Грозный отряд - Люк Скалл

У Эремула кровь застыла в жилах, когда Салазар повернулся к нему с издевательской улыбкой. Даже будучи ослабленным, лорд-маг мог прорвать ментальную защиту и добраться до тайн его разума так же легко, как человек давит личинку между пальцами.

— Я сделаю все, чтобы услужить, — пролепетал Полумаг со всей убедительностью, на которую был способен.

— Знаю, — согласился Салазар. — Ну а сейчас, маршал Халендорф, доложите о том, как продвигается строительство городских укреплений.

Эремул сидел, храня молчание, пока магистраты обсуждали предстоящее вторжение. Люди за столом почти не смотрели на него, если только не задавали конкретного вопроса, и это совершенно устраивало Полумага. Он старался не привлекать к себе внимания.

«Обруганный пес. Маленькая игрушка Салазара». Он размышлял над тем, что случилось с агентами Белой Госпожи, которые должны были вступить с ним в контакт.

Возможно, они тоже решили, что он не заслуживает внимания.

К тому времени как назначенный стражник отвез его к книгохранилищу, Эремулу казалось, что голова вот-вот лопнет от напряжения. Поэтому он вовсе не обрадовался, обнаружив, что возле его двери околачивается какой-то неприятный тип с несколько испуганным взглядом. Полумаг жестом отослал солдата и, нахмурившись, посмотрел на нежданного посетителя.

У того отвисла челюсть.

— Что случилось с твоими ногами? — спросил он.

Эремул вздохнул.

— Ну, по-видимому, они на время потерялись. Кто ты такой и что у тебя за дело?

— Меня зовут Лашан, — с раздражением ответил тип. — Я ищу парня по имени Айзек. Он должен мне денег.

«Лашан. Где я слышал раньше это имя?»

— Неужели? И кто тебе сказал, что его можно найти здесь?

— Ты об этом не беспокойся. Мне нужны деньги до наступления ночи. Целая сотня золотых шпилей.

— Я тебя знаю, — вспомнил Эремул. — Ты помощник начальника порта. — Тут Полумаг моргнул — до него дошли слова Лашана. — Сотня шпилей? Айзек — слуга, а не проклятый магистрат.

На самом деле Айзек получал золотой шпиль каждый месяц, что было разумной суммой для слуги. Сотня — это больше, чем он заработал за все время службы в книгохранилище.

— Слуга? — Брови Лашана в замешательстве изогнулись. — Какая-то нелепость. Этот парень Айзек — или как там он сейчас себя называет — имеет связи. Не проходит и месяца, чтобы к нему не прибывали посетители со всех концов света. По крайней мере, я предполагаю, что они приезжают сюда, чтобы увидеться с ним.

Эремул прищурился. Разговор вселял в него беспокойство.

— Почему он должен тебе так много денег?

Пришел черед прищуриться помощнику начальника порта.

— Не понимаю, какое тебе до этого дело.

— Прекрасно. Айзека здесь нет. Я знаю, где его можно найти, но, увы, не хотел бы вмешиваться в дело, которое меня не касается.

Лашан разозлился.

— Не создавай мне проблем, калека. Ты не в том состоянии, чтобы меня дразнить. Если не скажешь мне, где он, я это из тебя просто выбью. — Он угрожающе хрустнул суставами пальцев.

Эремул нагло ухмыльнулся надувшемуся человечку.

— Зачем же тратить силы на такого безногого хлыща, как я? Скоро здесь будет полным-полно сумнианцев, и твои могучие кулаки вобьют в них покорность. Если, конечно, чрезвычайно важный пост, который ты занимаешь, не воспрепятствует тому, чтобы ты подвергал себя опасности, защищая наш прекрасный город. Полагаю, это может случиться, особенно если дать на нужную лапу приличную сумму.

Лашан фыркнул.

— Ты — умный ублюдок, ничего не скажешь. Итак, я хочу гарантированно остаться в стороне от войны. А кто не захотел бы, будь у него выбор? — Он смачно плюнул, и плевок приземлился в опасной близости от кресла Эремула. — У меня жена и трое сыновей. Заботы, которые понятны настоящему мужчине.

— В отличие от полумужчины, — спокойно сказал Эремул.

— Ты понял. А теперь говори, где он, или дела будут плохи. — Он сделал шаг к Полумагу.

— Боюсь, что для этого слишком поздно.

Он вызвал магию и почувствовал, как она вылетает по спирали из кончиков его пальцев и невидимо обволакивает конечности Лашана. Помощник начальника порта взвизгнул и шлепнулся на землю. Попытавшись встать на ноги, он оторвал от земли бедра, но тут же рухнул назад. Продолжая попытки, он со стороны походил на человека, полного решимости познакомиться поближе с особенно привлекательной уличной колдобиной.

— Что со мной происходит? Я не могу двинуть ни руками, ни ногами, — простонал он. Эремул покатил кресло вперед, пока не оказался над человеком, попавшим в бедственное положение, и вперил в него взор.

— Ну, ну, Лашан, — сказал Полумаг с притворным сочувствием. — Уверен, что такая малость, как временная потеря конечностей, тебя не обескуражит. Я уже предвкушаю хорошую взбучку.

— Ты…ты это сделал со мной.

— Ах. Он не только отважен, но и проницателен. Тебе следует осмотрительней выбирать, кому угрожать. — Его голос погрустнел. — Так и сидел бы здесь целый день и смотрел, как ты извиваешься, словно червь, но, сказать по правде, у меня болит задница, и мне ужасно хочется принять горизонтальное положение. Ответь на мои вопросы, и я позволю тебе уползти назад, в твою дыру.

— Иди, потрахайся сам с собой.

Эремул вздохнул.

— Будто у меня есть выбор. — Он направил кресло и переехал колесом вытянутые пальцы Лашана, которыми тот скреб по земле. Лашан взвыл от боли.

— Потише, — сказал Полумаг. — Ты же не хочешь, чтобы все увидели, как тебя унижает безногий калека, не так ли? Развернув кресло, он переехал другую руку Лашана. На сей раз он услышал, как под колесами хрустнули кости. Крики усилились. — По звукам похоже, было больно, — сказал Эремул, будто поддерживая разговор. — И у тебя есть еще по крайней мере восемь пальцев. Затем мы можем поработать над пальцами ног. А после того… ну, все становится еще интересней. У меня живое воображение.

— Аргх!Остановись, я буду говорить! — выпалил Лашан. Слезы ручьем лились из его глаз, смешиваясь с лужицей слюны, натекшей под подбородком.

— Хорошо. — Эремул огляделся по сторонам. Люди начинали обращать на них внимание. Он хотел покончить с этим поскорее, пока не разгорелся слишком большой интерес. — Что ты знаешь об Айзеке?

— Ничего, — торопливо ответил Лашан. — Я даже никогда с ним не встречался. Все, что я знаю, — он платит мне за то, что я не замечаю суда, входящие в гавань и выходящие из нее. Я не знаю, кого они возят, и мне все равно.

— Как долго все это продолжается?

— Я не… Три, может, четыре года.

«Три или четыре года. Как это возможно?» Челюсти Эремула сжались от гнева.