В объятиях лунного света - Анна Кэмпбелл

Не думая о последствиях, Нелл резко повернулась и впилась ногтями свободной руки в глаз гиганта.

– Черт подери! – завопил он и пошатнулся, однако не ослабил своей хватки.

Стиснув зубы, Нелл глубже вонзила ногти. Рука, в которой Гринграсс сжимал оружие, дрогнула, и он отвел пистолет в сторону. Нелл неожиданно рухнула, как подкошенная, и стала звать на помощь.

– Ах ты, маленькая сучка!

Она услышала щелчок и поняла: Гринграсс взвел курок. Нелл инстинктивно свернулась калачиком, как будто это могло спасти ее от гибели.

– Элеонора! – в отчаянии закричал Джеймс, а затем раздался выстрел.

Нелл погрузилась во тьму.

Оцепенев от ужаса, Лит несколько мгновений молча смотрел на Нелл. Она лежала на земле, не подавая признаков жизни. Вскинувшись, он быстро поднял пистолет и выстрелил в Гринграсса. Гигант издал звероподобный рык, зашатался и упал на землю рядом с Нелл.

Видя, что его враг мертв, Лит отбросил пистолет в сторону и опустился на колени рядом с Элеонорой.

– Дорогая моя… – задыхаясь, произнес он и заключил ее в объятия. В его ушах до сих пор звучало признание в любви.

Голова Нелл безвольно откинулась назад, лицо было смертельно бледным. Когда Лит впервые увидел Элеонору, ему показалось, что ее лицо высечено из мрамора. Его белизна восхищала его. Однако теперь оно пугало Лита мертвенной белизной.

Дрожащей рукой маркиз убрал завитки волос с ее окровавленного лба. Глаза Нелл были закрыты, и густые ресницы отбрасывали густую тень на щеки.

– Не умирай, – шептал Лит, прижимая ее к груди так, словно верил: тепло его тела может вернуть Нелл к жизни, – прошу тебя, не умирай…

Руки маркиза стали липкими от крови. Он не понимал, почему Элеонора решилась на безумный поступок. Зачем рисковала жизнью?

– Элеонора, дорогая, ради бога, не оставляй меня, – говорил Лит, раскачиваясь из стороны в сторону. – Как мне жить без тебя?

Страх потерять самое дорогое в жизни пронзил его сердце. Почему судьба оказалась столь жестока к нему? Она подарила ему Элеонору только для того, чтобы забрать ее…

Склонившись над ней, Лит почувствовал на щеке слабое дыхание, но решил, что ошибся. В его ушах все еще звучал грохот выстрела.

– Черт возьми, что здесь происходит? – раздался рядом голос Седжмура.

– Гринграсс застрелил ее, – глухим срывающимся голосом произнес Лит, не поднимая головы. – Элеоноры больше нет.

Вид застывшего, как будто воскового лица любимой разрывал маркизу сердце. В лунном свете кровь в волосах казалась черной, как смола.

Бросив беглый взгляд на неподвижное тело Гринграсса, Седжмур наклонился и взял безжизненную руку Нелл.

– У нее прощупывается пульс, – радостно сообщил он маркизу.

Лит недоверчиво посмотрел на Седжмура. Мысль о гибели Элеоноры так сильно потрясла его, что он боялся поверить в свое счастье.

– Вы уверены?

– Уверен. Давайте отнесем ее в гостиницу, на улице холодно. К тому же если вы не прекратите сжимать мисс Трим в объятиях, то задушите ее.

– Что случилось? – с тревогой спросил подбежавший к ним Хармзуорт. За ним шел Хилбрук с зажженным фонарем в руке. – Я слышал крики и два выстрела.

– Похоже, Гринграсс стрелял в мисс Трим, – ответил герцог. – А потом его застрелил Лит.

– Мисс Трим жива? – осведомился Хилбрук, взглянув на труп Гринграсса.

– Надеюсь, да, – мрачно ответил Седжмур. – Осмотрите лучше этого ублюдка. Надо убедиться, что он действительно мертв.

– Я сам понесу Элеонору, – заявил Лит, поднимая ее на руки.

Маркиз как будто не видел сэра Ричарда и Хилбрука, которые склонились над телом Гринграсса.

Казалось, Лита со всех сторон обступил непроницаемый мрак. Он боялся подумать, что будет с ним, если Элеонора унесет с собой в могилу весь свет и радость жизни. Он едва не стонал от невыносимой душевной боли. Прочитав про себя молитву, маркиз с драгоценной ношей на руках двинулся к гостинице.

Он не замечал ничего вокруг. Друзья молча следовали за ним. Когда Лит вошел в гостиницу, к нему бросился хозяин.

– Милорд, я слышал выстрелы, – с озабоченным видом сказал он.

– Вызовите врача, – выдавил из себя Лит и прошел в небольшую комнату, расположенную на первом этаже.

– И представителя местных властей, – добавил Хилбрук.

– Но что случилось? – продолжал недоумевать хозяин гостиницы.

– Давайте я вам все расскажу, – промолвил Хармзуорт, остановившись у дверей комнаты, в которую маркиз внес Нелл.

Остальные джентльмены вошли внутрь и закрыли за собой дверь. Сэр Ричард, таким образом, взял на себя роль стража, дежурившего у дверей и не допускавшего в комнату любопытных.

Лит почувствовал благодарность к нему. Он с большой осторожностью уложил Элеонору на мягкую кушетку у камина. Седжмур зажег лампы, и в комнате стало светло.

При хорошем освещении Элеонора выглядела еще более плачевно, чем при тусклом свете луны.

Ее голова была в крови, красные полосы прочерчивали бледные щеки. Маркиза пугала ее неподвижность. Ему казалось, что бедняжка не дышит.

Лит погладил ее по спутанным волосам.

– Элеонора, дорогая, вернись ко мне, – шепнул он, взяв любимую за руку.

Седжмур тем временем подбросил поленьев в камин. В комнате было прохладно. Лит не замечал ничего вокруг. Если его возлюбленная умрет, он больше никогда не ощутит тепла.

Лит положил большой палец на запястье Элеоноры, пытаясь прощупать пульс. Неужели Седжмур ошибся? Лит начал задыхаться под бременем нестерпимой боли.

В приступе отчаяния он обхватил Элеонору руками и вгляделся в ее лицо.

– Не умирай, дорогая, не умирай, – заклинал он. – Я не позволю тебе покинуть меня.

– Будьте мужественны, Лит, – промолвил Седжмур, положив ладонь ему на плечо. – Она выкарабкается.

Раздался стук, и Хилбрук открыл дверь. Лит услышал за спиной приглушенные голоса. Он продолжал вглядываться в черты милого лица, и ему казалось, что она уже покинула этот мир.

Маркизу хотелось выть от боли и ярости.

– Лит, это доктор Мэньон, – тихо сообщил Хармзуорт, тронув маркиза за руку. – Нам повезло, он – постоялец гостиницы.

– Прошу вас, дайте мне взглянуть на пациентку, – промолвил доктор и, подойдя к кушетке, поставил на пол чемоданчик.

– Помогите ей, умоляю вас, помогите ей, – прошептал Лит, не выпуская Элеонору из объятий.

– В нее стреляли? – спросил доктор с сильным дублинским акцентом и склонился над раненой.