Пробужденный - Коллин Хоук

Пока я работала, пустые глазницы Амоза пристально следили за мной из угла. Наконец я кончиками пальцев приподняла его за виски, быстро извинившись, переложила к остальным костям и отыскала последнюю кнопку. Скользкие от грязи пальцы никак не желали цепляться за крышку, поэтому я свинтила ее далеко не с первой попытки. Отчаянный рывок – и четвертый луч слился в безумной пляске со своими собратьями.

Я богохульственно вытерла руки о стенку саркофага, в который раз мечтая о чемодане с влажными салфетками, и присоединилась к доктору Хассану, который сидел в углу в полуобморочном состоянии.

Медленно, словно преодолевая чудовищное сопротивление, самые крохотные останки Амоза поднялись из гроба и начали вращаться по кругу. За ними последовали более крупные кости. Большинство были голыми и легко выскальзывали из обрывков лент. Казалось, все тело лунного бога взбивается в огромном блендере.

Сойди в его тело, небесный журавль,

Дай легкие крылья и благостный путь!

Электрический туман сгустился и посерел. Крохотные разряды молний пронизывали его все яростнее, пока облако не превратилось в грозовую тучу, заискрилось – а потом с громким хлопком взорвалось, оставив после себя один лучик белого света. Он бесцельно заметался в темноте – там, куда не доставало сияние Астена.

– Нет, брат! – взмолился звездный бог. – Вернись ко мне!

Парень вскинул руки, и его кожа вспыхнула еще ярче. Доктора Хассана продолжала колотить дрожь, и я на всякий случай пододвинулась к нему поближе, готовая в любой момент предложить помощь, – однако археолог, похоже, даже не заметил моего присутствия. Через несколько секунд Астен испустил вздох облегчения: крохотный белый росток наконец вернулся в круг света и начал увеличиваться в размерах, пока не принял форму серебристой птицы. На вид она больше напоминала ибиса Астена, чем сокола Амона.

– Приди, брат, – тихо сказал звездный бог. – Пора просыпаться.

Птица с трубным криком нырнула в саркофаг, где уже бушевали освобожденные из каноп вихри. Смерч полыхнул серебряным огнем, и пустые глазницы черепа озарились изнутри ярким светом.

Скелет начал приходить в порядок – будто невидимые руки собирали мозаику. Руки присоединились к плечам. Ноги – к тазу. Позвонки улеглись в нужной последовательности. Правая рука затряслась, и два сустава, застрявшие в щели разбитого гроба, взлетели в воздух и со щелчком встали на место.

По конечностям парящего в воздухе скелета пробежали искры, и создание, более уместное на Хэллоуине или в анатомическом театре, начало превращаться в человека. Заново сотворенные вены наполнила серебряная кровь. На белоснежных костях появились сверкающие мышцы. В грудной клетке драгоценным плодом забилось сердце. Сияние, струящееся из глазниц, становилось все ярче и осмысленнее, пока на нас с доктором Хассаном не обратились два луча – и я задумалась, способен ли Амоз уже видеть.

Тем временем Астен закончил заклинание:

Теперь, когда ты проходишь последние врата смерти,

Крики радости приветствуют тебя,

Несметные яства встречают тебя,

Твое сердце снова бьется,

Твои глаза снова видят,

Твой голос снова слышен,

И все утраченное возвращено стократно.

Приди же, Амоз, и исполни свою судьбу!

Я сидела, зажмурившись и очень стараясь не отключиться, пока нестерпимое сияние не погасло. Я осторожно приоткрыла один глаз. Перед нами парил брат Астена – обновленный и безусловно живой. Белая юбка, прикрывавшая его бедра, казалась только что сшитой, а тело сверкало чистотой, будто у новорожденного. Я тут же почувствовала неловкость за свои перепачканные щеки и растрепанный вид.

Амоз опустил руки и медленно приземлился возле саркофага. Перебросившись с Астеном несколькими словами, он приблизился к нам с доктором Хассаном. Я ожидала, что археолог снова падет ниц, приветствуя лунного бога, но, присмотревшись, поняла, что он без сознания.

Амоз с озабоченным видом опустился рядом с доктором и осторожно перевернул его на спину. Затем он задал мне какой-то вопрос, но тот оказался на египетском. Я принялась было объяснять, что не понимаю, однако Амоз прервал меня мягкой улыбкой и молча склонился к археологу. Как и Астен с Амоном, третий брат пробудился в одной юбке до колен и был весьма привлекателен внешне – хотя казался крупнее и грузнее. Я видела, как тяжело перекатываются мышцы под смуглой кожей.

Амоз принялся напевать заклинание над доктором Хассаном. Я взяла того за обмякшую руку, украдкой продолжая рассматривать лунного бога.

Теперь было понятно, почему луку и стрелам он предпочитал боевой топор. В то же время он обращался с доктором Хассаном с величайшей бережностью; мощные пальцы едва сжимали плечи египтолога. Не самое обычное дело для человека подобного телосложения.

Завершив заклинание, Амоз снова поднял на меня взгляд – и я поняла, что не могу оторваться от этих серебристо-серых глаз. Доктор Хассан застонал, и я торопливо сунула ему бутылку с водой. Поднимаясь на ноги, я собиралась обменяться с Амозом торжественным рукопожатием – но потом вспомнила, как выгляжу, и отказалась от этой затеи.

– Гм… Добро пожаловать в наш мир, – сказала я. – Меня зовут Лили.

Амоз склонил голову к плечу и прищурился, после чего перевел вопросительный взгляд на брата. Тот что-то пояснил ему на египетском, и Амоз, кивнув, пробормотал короткое заклинание.

– Меня зовут Амоз, и я воплощение бога луны, – наконец ответил он по-английски с теплой улыбкой.

– Рада познакомиться, Амоз. Человек, которого ты исцелил, – ваш визирь доктор Хассан.

– И я рад с вами познакомиться. С вами обоими, – вежливо уточнил парень.

– Гм… Астен, у нас тут еще есть дела? Я беспокоюсь за Амона, – добавила я, заметив удивленный взгляд Амоза.

Тот оглянулся по сторонам.

– Кстати, а где он?

– Во власти прислужника Темного бога, – мрачно ответил Астен. – И лучше бы нам поторопиться с его поисками.

– Мы освободим его, брат, – взволнованно ответил Амоз.

Доктор Хассан принялся было излагать свой план спасения из «каменного мешка», как вдруг Амоз и Астен закричали и рухнули на колени. Последнее, что я увидела, прежде чем свет лунного бога померк, – оба брата прижимают ладони к глазам и между пальцев у них сочится кровь.

Анубис пришел, когда над горизонтом затеплились первые солнечные лучи. Не в том облике, которого они ожидали – не божеством с головой шакала, – а обычным человеком, хоть и наделенным нечеловеческой красотой и статью. Лицо его казалось исполненным сочувствия, но в мысли невозможно было проникнуть. За ним следовал верный спутник – огромный черный пес в коричневых пятнах. Пес был высоким, поджарым и выделялся среди обычных собак в той же степени, в какой его хозяин выделялся среди простых смертных. Усевшись у ног бога, он навострил уши и тихо заскулил – будто почуял скорбь, переполнявшую людей у храма.