Сладкая история мира. 2000 лет господства сахара в экономике, политике и медицине - Ульбе Босма

мер. С 1880-х годов установление пошлин на импорт сахара и выдача премий (субсидий) в европейских державах больше напоминали войну, которая уже перешла на другой берег Атлантики и затронула даже США. Если в 1886 году Великобритания заставила США прекратить продажу очищенного сахара на английском рынке по низким ценам, то в середине 1890-х годов уже на американский рынок хлынула продаваемая по дешевке немецкая сахарная свекла. Нельзя сказать, что у такой торговой политики Германии не было никаких предпосылок: стране пришлось на это пойти, когда Трест Хэвемайера убедил правительство США поднять пошлины на импорт сахара11. Но, как утверждал Юлий Цезарь Чарников, ведущий сахарный брокер того времени, у производителей немецкого сахара был и другой, тайный, план: подорвать и уничтожить вест-индийскую сахарную промышленность, поставлявшую свой товар на тот же рынок, что и Германия12.

Ответ США на немецкий демпинг принял форму Закона Дингли (1897). Этот закон в мгновение ока уничтожил рынок, на который шла четверть экспортного немецкого сахара, а также, как мы отмечали в девятой главе, повлек за собой невероятный расцвет свеклосахарных заводов, принадлежавших братьям Окснардам, Клаусу Шпрекельсу и мормонам13. Закон имел и широкие международные последствия, поскольку европейские производители сахара начали искать новые точки сбыта и в итоге обратили внимание на рынки Азии. Затраты на освоение этих рынков были сравнительно невелики, поскольку европейский белый очищенный сахар не портился в процессе долгой транспортировки, а у пароходов, которые часто приходили в Азию пустыми, чтобы запасаться там тропическими товарами, были огромные трюмы. В итоге и в Индии, и в юго-восточном Китае у местных разновидностей сахара появился опасный соперник: «субсидируемый» свекловичный сахар.

Индия представляла для Британской империи первостепенный интерес, и Лондон уделял самое пристальное внимание отчетам о продаже в этой колонии свекловичного сахара по бросовым ценам – в отличие от докладов о менее актуальной Вест-Индии. Узнав о том, что белый сахар поставляют в Индию из Триеста и Гамбурга, Великобритания незамедлительно вмешалась. Джозеф Чемберлен, министр по делам колоний, поддержал идею нового вице-короля Индии, лорда Керзона, состоящую в том, чтобы обложить «субсидируемый» сахар, поступающий в Карачи, Бомбей и Калькутту, компенсирующими пошлинами. Интересно, что когда европейский свекловичный сахар начали продавать на индийском рынке по бросовым ценам, лорд Керзон получил рекомендацию не оставлять без поддержки оживленную и модернизированную отрасль производства гура – ключевой компонент индийской сельской экономики, ставшей фундаментом колониального порядка. В начале 1899 года Керзон добился утверждения закона о компенсирующих пошлинах в законодательном совете Индии. В этом ему помог Чемберлен – защитник интересов империи в индийском правительстве, сумевший ловко переиграть преобладающее в нем кобденистское большинство14.

Конечно же, этот шаг не остановил мировую тарифную войну – за ним последовали новые «премиальные циклы» от Германии и Австро-Венгрии, на которые, как и ожидалось, Великобритания ответила введением новых пошлин. В 1901 году она стала играть еще жестче, на этот раз угрожая полностью уравнять пошлины с экспортными премиями. Это заставило страны – экспортеры свеклы подписать Брюссельскую конвенцию (1902), прервавшую порочный круг предоставления экспортных субсидий на свекловичный сахар и следующих за ними ответных мер. Вскоре доля свекловичного сахара на мировом рынке значительно сократилась: с 62 % в 1897 году она упала до примерно 50 % накануне Первой мировой войны. Это историческое достижение15 имело и другое важное последствие: теперь за исполнением решений Брюссельской конвенции следил новый Международный совет по сахару. Именно этот совет стал новой моделью стабилизации мировых рынков, применяемой на протяжении большей части XX столетия. Наибольшую известность он получил благодаря тому, что в 1950 году вдохновил французского премьер-министра Робера Шумана на создание Европейского объединения угля и стали, успешная реализация которого послужила основой для создания современного Евросоюза16.

Долговечное наследие Брюссельской конвенции состояло в том, что она усилила непрерывное дробление мирового сахарного рынка. Во-первых, Европа по-прежнему почти не допускала на свои рынки тростниковый сахар, стремясь защитить свой свекловичный сахар, который был более дорогим17. Во-вторых, в декабре 1902 года, спустя десять месяцев после подписания Брюссельской конвенции, США ратифицировали «Соглашение о взаимном сотрудничестве» с Кубой, направленное на то, чтобы снизить зависимость американского рынка от вест-индийского сахара – и это соглашение оправдало возложенные на него надежды. США верно предвидели, что с американских рафинадных заводов вест-индийский сахар будет перенаправлен на британские18. Великобритания уже задумывалась над тем, не стоит ли ограничиться покупкой сахара только в своих колониях, и сожалела о том, что не договорилась о льготном таможенном режиме для товаров, импортируемых из ее жестоко пострадавших вест-индийских владений. Сожаление стало еще сильнее, когда англичане поняли, что Брюссельская конвенция сделала рынок намного более непостоянным. В 1911 году на внутреннем рынке Великобритании цены на сахар резко подскочили на 80 %. Теперь возможность самостоятельно обеспечивать себя сахаром стала для Британии не только экономической потребностью, но и моральным долгом, поскольку Вест-Индия отправляла солдат сражаться в Первой мировой войне. Эту солидарность, проявленную внутри империи, можно было вознаградить посредством сахарной торговой политики19.

Еще одним следствием продажи свекловичного сахара по демпинговым ценам стало то, что и европейские свеклосахарные заводы, и их национальная сахарная торговля замкнулись в своем континенте, превратив Европу в крупный национальный сахарный рынок. Еще до принятия Брюссельской конвенции дешевый импорт свекловичного сахара привел к резкому росту его потребления в США и Великобритании, в то время как в странах, экспортирующих свекловичный сахар, потребление ограничивалось при помощи налогов на сахар20. С 1902 года потребление сахара во Франции и Германии стремительно увеличилось, поскольку с появлением демпинговых продаж необходимость в сахарных налогах отпала и они были отменены. В то же время влиятельные круги свеклосахарных промышленников, чьи интересы представляла, среди прочих, «Немецкая сахарная ассоциация», лоббировали введение дополнительных правительственных мер, призванных увеличить потребление сахара в стране. Например, промышленники убедили немецкое министерство обороны утвердить «ежедневное включение сахара в рацион новобранцев для принятия вместе с утренним кофе»21.

Успех Брюссельской конвенции сыграл весьма показательную роль для международного регулирования сахарной торговли, но она не остановила разделение сахарного мира на континентальную Европу, стремившуюся продать как можно больше продукции своей свеклосахарной отрасли, Американское сахарное королевство и зарождающуюся сахарную отрасль Британской империи. В пределах своих защищенных владений сахаропромышленники успешно лоббировали в правительстве нужные им законы, тем самым укрепляя свое положение на внутреннем рынке и поощряя потребление сахара.

В ранние годы XX века последствия этого мироустройства – в том числе пагубный эффект, связанный с искусственным увеличением потребления сахара – еще не успели проявить себя в полной мере, но в долгосрочной перспективе