Россия. Прорыв на Восток. Политические интересы в Средней Азии - Эдвард Аллворд

Возможно, единственно значительной переменой среди грамотного профессионального сообщества с 1897 по 1915 год был переход части интеллигенции от консервативной к реформистской философской школе. В беспокойное десятилетие после поражения России в войне с Японией 1904–1905 годов мировоззренческие позиции среднеазиатских джадидов зрелого возраста мало отличались от взглядов старых «просветителей», а также старцев-джадидов.

Хотя молодые люди имели сходные взгляды со своими предшественниками, они занимали более воинственную позицию и проявляли большую виртуозность в сочинении стихов. Таков был Миржакып Дулатов, писатель-романист, поэт, журналист и учитель. Дулатов родился в Тургайском уезде, учился у татарского муллы в деревне и русско-казахских школах города Тургая. Там Абдурауф Фитрат, которого Садриддин Айни считал выдающимся бухарским ученым, познакомился с его стихами, трактатами, драмами и научными книгами на узбекском и таджикском языках. Дулатов знал также урду, арабский и русский языки. Фитрат, получив образование в Бухаре и Стамбуле, активно занимался политической деятельностью, был «младобухарцем». В 1920 году он занял на короткое время пост министра культуры Бухарской народной республики. С 1918 года был неустанным организатором в среде националистической интеллигенции.

Касым Тыныстанов (около 1900–1934) был гораздо более значимым для киргизов, чем Фитрат для узбеков и таджиков. Ведь Тыныстанов был почти один в обособленном киргизском обществе как состоявшийся поэт, лингвист, ученый, национальный политический лидер, одно время комиссар образования. Он также редактировал «Эркин туу» (с 1924 г.), первую киргизскую газету, и «Янга маданият йолунда» (1928–1931), наиболее влиятельный журнал в республике того времени.

Киргизы и туркмены из-за своего рассредоточения и сравнительной малочисленности, естественно, располагали меньшими интеллектуальными центрами, чем плотно заселенные территории казахов, узбеков и таджиков. Даже там, где населения было больше, люди уровня Миржакыпа Дулатова или Абдурауфа Фитрата встречались нечасто.

Таким образом, наиболее просвещенным и активным поколением, появившимся в 1890-х годах в Средней Азии, было то, к которому относились Тыныстанов в Киргизии, Магжан Жумабаев (1896–1938) в Казахстане, Абдулхамид Сулейман Юнусов (Чолпан) (1898–1937) и Маннан Рамиз (ок. 1900 – ок. 1931) в Узбекистане, Берды Кербабаев (1894–1974) и Абдулхаким Кульмухамедов (ок. 1900 – ок. 1937). Все они достигли духовной зрелости, когда российская революция 1917 года дала им возможность реализовать свои способности. Из этого поколения вышли пылкие молодые националисты и национальные коммунисты. К концу 1920-х годов они возобладали в литературе, издательском деле и образовательных учреждениях после того, как их старшие предшественники утратили власть в результате жесткого противодействия Российской коммунистической партии.

Типичными для местных коммунистов-интеллигентов были Маннан Рамиз и Абдулхаким Кульмухамедов. Рамиз, поэт, драматург, в течение нескольких лет редактор влиятельного узбекского журнала «Маариф ва окутгучи», активный член литературного общества «Кызыл калам», а одно время комиссар образования Узбекистана, приспособившись к новой политической обстановке, стал идеологом специфического вида национального коммунизма в Узбекистане. Его идеи сочли в Москве столь опасными, что «ликвидировали» его еще до великих чисток конца 1930-х годов, уничтоживших большинство национальной интеллигенции. Кульмухамедов также занимался редактированием, издательской деятельностью, писательством. Он стремился организовать туркменских писателей и прочих образованных людей в прочный союз и проводил эту работу в рамках местной компартии.

Как и предреволюционные общества «Тарбия-и атфаль» и «Туран», первые литературные или просветительские ассоциации, образовавшиеся после 1917 года, в общем, не ставили ограничений для членства по национальному признаку. Они имели интернациональный характер и объединяли интеллигенцию того района, в котором функционировали. В списке кружка «Чагатай Гурунги», организованного приватно и руководимого Абдурауфом Фитратом в Ташкенте с 1918 по 1922 год, преобладали узбеки, но были представлены таджики, татары и другие мусульманские национальности. Фитрат считался узбекским и таджикским поэтом, поскольку писал на обоих языках.

Политическая реорганизация общества 1924–1925 годов поставила образованных людей, включая писателей, перед необходимостью следовать новым правилам. После 1925 года основной принцип, пропагандировавшийся повсеместно, можно было бы определить как верховенство национального. Но, хотя каждая титульная нация Средней Азии теперь была признана благодаря официальному признанию республик, местные писательские ассоциации в 1926 году все еще в большинстве случаев избегали «меток», связанных с национальностями.

В Киргизской АССР киргизские и русские писатели разделялись на две литературные организации: «Кызыл учкун» («Красная искра»), которая служила исключительно для киргизских писателей, и Киргизская ассоциация пролетарских писателей (КирАПП), которая включала только русских до тех пор, пока компартия не объединила обе группы в августе 1930 года под русским названием. Членами объединенной организации стали несколько сотен писателей. Этот важный в политическом отношении акт связал также местных писателей с основной литературной организацией в Москве и учредил впервые официальную ассоциацию киргизских писателей с национальным названием.

Организации, сравнимые по духу и концепции с киргизской «Кызыл учкун», в которые, по мнению критиков, вошли главным образом «попутчики», существовали в узбекской столице в состоянии неуверенности за свою судьбу. В Самарканде группа «Кызыл калам» («Красное перо») организовала единственный разрешенный властями литературный кружок в республике в период между 1927 и 1930 годами. На территории Казахстана ассоциация писателей «Алка» («Кружок») объединила уроженцев Кызыл-Орды (Акмечеть), независимо от национальности. Впрочем, этническое смешение в городах Степного края было менее заметно, чем в таких центрах, как Самарканд и Коканд.

Туркмены, как и казахи, были первопроходцами в создании литературных обществ в регионах, не осложненных городских традициями. Тем не менее новое литературное общество, основанное в Туркменистане, обеспечило свою руководящую роль отнюдь не благодаря новоиспеченным пролетариям, порожденным компартией, но благодаря указаниям небольшого числа националистов-джадидов. Об этом один туркменский автор высказался через несколько лет так: «До 1931 года наше литературное движение возглавляли такие национальные буржуазные писатели, как Кульмухамедов, Вопаев, Кербабаев, Бурунов и другие… Эти писатели создали в 1926–1927 годах свою собственную организацию. Это было Туркменское научное литературное общество. Туда принимались только писатели или национальные интеллигенты, воспитанные в буржуазном духе… В своем уставе и программе они записали и открыто заявили, что молодые писатели или поэты могли вступать в общество только как члены-корреспонденты. Новички не могли иметь права решающего голоса, не могли избираться и т. д. Эти буржуазные писатели руководили почти всей литературой и культурными учреждениями. До недавних пор они играли главную роль среди нас на литературном фронте».