Тишина камней - Сергей Савочкин

Ангимар затих, дыхание стало коротким и судорожным.

— У меня просьба к тебе, — через боль произнес он. — Огромная.

Ри догадывался, о чем попросит старик, и от того ему стало еще тяжелее. Он отстранился и стал вслушиваться, боясь упустить хоть слово.

— Виноградник… Как же он без меня-то?.. Ведь погибнет. Лозе уход нужен, ты же знаешь, я тебе рассказывал. Пожалуйста, Ри… Мне больше не на кого оставить. Пожалуйста…

Старик заплакал.

У Ри сердце разрывалось от терзаний и жалости.

— Как только доставлю эклиотику в Ноксоло, сразу вернусь. Обещаю. — Большего Ри пообещать не мог, как ни старался убедить себя в обратном.

— У нее же имя есть! — рассерженно воскликнул Ангимар и тут же застонал. — Что же ты так…

— Гаро, — виновато поправил Ри. — Доставлю Гаро и вернусь.

Старик взглянул на девушку с сочувствием.

— Он образумится, — как бы извиняясь за бестолковую упрямость Ри, тепло высказал умирающий. — Ты потерпи. Обязательно образумится. Ему просто нужно обрести прежний путь. И вот еще что… — Он снова обратился к Ри и голос стал тверже: — Не забудь кормить Сашку. Ест он редко, но много. Ты знаешь.

Гаро нахмурилась, не понимая о чем речь, а у Ри внутри защемило от принятия неминуемого так невыносимо и тоскливо, что хотелось выбежать и мчаться во всю прыть, куда глаза глядят, не останавливаясь и не оборачиваясь, покуда не пройдет эта тягучая боль.

И снова он просто смотрел, вот уже второй раз, как умирает «отец», и ничего не мог с этим поделать.

Орч и Мотанг — Первый и Второй учителя Шана, переодевшись в повседневные, длиной до колен, туники и, прихватив с собой забитые чем-то мешки, проталкивались через толпу горожан, пересекая городской рынок. Бывший военный советник постоянно оборачивался и проверял, не отстали ли наследник с сестрой. Забиан, накинув на доспехи бесформенный балахон, следовал чуть поодаль, рыская цепким взглядом по многоликому и шумному сборищу жителей Гавани.

Шана одели в форму придворного слуги, помогающего на кухне. Они носили белые рубахи с длинным рукавом, коричневые, без вышивки, жакеты и просторные шаровары. А главное: нижнюю часть лица всякой подобной челяди, которую посылали за продуктами, закрывала маска с эмблемой дома Гирей.

Флейю переодевать не стали — она и так походила на любую из местных оборванок.

После переполоха, устроенного в цирюльне Орча, они немедля вышли через черный вход, заглянули к соседу учителя, второпях прибарахлились и, покинув дом, оказались на площади, где и постарались смешаться с толпой.

Шан не сомневался, что их будут искать, и постоянно поглядывал на могучую спину Мотанга в ожидании сигнала. Наследник не выпускал руки Цефлим, сжав хрупкую ладошку сестры крепким хватом. Потерпит. Зато он не будет на нее отвлекаться.

Люди громко торговались. Странствующие артисты, разодетые в пестрые наряды, мастерски вышагивали на ходулях над рынком, играли на трещотках и зазывали народ в цирк, раскинувший свой шатер невдалеке. Мальчишки шустро сновали в толпе и подкидывали зазевавшимся покупателям под ноги взрывающиеся разноцветной краской шарики. Солнце искрилось в кадках с водой и квасом, но уже не припекало — лето выдохлось и уж давно не было столь могучим и палящим, как льяд назад.

Выбравшись с рынка, вереница беглецов свернула в узкий проулок, где людей было тоже довольно-таки много. Они остановились у флигеля тесварицы, на козырьке которого скрипел ветреник в виде плоской кружки с пенящимся напитком.

— Ждем Забиана, — объявил вполголоса Мотанг.

Командир отряда разведчиков и вправду куда-то запропастился.

— А Джелисткон… — поинтересовался Шан, борясь с неприятными воспоминаниями о том, как мечтал покорять с военным советником Дикие земли, и внутренне надеясь, что он не выжил в той заварушке, — убит?

— Сбежал, — процедил сквозь зубы Второй учитель, теребя бороду.

— А это правда, — прошептала Флейя, выглядывая из-за брата, — про Йур-хаул?

— Тише! — нахмурился Орч и погладил свою лысину. — Об этом позже. Сейчас главное — доставить вас до отряда верных Забиану воинов. Они ждут за городом.

Наконец, из рыночной толпы вынырнул отставший. Забиан быстро нагнал спутников и поведал, что повсюду снуют стражники и воины личной охраны Джелисткона. Выбраться без приключений не удастся.

У Шана внутри заскербло от этих слов, стало тяжело и мерзко. Его подмывало высказаться о том, что это их с сестрой дело, и они справятся сами, что не нужно проливать кровь и рисковать жизнями, он даже подбирал слова и представлял буквы, но… вслух озвучить побоялся.

— Эй, мальчики! — женский голос окликнул их сзади.

Забиан, дернувшись рукой к мечу, спрятанному у пояса за длинной полой балахона, обернулся первым.

Женщина приспустила глубоко натянутый капюшон, скрывающий лицо, и поманила рукой:

— Я могу вас спрятать. За ответную услугу. Идем.

Мотанг переглянулся с Орчем, тот пожал плечами, предоставив вояке решать вопросы, связанные с безопасностью, а вот Забиан Ревущий в ответ на его немой вопрос кивнул.

— Веди, — согласился Второй учитель.

Шан тоже узнал эту женщину. Любовница Изувера Рауккара, верховного эклиотика, Мейла. Миниатюрная красотка с густой копной рыжих волос, она всегда пахла ландышами, когда Шан встречал ее при дворе в роли горничной. Конечно же, ни у кого, кроме Раука, она не убирала. Интересно, заставала ли Цефлим их за любовными утехами? Судя по выражению лица сестры, скривившейся в брезгливой неприязни, это вполне возможно. Но что ей нужно? Почему хочет помочь? И почему Забиан согласился?

Они шли недолго: поворот за булочной, еще один между постоялым двором с белеными, высокими стенами и лавкой скобяных изделий, откуда разило резким, незнакомым запахом.

Впустив гостей в одну из многочисленных дверей длинной двухъярусной постройки с клумбами на крыше и балконами, выкрашенными в разные мягкие тона, Мейла заперла засов и, скинув плащ, объявила:

— Раук не знает об этой комнате, я снимаю ее на свои деньги для подруги. Возьмите меня с собой, и я покажу, как выбраться из города незамеченными.

— Зачем тебе с нами? — грубо рявкнул Забиан, осматривая помещение.

Мотанг опустил занавеску, проверил дверь, ведущую на балкон. Заглянул в спальню. Орч же развалился на большом кожаном кресле с резными подлокотниками. Он всегда старался сторониться дел военных.

Шана, как только они вошли, охватило волнение. Он не отходил от сестры ни на шаг.

А Мейла, казалось, беззвучно заплакала:

— Ненавижу его! Раук мне противен… Когда он дотрагивается до меня, когда…

— Без подробностей, — оборвал Забиан.