролик.

Узнав меня, он улыбнулся и подбежал к машине. Я открыла дверь, и он немедленно влез. Я снова пришла ему на помощь, как тогда у водопада, в который раз за все эти годы.

И в это мгновение я почувствовала гордость, прочитав в его взгляде, что я — его настоящая мать.

Пока я отогревала Тома, он рассказал, что Эстебан приходил поздравить его с днем рождения. Какой Эстебан, о ком ты говоришь, Томми? Эстебан, его воображаемый друг, который выглядел совсем настоящим. Я сразу поняла, что это Габриэль. Кто еще, какой другой мальчик мог быть в курсе? Но Том уверял, что Эстебан вселился в него, в его голову.

Я медленно проехала примерно с километр. Торопиться было некуда, я боялась угодить ночью в кювет. Том кашлял. Он удивился, что мы не свернули к ферме, и когда он опять закашлялся, я дала ему лекарство — половинку таблетки стилнокса. Он почти сразу заснул, в неудобной позе, сложившись, повис­нув на ремне безопасности. Я снова остановила ма шину, чтобы усадить его поудобнее. Я не спешила, хо тела чувствовать себя матерью, наконец-то я могла беспрепятственно его оберегать. Любить.

Все шло по плану. Я была слишком счастлива и ничего не опасалась. Кажется, ни разу не обернулась, да­же когда остановилась у пещер Жонаса. И подумать не могла, что Габриэль спрятался, но он сделал это, как только заметил свет моих фар у моста. Больше того — он за мной следил, он видел мои фары, светившие в ночи, и прошел почти три километра за моей машиной. Три километра вниз — это полчаса ходьбы. Потом, хотя я ехала медленно, он меня потерял посреди снегопада и долго искал мою машину. Наконец нашел.

Мадди, вы меня слушали? Понимаете, что это означает?

Габриэль должен был ненавидеть Тома, неизвестно откуда взявшегося соперника, из-за которого вы заставили его переехать сюда. Из-за которого вы его забросили! Но все вышло наоборот, он захотел с ним познакомиться. И подружился с ним. А когда понадобилось, помог! Вы осознаете, насколько у вас смелый и великодушный сын? И что, заботясь о Томе, он хотел показать, как любит вас?

Вы этого не заслуживаете, Мадди! Я уже говорила вам по пути сюда, что вы его недостойны!

Я начала догадываться обо всем, когда Саломон позвонил из «Шодфурской мельницы» Леспинасу и сказал, что вашего сына нет дома. А час назад, уже в машине, вы показали мне красную точку на экране своего телефона.

Мне повезло, Мадди, что вы оказались плохой матерью.

Понимаете? Если бы у Габриэля был при себе телефон, вы бы его спасли, я бы проиграла! Но вы его погубили, с вашим зашитым за подкладку трекером! 81

Леспинас стоял посреди заснеженного двора фермы и орал в телефон:

— Морено, вы слышали, что я сказал? Вертолеты и дроны! Все, что может лететь над снегом или катить по нему!

Женнифер Лушадьер, которая подпрыгивала рядом, стараясь согреться, не смогла разобрать ответ.

— Погода? А что с погодой? — кричал Леспинас. — Метель закончилась! Короче, Морено, у меня тут где-то прячется мальчик, которого преследуют две женщины. Одна точно ненормальная, и не поручусь, что вторая в своем уме.

Лейтенант отключил телефон и повернулся к Женнифер. Ткнул пальцем в отпечатки шин «Колеоса», лишь слегка припорошенные снегом:

— Вполне можно двигаться по следам! Почему ее еще не нашли?

К ним подошел Саломон:

— Плохая новость: между Мюролем и Ла-Бурбуль прошел снегоуборщик, все начисто стерто.

Трое полицейских молча смотрели друг на друга. Наконец Леспинас перевел взгляд на заснеженные вершины Санси, на бескрайние ельники.

— Вашу мать! Мы тут будем искать их несколько дней!

Он обернулся к дому, заметив боковым зрением, что на окне комнаты Амандины кто-то приподнял занавеску. Показался Нектер. Он сжимал руку Астер, а та другой рукой сжимала свою медную подвеску.

Каким ангелам вулканов она молилась? Какому исчадию ада? За их спинами маячили церберы из «скорой помощи». 82

Савина развязала мне щиколотки, чтобы я могла идти. Вытащила из сумки пистолет и держала меня на прицеле.

— Не стану вам врать, Мадди, я никогда из него не стреляла. Может, я и выстрелить-то не сумею. Но стоит ли рисковать — решайте сами... Вы ведь хотите увидеть сына?

Я не возражала. Да и как я могла это сделать с кляпом во рту? Со связанными руками я ковыляла впереди Савины, следуя ее указаниям: правый коридор, потом левый, снова налево, зал, еще зал, холодные, тесные, со стенами из острых камней телесного цвета с кроваво-красными прожилками... Один глаз не открывался, ве­ки слиплись от крови. Голова болела и кружилась с той минуты, как я встала на ноги, невозможно было понять, это мир вращается вокруг меня или только мои мысли. Нужно было сосредоточиться, отогнать их, выкинуть из головы полные яда слова этого чудовища. Мне повезло, что вы оказались плохой матерью.

— Направо и до конца.

Мы свернули в очередной проход. Поначалу мне показалось, что он заканчивается тупиком, но чем дальше, тем становилось светлее, и под конец коридор привел нас к проему в скале. Если только я не утратила способность ориентироваться, мы оказались вблизи то­го