Унция надежды - Софи Джексон

– Я хочу, чтобы ты снова кончила, – признался он. – Хочу ощутить твой оргазм.

Грейс могла лишь закатить глаза и прошептать:

– Боже, как чудесно!

Они качались в общем ритме, потные и разгоряченные. Его толчки лишили Грейс способности думать, двигаться и говорить. Она не принадлежала себе, и это было прекрасно.

Я люблю тебя.

Макс чуть изменил положение своего тела, коснувшись особо чувствительной точки внутри Грейс.

– Еще, – потребовала она.

Он подчинился, двигаясь быстрее. Грейс обхватила его за плечи, чувствуя, как начинает напрягаться ее живот. Она выгнула спину.

– Я от тебя балдею, – повторил Макс и приподнялся, увлекая Грейс за собой. – Ты меня просто уделываешь вдрызг. Сама-то ты хоть чувствуешь это?

Грейс что-то бормотала, уткнувшись ему в щеку. Макс смотрел, как извиваются их тела.

– Ну, Грейс, ты даешь!

Тело Грейс слегка вращалось, заставляя Макса держать ее за талию. Обвив его шею, Грейс зарылась носом в волосы Макса, вдыхая все их запахи.

– Я по тебе скучала, – призналась она. – Ужасно скучала.

Макс поднял голову. Он молчал, но по его глазам чувствовалось, сколь желанны для него эти слова.

– Да, скучала, – подтвердила она. – И думала о тебе, как ты просил.

Ее слова сделали толчки Макса еще неистовее. Негромкие стоны срывались с его губ. Губы, лицо, тело – Макс был настолько близко, что Грейс инстинктивно потянулась к нему и так же инстинктивно поцеловала.

Реакция Макса была мгновенной.

Он застыл и отпрянул, словно Грейс его обожгла.

– Не надо!

– Извини! – воскликнула Грейс, запоздало удивляясь своей спонтанности. Хорошо еще, что Макс не вышел из нее. – Ради бога, прости меня!

– Угораздило тебя, Грейс, – досадливо буркнул он, ударив рукой по кровати.

– Я без всякой задней мысли, Макс. Я даже не знаю… Я просто…

– Просто – что? – стиснув зубы, спросил он.

Грейс заставила себя выдержать его угрюмый взгляд.

Ее рука передвинулась с его спины на ягодицы.

– Прости, пожалуйста. Я сделала это не подумав. Только не останавливайся.

Макс выждал еще какое-то время, потом, обреченно вздыхая и показывая ей, что у него нет выбора, продолжил толчки.

Грейс наслаждалась его толчками. Каждый затрагивал чувствительные точки.

– Да. Вот так, – бормотала она.

Макс тоже что-то бормотал. Его пристальный взгляд вдребезги разбивал все слова, которые Грейс собиралась произнести.

– Я люблю, когда ты внутри меня. Я тосковала по этому состоянию. Давай сильнее.

Она буквально впилась в его ягодицы, требуя двигаться еще быстрее, толкать еще сильнее.

– Ну, блин! – только и мог повторять Макс.

– Макс, я хочу, чтобы так было постоянно, – призналась она.

– Как?

– Так, как сейчас. Я все время об этом думаю.

– Как? – снова спросил он.

– Я представляю, что мы с тобой… Знаешь, я даже трогала себя! Как ты предлагал. Да. Не могла удержаться. Я…

Ее слова оборвались, потому что губы Макса накрыли ее губы неистовым поцелуем.

Грейс едва не потеряла сознание, ощущая напор его губ, приятную колючесть его небритых щек и жаркий воздух, вылетающий из его ноздрей. Потом сама поцеловала Макса, вложив в поцелуй всю страсть и жар, что таила с момента их первой встречи. Грейс притянула его к себе. Макс не вырвался. Он просунул язык к ней в рот, нашел ее язык, который закусил и стал сосать. Его толчки продолжались. Соприкасаясь, их мокрые тела издавали чавкающие звуки. Кровать скрипела. Сдавленные крики Грейс становились все громче. Губы Макса изводили ее, кусая ее губы. Казалось, он изголодался по поцелуям ничуть не меньше, чем она. Это странное пиршество продолжалось… пока Макс не запрокинул голову, содрогаясь от оргазма.

