Изолятор - Джошуа Спэньол

Раздался сигнал. Он звучал до тех пор, пока не включился автоответчик. Нет, быть такого не может. Не может быть, чтобы сразу после таких крупных неприятностей в Балтиморе и накануне серьезных неприятностей в Луизиане Бен Валло где-то гулял ночью. Странно, что он не в лаборатории. Я повторил звонок. Наконец трубку снял заспанный мужчина.

– Бен, – начал я.

– Кто это?

– Натаниель Маккормик.

– О Господи…

– Послушай, мне очень нужна твоя помощь…

Мужчина явно перешел из состояния сна в состояние полного бодрствования и пять секунд люто бранился.

– Ты знаешь, сколько я для тебя уже перебрал всякого дерьма? Ты мне прислал почти весь Балтимор – целиком. Даже странно, что город еще стоит. У меня такое чувство, что я рассмотрел в микроскоп все на свете, до самой последней молекулы.

В трубке на заднем плане зазвучал еще один голос, и Валло, явно отвернувшись от телефона, порекомендовал кому-то спать дальше.

– Сейчас дело иного порядка, – пояснил я.

– Понятно, что другого. Тебе известно, что сегодня впервые за целую неделю я лег спать раньше двух?

– За это тебе и платят немалые деньги…

– Черт возьми, Нат, с тех пор как я получил повышение, моей заветной мечтой стало нанять специальную секретаршу, чтобы она регулярно посылала тебя к черту – как только ты объявишься. Вот только вопрос, сможем ли мы позволить себе сверхурочные?

Бен Валло – очень серьезный микробиолог. Пару лет назад защитил докторскую. Мой ровесник, может быть, всего на год-другой старше, он работал в Центре контроля с тех самых пор, как получил диплом. Бен молод и, в противоположность собственным словам, очень хорошо ко мне относится. Поэтому в случае необходимости я не стесняюсь его беспокоить.

– Ну, готов?

– Уже три дня я вижу собственного сына только спящим. Он переживает первый в жизни футбольный сезон, а я был всего на одной игре. Всего на одной, Нат!

– Так ты согласен? – снова нажал я.

– Нет. С тех самых пор, как ты позвонил мне в первый раз, я питаюсь исключительно в кафетерии и, не поднимая головы, колдую, словно алхимик. Ты прислал мне крысиную мочу, крысиный кал, крысиную сперму, пыль из кухни № 1 из-за холодильника, пыль из кухни № 2 из-за плиты и так далее. От всего этого меня уже просто тошнит. – Он помолчал. – Я согласен.

– Прекрасно. Слушай, Бен, – пардон, доктор Валло, – у меня вот здесь цепочка, возможно, всего лишь четыре или пять тысяч баз…

– Даже и не проси…

– И мне необходимо, чтобы ты сравнил ее с тем, что мы имеем в Балтиморе. Надо выяснить, соответствует ли она чему-нибудь в базе данных.

Бен долго молчал.

– Это все? – наконец произнес он.

– Пока все.

– Пока? Господи!

– Я пришлю тебе по факсу.

– Лучше электронной почтой.

– У меня только бумажный вариант.

– Я знал, что просто не будет.

– Да, и еще одно…

– Что именно?…

– Результат мне нужен сейчас же, как можно быстрее.

– Нет. Ни в коем случае.

Надо признаться, что для большей результативности я поднял планку повыше.

– Но, Бен, это действительно совершенно необходимо.

– Самое позднее – завтра утром. Приду на работу пораньше, но это единственное, что возможно. Ты где сейчас находишься?

– В Калифорнии.

– Ну так к тому времени, как ты проснешься, я как раз все сделаю.

– Логично. Тогда еще одна небольшая деталь.

– И сколько же еще этих небольших деталей меня сегодня ждет?

– Не говори никому ни слова. Ни Тиму, ни кому-то еще.

– Ты хочешь что-то от них скрыть?

– Нет, дело не в этом. Просто пока еще все слишком неясно. Поверь мне, ладно? Как только появятся конкретные результаты, я сам расскажу всем, кому нужно.

– Хорошо. Все, договорились?

– Договорились.

Он повесил трубку.

Я пошел в библиотеку и по факсу послал цепочку в Балтимор, доктору Валло, а потом вернулся к ограбленной машине. Проходя мимо корпуса Хейлмана, обратил внимание, что там по-прежнему ни охраны, ни полиции. Судя по всему, мне суждено беспрепятственно покинуть место преступления. Так, может быть, во мне гибнет талантливый вор?

И все же настроение у меня было далеко не радужное. Я прекрасно понимал, что в некотором роде разваливаюсь по частям: растерян, спал всего лишь пару часов, если честно признаться, испуган. А если отбросить ложный оптимизм, то и очень расстроен тем, что совсем недавно взломал кабинет. Что ни говори, я ведь учился на врача, а не на преступника.

Потому я и набрал номер единственного на земле человека, которому было до меня хоть какое-то дело. По крайней мере, этот человек делал вид, что ему есть до меня дело.

– Они взломали машину и забрали из нее абсолютно все. А главное, они забрали пленку.

– Что? – не поверила Брук.

– Да, сегодня, после обеда. Пока я был в госпитале.

Брук молчала.

– Кассета пропала, Брук.

– Я слышала.

– А с ней вместе и моя зубная щетка, и вся моя одежда.

В трубке царило молчание.

– Мне очень жаль, что я так вел себя сегодня утром, правда. Извини, если можешь…

– Натаниель… – Она тяжело вздохнула. – Не переживай, все в порядке. Ты просто вел себя, как самый последний идиот, вот и все.

– Знаю. Согласен.

Она снова вздохнула:

– Ладно. Это все, конечно, страшно глупо, но тебе есть где ночевать? Тебе нужно место для ночлега?

– Нет, – ответил я, имея в виду как раз противоположное. Потом помолчал и исправился: – Да.

– Ну, тогда приезжай ко мне. У меня есть запасная зубная щетка и кое-какая одежда Джеффа. Ты что-нибудь сегодня ел?

– Нет.

– Недалеко от моего дома, за углом, есть приятное кафе, там даже джаз играет.

Этим Брук совершено меня покорила, я не мог даже говорить.

– Нат? С тобой все в порядке?

– Да, конечно, – ответил я. В горле застрял комок. – Спасибо, Брук. Правда, большое спасибо.

Судя по всему, в джаз-клубе под названием «Тоут» не слишком увлекались джазом. На сцене стояли столики, а задвинутое в дальний угол пианино выглядело забытым и заброшенным. Однако еда и напитки оказались дешевыми. А потому, поддерживая дух заведения, я вдоволь наелся и напился. Мне принесли гамбургер и жареную картошку, а Брук заказала салат с какими-то бобами. Мне – виски и пиво, а Брук – бокал шардоннэ за шесть долларов.