Криминальный гамбит - Евгений Сартинов

— Нет никого.

— Деньги привез? — спросил переставший улыбаться Гусь.

Аркадий молча кивнул в сторону машины, и все тот же Мишаня, открыв дверцу рядом с местом водителя, вытащил черный «дипломат».

— Ну вот и ладушки, пошли проведаем твоих?

Аркадий вошел в домик вслед за Вадимом, и первое, что он увидел в комнате, было застывшее лицо Татьяны с невероятно расширенными зрачками. Волосы ее были всклокочены, под левым глазом небольшой синяк, нижняя губа припухла. Руки ее судорожно сжимали накинутый на плечи плед, но между двумя половинами шотландской шерсти Антоша заметил разорванное платье. Он рванулся вперед на Гусева, схватил его за горло.

— С-сука, я тебя придушу!.. — прорычал он, но тут же получил сильный удар прикладом по голове, и массивное тело Антоши медленно сползло вниз.

Он все же успел хорошо прижать Вадима, так что тот пару минут не мог говорить, только растирал руками шею, а потом со всей силы несколько раз пнул бесчувственное тело Аркадия.

— Падаль, еще кусается, — и Гусь от всей души полил матом. Потом Вадим трясущимися руками взял рацию, нажал кнопку вызова и спросил:

— Мазут, как у тебя там?

— Все на мази, тихо, как в морге.

— Дурак! Нашел как шутить!

Роман проснулся и, подняв голову, с недоумением осматривался по сторонам, Татьяна рывком притянула сына к себе, стараясь, чтобы сын не увидел лежащего на полу избитого отца.

Антоша начал приходить в себя, и Гусь еще раз ударил его ногой по голове.

Аркадий застонал, обхватил лицо руками, но, переждав боль, снова начал упрямо подниматься на ноги.

— Падла, я тебя на куски разорву, — прорычал он. Губы Антоши были разбиты, по подбородку текла кровь.

— Уже не сможешь. Кончилось твое время, Антоша. Если бы ты знал, как ты мне надоел за эти годы! — Гусев говорил смачно, с наслаждением, кривясь в жуткой своей улыбке. — Ты же меня за шестерку держал, так, на подхвате. «Гусек, сходи, пивка купи!» — передразнил он. — Помнишь такое? А я тебе не «гусек», я Гусев, Вадим Александрович, единственный и неповторимый! Ты же тупой, Антоша!

Тупой, как этот валенок! Если б не я, ты бы не имел и половины тех бабок, что лежат сейчас в этом «дипломате». Кто придумал доставлять геру через Мамона? Я.

Кто тебя скрутил с железногорской братвой? Тоже я. Ты без меня ноль, куча мяса, Антоша.

— Ты пидор, вот ты кто, — прохрипел Аркадий, и снова Вадим ударил его ногой по лицу. Кровь брызнула из носа, Гусев хотел добавить еще, но его остановил Санек:

— Постой, давай сначала посмотрим, что он привез. Может, тут и нет ничего.

Вадим понял волнение своих парней. Им он обещал разделить деньги Антоши, это была плата за огромный риск сегодняшней ночи.

— Давай, открывай, — велел он.

Если бы Санек мог прочитать мысли своего шефа, он бы не спешил открывать «дипломат». Вадим ничего не собирался делить. Подтверждение находилось в соседней комнате: такой же кейс с долларами, героином и несколькими загранпаспортами на разные имена, но с фотографиями Гусева и его сына. По задумке Вадима, он должен был, обрубив в Кривове все концы, спуститься вниз по Волге, до Астрахани. Там его уже ждал сын, и вместе с ним через Каспий Гусев рассчитывал добраться до Баку, а затем и дальше, где уже никто не будет интересоваться его прошлым и будущим.

«Сейчас он откроет, я выстрелю ему в затылок, а потом в Мишаню. Затем позову этого дурака Мазута и грохну его прямо на пороге. Вроде все», — решил Вадим, нашарив в нагрудной кобуре предохранитель пистолета.

Санек никак не мог справиться с замками «дипломата»:

— Гусь, здесь заперто.

— Ключи, — потребовал Вадим, вытаскивая пистолет и направляя его на бывшего друга.

— На, подавись, — сказал Аркадий, вытащив из кармана связку и катнув ее по полу в сторону стола. Санек подхватил ее с живостью клюющей червяков трясогузки и снова занялся «дипломатом».

— Есть, — сказал он, откидывая крышку. В «дипломат» уставился и его напарник, Мишаня. Вадим вскинул пистолет, но в этот момент лежавший на полу Антоша сделал ему ловкую подсечку, и Гусев с грохотом завалился назад, машинально махнув назад рукой, случайно нажав на спуск. Под грохот выстрела произошло нечто невообразимое, в соседней комнате зазвенели разбитые стекла, и в распахнувшуюся дверь ворвались двое — Колодников и Паша Зудов.

— Стоять! Руки! — заорал Колодников, стреляя из пистолета в потолок. Гусев с поразительной резвостью вскочил на ноги и кинулся в соседнюю комнату, но оттуда вслед за оперативниками появилась борцовская фигура капитана Могильнова.

Не раздумывая, он двинул прикладом карабина по башке Гусева, и тот отлетел назад в крепкие объятия сидевшего у стены Антоши.

— Вот ты мне и попался! — прохрипел тот, пытаясь обхватить руками горло Вадима. В это время Паша и Андрей разоружали гусевских бойцов, настолько обалдевших от всего происшедшего, что никто из них даже не пытался сопротивляться. Когда оперативники обернулись к бывшим друзьям, Гусев с посиневшим лицом хрипел, а изо рта его текла, пузырясь, слюна.

— Отпусти его! — заорал Колодников и подскочил к ним, пытаясь разжать руки Аркадия. Одному Андрею было бы не справиться, но на помощь пришел Зудов, и в глазах Антоши блеснуло удивление, когда он почувствовал стальную хватку капитана. В конце концов им удалось освободить рыжего бандита, и тот откатился в сторону, с хрипом выплевывая кровавую слюну и растирая руками шею.

Идея воспользоваться для освобождения Антоновых катером самого Гусева пришла в голову Колодникова еще на крыльце ГОВД. Он, как и многие кривовцы, так же не раз бывал на популярной в народе турбазе «Солнечная», ныне заброшенной своими заводскими хозяевами. Со стороны города подъезд там действительно был один, так что путь по воде напрашивался сам собой.

— Машину с дороги они засекут, это точно. Звук мотора услышат, — сказал шофер, и Колодников с ним согласился. Дорога до турбазы заняла неожиданно много времени: они чуть было не заблудились в ночном лесу, нещадно исцарапались об ветки и едва успели к приезду Аркадия Антонова. Все вышло как нельзя лучше, о штурме во время передачи денег договорились заранее, и Антоша без колебания принял на себя самую сложную роль приманки, прекрасно понимая, что при этом придется рисковать больше всех. Но он считал, что этот риск должен стать как бы искуплением его вины перед сыном и женой.

Все задуманное получилось, и Колодников невольно расслабился. Отвлекся, наблюдая за сценой расставания двух друзей, и Могильнов. Тертый, прошедший огни и воды Мишаня быстро оценил обстановку, стрельнул глазами по сторонам и неожиданно прыгнул вперед, схватил со стола охотничий нож, вторым молниеносным резким движением выхватил из рук Татьяны ребенка и отскочил в угол.

— Не подходи! — заорал он, поднеся блестящее лезвие к горлу Романа. — Оружие на пол!