Невероятные происшествия в женской камере № 3 - Кира Ярмыш

Клокоча от гнева, она вернулась на кровать.

Через час дверь открылась, и на пороге появилась испуганная девушка-полицейская.

– Гулять пойдете? – робко спросила она.

– К врачу я когда попаду? – сурово ответила Аня.

– Я не знаю, – еще больше испугалась девушка. – Мне не говорили. Только на прогулку сказали отвести.

Аня вздохнула. Прогулка интересовала ее сейчас меньше всего, но это был благостный час в тишине, которым Аня пренебрегать не собиралась.

На улице было жарко и безветренно, но сквозь щели под крышей во двор медленно вплывал тополиный пух. На земле по углам, зацепившись за пробивающуюся сквозь асфальт траву, покачивались уже целые облака этого пуха. Аня забралась с ногами на горячую лавочку, привалилась спиной к стене и стала читать. Здесь и правда стояла тишина, нарушаемая только изредка голосами, доносящимися из камер.

По Аниным ощущениям, не прошло и двадцати минут, как во двор вошел каменномордый мент.

– Обед, – буркнул он.

– А? – не расслышала Аня.

– Обед, говорю.

– Какой еще обед?! Меня только на прогулку вывели.

– А теперь обед.

– Не хочу я на обед. Я хочу к врачу. Так что если вы меня к нему не ведете, буду сидеть тут час, как положено.

Мент помялся с ноги на ногу.

– Точно не пойдете? – наконец спросил он.

– Сейчас – точно не пойду, – отрезала Аня.

Она успела прочитать еще пятнадцать страниц, когда мент пришел снова. Аня попыталась скандалить, но на этот раз он был непреклонен. Сдавшись, Аня побрела за ним в столовую. Проходя мимо кабинета врача, она спросила:

– Ну, может, я сейчас наконец-то зайду, раз я уже все равно здесь?

– Не положено, – ответил мент. – Когда дежурная даст добро, тогда и отведу.

– А когда она его даст?

– Не знаю.

– А звонки скоро будут?

– Не знаю.

По мере того как день проходил, Анино раздражение накапливалось. Она не сомневалась, что дежурная специально не дает разрешения отвести ее к врачу в наказание за утреннюю дерзость. Ей казалось, что и на звонки она не отводит ее специально, почуяв, что Ане не терпится заполучить телефон. Теперь Аня заранее тревожилась, что ей не дадут сходить в душ – вроде бы накануне освобождения этим правом пользовались все, но она была уверена, что дежурная не упустит возможность напакостить ей и здесь.

Она выкурила последнюю сигарету, сидя на подоконнике. Эта неожиданно показалась ей не такой плохой, как предыдущие, и Аня почти пожалела, что больше сигарет не осталось – хоть какое-то развлечение. Свет за окном изменился: закат еще не наступил, но постепенно вечерело. Это последний вечер, который ей предстоит провести в камере, напомнила себе Аня, но почему-то не почувствовала радости. Когда получаешь то, чего неистово хотел, оно всегда радует меньше, чем представлялось.

Аня все еще докуривала, когда в двери лязгнул ключ. Она кубарем скатилась с подоконника и замерла в центре комнаты.

В камеру вошла фееподобная прокурорша, а вслед за ней вкатилась дежурная. Сегодня прокурорша выглядела не менее шикарно, чем в прошлый раз – каблуки и сарафан с цветами, такой невозможно летний и расслабленный, что Аня позавидовала.

– Здравствуйте, – ласково сказала прокурорша. – Вы здесь одна? Может быть, у вас какие-то жалобы или пожелания?

Аня, сощурившись, смерила дежурную взглядом и заявила:

– Есть жалобы. С самого утра прошу отвести меня к врачу, и ничего.

– Это потому, что врача с утра не было, – торопливо сказала дежурная. И хотя она явно заискивала перед прокуроршей, на ее невыразительном лице все эмоции проступали как будто только наполовину, в два раза слабее, чем на лицах остальных людей.

– Но сейчас-то врач уже на месте? – строго спросила прокурорша.

– Да-да, – опять торопливо заверила ее дежурная.

– Сейчас вас отведут к врачу. Еще что-нибудь?

– Я завтра выхожу и надеялась сегодня сходить в душ, – ляпнула Аня. Она здорово сомневалась, что душ входит в компетенцию прокурорши, но упускать возможность не хотелось.

Прокурорша повернулась к дежурной.

– Душ у нас по четвергам, а сегодня понедельник, – хмуро сообщила дежурная.

– Душ в неположенный день – только на усмотрение сотрудников, – развела руками прокурорша. – Еще что-то?

– Нет, – поколебавшись, с сожалением признала Аня.

Прокурорша выпорхнула из камеры, унося с собой божественный аромат своих духов. Дежурная вышла следом, не взглянув на Аню. Та опять осталась ждать.

Ждать, впрочем, на этот раз пришлось недолго. Не прошло и десяти минут, как на ее пороге возникла испуганная девушка-полицейская, и Аня отправилась к врачу.

Столовая выглядела до странного безжизненной, когда в ней не проходила подготовка к кормежке. В тишине было слышно, как на кухне капает кран. Аня подошла к двери медпункта и невольно помедлила. Страх перед государственными медицинскими кабинетами, за которыми все неприятно блестело и неприятно пахло, был неистребим. Вздохнув, Аня коротко постучала и открыла дверь.

Внутри все оказалось белым и новым, как после недавнего ремонта, но Аню это не сбило с толку: здесь было именно так, как она себе вообразила. У входа стояла белая вешалка с растопыренными крючками-прутьями, возле нее коричневая клеенчатая лавочка, унизительная одним своим видом, потом – белый шкаф, внутри которого поблескивали какие-то пузырьки. Окно было открыто, за ним тепло светило солнце, но сама комната была, разумеется, холодной, как и полагается таким местам. Однако самый типичный и одновременно самый устрашающий элемент обстановки угнездился по центру: за столом, похожим на парту, сидела крохотная древняя старушка с кожей как древесная кора, огненно-рыжими короткими волосами и лицом, преисполненным такой ненависти и презрения, что Аня даже немного попятилась. Она вспомнила, что однажды уже видела ее – та как-то давала лирику Ире. Аня ощутила предательское желание соврать, что у нее все только что прошло само, но было поздно.

– Вот, девочка тут, – дрожащим голосом сказала полицейская, и Аня даже испытала к ней сочувствие – рядом с такой старухой трусить было простительно. – Ухо, говорит, болит.

– Ухо! – возмущенно проскрежетала докторша и тяжело поднялась из-за стола. Даже в полный рост она была Ане чуть выше локтя, но той все равно пришлось усилием воли заставить себя стоять спокойно. – Уши чистить надо!

– Я чищу, – обиделась Аня.

Докторша недовольно крякнула и поковыляла к ней. Она напоминала дряхлую паучиху.

– Садись! – бросила она, кивая на стул возле своей парты.

Аня покорно села. Фыркая, вздыхая и бормоча что-то себе под нос, докторша принялась копаться в шкафу с лекарствами.