Королева Юга - Артуро Перес-Реверте

— И что же ты решил, Крапчатый?

— Ну, однако, никаких разговоров. Знаете, мне из этих трех дорожек, какую ни возьми, все не по нутру. Слава богу, семейства у меня пока нет, так что на этот счет могу не беспокоиться.

— И что же?

— Ну что… вот я тут, перед вами.

— И что прикажешь с тобой делать?

— Однако, вам виднее. Сдается мне, это не моя проблема.

Тереса испытующе оглядела наемника. Ты прав, решила она мгновение спустя. Она чувствовала, что ее губы вот-вот растянутся в улыбке, но ей удалось сдержаться. Логика Поте Гальвеса была элементарно проста и потому понятна ей, хорошо знавшей правила. В известной степени, такова же была когда-то и таковой же оставалась ее собственная логика: логика жестокого мира, из которого происходили они оба.

Ей вдруг пришло в голову что все происходящее немало посмешило бы Блондина Давилу. Синалоа в чистом виде. Да, черт побери. Забавные шутки играет иногда жизнь.

— Так что же, ты просишь у меня работу?

— Все равно рано или поздно пришлют других, — просто ответил киллер, пожав плечами с видом покорности судьбе, — и я смогу вернуть вам свой долг.

* * *

И вот теперь Поте Гальвес ждал ее у машины — так же, как ждал каждый день с того самого утра на террасе отеля «Пуэнте Романо»: шофер, телохранитель, курьер, слуга на все случаи жизни. Оказалось несложно устроить ему вид на жительство — все решилось с помощью некоторой суммы — и даже лицензию на ношение оружия: в этом помогла одна дружественная охранная фирма. Это позволило ему вполне легально носить на поясе, в кожаной кобуре, кольт «питон» — точно такой же, какой он приставил к голове Тересы в другой жизни и под другим небом. Однако люди из Синалоа больше не создавали проблем: несколько недель назад, с легкой руки Языкова, «Трансер Нага», так сказать, из любви к искусству, то есть не рассчитывая на вознаграждение, приняла участие в некой операции, которую картель Синалоа проводил совместно с русскими, начинавшими проникать в Лос-Анджелес и Сан-Франциско. Это смягчило напряженность или убаюкало старые призраки, и Тересе было передано на словах послание, недвусмысленно говорившее о том, что все забыто: до дружбы, конечно, далеко, но каждый занимается своим делом, счетчик на нуле, и хватит разборок. Сам Бэтмен Гуэмес внес ясность в этот пункт через доверенных курьеров, и, хотя в таком бизнесе любые гарантии относительны, этого оказалось достаточно, чтобы утихомирить бурные волны. Киллеров больше не присылали, однако Поте Гальвес, недоверчивый по натуре и по обязанности, оставался начеку.

Тем более что по мере расширения дела отношения Тересы со многими людьми все усложнялись, и пропорционально росту ее могущества росло и число ее врагов.

— Домой, Крапчатый.

— Да, хозяйка.

Теперь домом Тересы был роскошный коттедж с огромным садом и бассейном, наконец-то достроенный в Гуадальмина-Баха, рядом с морем. Тереса поудобнее устроилась на переднем сиденье; Поте Гальвес взялся за руль. Два часа возни с моторами помогли ей немного отойти от занимавших ее забот. Близился к завершению хороший этап работы: четыре груза, заказанных Н’Дрангетой, были благополучно доставлены по назначению, итальянцы просили еще. Просили еще и люди из Солнцево. Новые катера отлично справлялись с перевозками гашиша с побережья Мурсии до португальской границы, держа в разумных пределах — эти потери также были предусмотрены — процент захватов грузов жандармерией и таможенниками. Марокканские и колумбийские связи работали как часы, а финансовая инфраструктура, постоянно совершенствуемая Тео Альхарафе, поглощала и направляла в нужное русло огромные суммы, из которых только две пятых снова вкладывались в оперативные средства. Но по мере того как Тереса расширяла свою деятельность, усиливались и трения с другими организациями, занимавшимися тем же бизнесом. А занимались им галисийцы и французы.

* * *

С французами не возникало никаких проблем. Или, вернее, возникали, но немного и ненадолго. На Костадель-Соль подвизалось несколько поставщиков гашиша из марсельской мафии, группировавшихся вокруг двух главных фигур: франкоалжирца по имени Мишель Салем и марсельца, известного как Нене Гару. Салем был полный мужчина за шестьдесят, седой, с приятными манерами; Тересе довелось несколько раз общаться с ним, но ход переговоров ее не устроил.

Алжирец (он специализировался на перевозках гашиша на спортивных судах) был человеком солидным, семейным, жил в роскошном доме в Фуэнхироле вместе с двумя разведенными дочерьми и четырьмя внуками.

В отличие от него, Нене Гару являл собой классический тип французского негодяя — крутого гангстера, заносчивого и болтливого, из тех, что обожают кожаные куртки, дорогие машины и разряженных, увешанных драгоценностями женщин. Гашишем Гару занимался в дополнение к сутенерству, контрабанде короткоствольного оружия и розничной торговле героином.

Все попытки прийти с ним к какому-то разумному соглашению оказались неудачными, а однажды, во время неформальной встречи с Тересой и Тео Альхарафе в отдельном кабинете одного из ресторанов в Михасе, Гару разошелся до того, что произнес вслух угрожающие слова, слишком грубые и серьезные, чтобы не принять их во внимание. Это произошло после того, как француз предложил Тересе перевезти четверть тонны колумбийского героина «black tar»[69], а она отказалась. Насколько я понимаю, сказала она, гашиш — более или менее народный наркотик, кокаин — роскошный товар для тех, кто платит за него, а героин — это яд для бедных. Такими гадостями я не занимаюсь. Именно так она и выразилась: гадостями, и французу это не понравилось. Чтобы какая-то мексиканская потаскуха тут выделывалась передо мной, — таков был его последний комментарий, прозвучавший еще более вызывающе из-за марсельского акцента. Тереса, на лице которой не дрогнул ни один мускул, очень медленно загасила сигарету в пепельнице, попросила счет и вышла. Что будем делать? — обеспокоенно спросил Тео, когда они оказались на улице. Этот тип опасен, да еще и встал на дыбы. Но Тереса три дня не говорила ничего, даже не упоминала о случившемся. Наедине с собой, спокойная и молчаливая, она планировала ходы, взвешивала все «за» и «против», будто разыгрывая сложную шахматную партию. Она обнаружила, что эти серые рассветы, застающие ее в постели с открытыми глазами, способствуют интересным размышлениям, иногда весьма отличным от тех, что приходят при свете дня. И спустя три рассвета, уже приняв решение, она отправилась к Олегу Языкову. Я пришла спросить твоего совета, сказала она, хотя оба знали, что это неправда. И после того как в нескольких словах она изложила суть дела, Языков некоторое время сидел, глядя на нее, потом пожал плечами. Ты очень выросла, Теса, сказал он. А когда человек очень растет, такие трудности входят в пакет. Да. Я не могу влезать в это. Да. И советовать тебе не могу, потому что это твоя война, а не моя. И в один прекрасный день — жизнь играет с людьми разные шутки — мы с тобой можем схлестнуться из-за чего-нибудь подобного… Да. Кто знает? Помни только, что в этом бизнесе нерешенная проблема — все равно что рак. Рано или поздно она убивает.