Фамильяр для Корявки - Натали Гетце

волосы больше не собраны в высокий хвост, они полу распущенными, запутанными прядями ниспадают мне на плечи и лицо, лишь кое-где, на затылке их ещё удерживает вместе резинка, но это только добавляет небрежности. В моих глазах горит безумие. Настоящее безумие, я вижу его в отражении, устремлённых на меня, глаз людей. Мне становится страшно, паника охватывает меня в то время, как все вокруг остаются абсолютно спокойными. Они видят во мне городскую сумасшедшую. Чудную, но не представляющую для них опасности.

Лениво переведя взгляд вниз на руки, сжимающие фолиант, я медлю всего секунду, а затем с моих пальцев срывается фиолетовое свечение. Подобно не контролируемой вспышке огня оно перекидывается на книгу, её страницы охватывает фиолетовое пламя.

В голове мелькает мысль: «Оказывается я и так умею» и сразу следом за ней, ещё одна: — «Ну вот и всё! Теперь пути назад нет…Всё кончено, со мной всё кончено! Ну вот и всё…»

И это действительно всё, охваченный пламенем фолиант горит, как сухая солома, потрескивая, разгораясь всё сильнее и сильнее, тут же обращаясь в пепел падая к моим ногам. Налетающий порывами ветер подхватывает его и рассеивает, не давая коснуться земли. Морок навеянный на меня Яном рассеивается вместе с ним.

И вот я стою посреди парка растерянная и напуганная собственным поступком под равнодушными взглядами людей, снимающих меня на телефон. На их лицах любопытство и нездоровое ехидство.

«Ну ещё бы ничто не уверяет человека в собственном превосходстве над другим человеком, даже если он и ничтожество, как чужая глупость и опрометчивость. А если глупость совершена в многолюдном месте, то это вообще именины больного, наполненного высокомерием, сердца».

Немой крик, застывший у меня на устах, вдруг срывается с них диким, необузданным смехом. Я совсем не узнаю свой смех, он злой, пропитанный насквозь ядом, надорванный и больной.

Словно волны в бушующем море на меня накатывает истерика. Моё тело сотрясает дрожь, а по спине струится пот. Мне сейчас не помешала бы хорошая пощёчина, чтобы прийти в чувства. Вот только кто мне её даст? Всем все равно…

«И когда только мы стали, так равнодушны друг к другу. Когда чужая нездоровая выходка перестала вызывать в нас светлую печаль и грусть, а наоборот стала радовать, давая возможность запечатлеть чужой промах на телефон, чтобы потом иметь возможность обсмаковать это происшествие в социальной сети?»

Внутри меня закипает злость. На смену истерики приходит ярость. Мне хочется наброситься на этих людей и поколотить их, вырвать мобильные телефоны и разбить, но я сдерживаюсь. Всё моё тело трусит изнутри, но я не позволяю себе опуститься до их уровня. Я не животное, чтобы, не задумываясь руководствоваться просто инстинктами!

С силой сжав ладони в кулаки, я разворачиваюсь, намереваясь пойти прочь, как можно дальше от этого места и этих людей, но не сделав даже пары шагов останавливаюсь на месте, как вкопанная. За многовековыми деревьями городского парка, словно мираж в пустыне начинают появляться, словно из ниоткуда, уродливые существа. Костлявые, обтянутые мертвецки серой кожей, в длинных чёрных балахонах, едва скрывающих босоногие ступни ног.

Они выходят из колеблющегося воздуха, словно призраки из зеркала. На лицах всех красуется хищный оскал, глаза, поглощённые до краёв тьмой, обведённые кровавой радужкой устремлены на меня. Смотреть им в глаза значит смотреть в глаза смерти, там нет ничего, ни одной живой эмоции лишь дыхание вечности и бескрайняя пустота.

Когда они, подняв свои руки, с тонкими покорёженными фалангами пальцев, простирают их ко мне, медленно двигаясь вперёд я принимаю единственное решение — бежать. Быстро и не оглядываясь. Резко развернувшись на месте, я пускаюсь в бег.

Меня сложно назвать очень спортивным человеком, спорт для меня всегда был скорее инструментом для поддержания формы, нигде ничего не висит, складок нет и ладно, нежели целью всей жизни. Я никогда не участвовала в школьных или институтских соревнованиях, не изнуряла себя длительными, упорными тренировками, но сейчас я бежала так, как будто состояла в команде спортивного резерва, как минимум!

Мои ноги не знали усталости, а забившиеся с непривычки от такого интенсивного темпа мышцы, были невероятно лёгкими и пластичными. Я не бежала, я словно летела едва, отталкиваясь от мощённых плиткой дорожек весеннего парка. Та одеревенелость и скованность движений, что должны были появиться, к счастью не посетили меня или может я от страха ничего не чувствую?

Вдыхая и выдыхая полной грудью, я отсчитывала про себя каждый свой шаг, боясь сбить дыхание и в конце концов задохнуться от захлестнувшей меня погони. Погони, в которой именно я была жертвой.

Добежав до восточной части парка я, расталкивая попадающихся мне на пути людей, устремилась на мост, что отделал восточную часть парка от западной. Оттуда я надеялась выбраться на торговую площадь, быстро поймать такси и убраться куда подальше, в безопасное место. Вот только где сейчас это самое безопасное место я не знала, но страх быть пойманной не позволял мне останавливаться. Один из основных инстинктов кричал мне, что я должна бежать от следующей за мной по пятам опасности, чтобы выжить. И я бежала. Энергично выбрасывая вперёд то одну, то другую ногу, помогая себе машинально двигая взад — вперёд согнутыми под углом руками и хватая ртом, как можно больше воздуха.

Пробежав пару пролётов, я резко останавливаюсь. Впереди, на противоположной стороне моста меня уже ждут, столпившись, эти твари. Замерев на месте, я перевожу дыхание, а затем медленно оборачиваюсь назад, опасаясь, что любое резкое движение немедленно приведёт стоящих напротив меня чудищ в действие. Но лучше бы я этого не делала! Картина, открывшаяся мне за моей спиной, пугает: словно приведение один за одним существа в балахонах двигаясь по мосту следом за мной, парят в воздухе, едва касаясь бетонного покрытия. Их костлявые уродливые руки по-прежнему тянутся в мою сторону. Ещё чуть — чуть и эти цепкие, выкрученные пальцы схватят меня больно впиваясь в кожу. По спине пробегает холодок. Липкие ладони страха сжимаются на моей шее.

«Дальше бежать некуда! Я в ловушке!»

Мозг понимая безысходность ситуации всё равно продолжает лихорадочно работать, прикидывая все возможные варианты исхода сложившихся обстоятельств. Но вся правда заключается в том, что выхода нет, мне остался только один исход. Или…

Схватившись за поручень моста я, перегнувшись через него посмотрела вниз. Под мостом протекала река, её течение казалось спокойным, вода медленно и плавно несла осыпавшиеся лепестки отцветших деревьев к пологому берегу.

«Если я решусь прыгнуть у меня будет всего один шанс на спасение. Нужно только суметь продержаться