Зажмурив глаза, Макс стонал при каждом выбросе семени. Исторгнув все, он повалился на Грейс. Его голова оказалась у нее на шее. Жаркое дыхание обжигало ей грудь. Грейс наслаждалась тяжестью его тела. Ее ноги еще плотнее обвили его талию. Она цеплялась за него всем своим существом.

– Как здорово! – прошептала Грейс, прижимаясь губами к его лбу. – Честное слово, это было так здорово.

Макс вздрогнул. Он сбивчиво и тяжело дышал, а когда заговорил, чувствовалось, что каждое слово стоит ему изрядных усилий.

– Что ты со мной делаешь?

– А ты сам что чувствуешь? – спросила она, гладя ему щеку.

– Мне страшно, – признался Макс и вздрогнул.

У Грейс зашлось сердце. Когда Макс поднял голову, в его глазах читалась растерянность. Там было столько эмоций, которые он до сих пор прятал, что Грейс захотелось снова его поцеловать. Макс ответил на ее поцелуй. Он все еще дрожал.

– Не бойся, – сказала она, потеревшись носом о его нос. – Меня тебе нечего бояться. Я всего лишь хочу тебя любить.

Макса перекосило, словно ему только что сообщили трагическое известие.

– Не надо, – взмолился он. – Грейси, не надо. Пожалуйста.

Она печально улыбнулась и наградила его новым поцелуем.

– Слишком поздно, Макс.

Грейс удивило, что он не возражал. Макс осторожно вышел из нее и лег рядом, положив голову ей на грудь. Молчание было намного лучше бурного разговора, в неминуемости которого она не сомневалась. И тем не менее… Грейс была довольна и даже горда своей смелостью и честностью. Ее открытость принесла свои плоды. Возможно, никакого бурного разговора и не будет. Грейс боялась верить в свое счастье. Обнадеживало то, что после их секса Макс никуда не ушел. Вымывшись, он снова улегся, прижав ее к себе.

Она еще больше удивилась, когда через несколько часов Макс разбудил ее для новой близости. На этот раз все происходило медленно и нежно. Совсем как их поцелуи. Макс даже охрип от эмоций. У него не закрывался рот. Он держал ее лицо в ладонях и говорил, говорил… до самого ее оргазма, который лишь ненамного опередил его собственный. Все это было так чудесно. Грейс погрузилась в блаженный сон, а проснувшись около полудня, увидела, что Макс исчез, словно его вообще не было.

В реабилитационном центре Макса учили прощать себе неблаговидные поступки, совершенные в прошлом. Эллиот и Тейт утверждали, что мысли о прежних ошибках мешают ему двигаться вперед. Однако Макс не мог просто взять и стереть из памяти все глупости и гадости, которые успел понатворить. Прежде всего, это касалось его отношений с людьми. Задним числом он сознавал, что нередко обращался с ними так, словно они персонажи компьютерной игры. Принимал импульсивные решения, последствия которых неизменно били его по загривку, но ничему не учили. Всегда думал только о собственных интересах, плюя на чужие и не испытывая ни малейших угрызений совести. Макс был уверен: в какую бы заварушку он ни попал, ему непременно удастся выйти сухим из воды. А если кто-нибудь пострадает – это их проблемы. Осознание наступило позже. Да, он был редкостным придурком, если не сказать – мерзавцем. Это его не удивляло. Удивительным было другое. То, что сейчас заставляло его мозг лихорадочно работать и не давало заснуть. Его тело хотело спать, устав после ночи бесподобного секса. Макс удивлялся тому, что наконец-то преодолел себя. Можно сказать, превзошел.