Красный Дракон - Томас Харрис

— Привет, Риба.

— Привет, Ди. Как ты себя чувствуешь?

Из-за гула транспорта по обеим сторонам бульвара он с трудом разбирал, что она говорит.

— Нормально.

— Ты из автомата? А мне показалось, ты собирался домой.

— Я хочу поговорить с тобой чуть позже.

— Позвони вечером, ладно?

— Мне нужно… увидеться с тобой.

— Я тоже хочу тебя видеть, но сегодня не получится. У меня работа. Ты мне позвонишь?

— Да, если ничего…

— Прости не поняла?

— Позвоню.

— Я правда хочу видеть тебя.

— Пока, Риба.

Страх сдавил его грудь, спазмом свел живот. Он пересилил его и направился на другую сторону улицы.

По вторникам в музее открыт только один вход, в правом крыле.

Долархайд пристроился к четверым студентам. Ребята побросали рюкзаки и сумки у стены, получили пропуска, которые предъявили дежурному за конторкой.

Настала очередь Долархайда.

— Вам назначено? — спросил его дежурный.

Долархайд кивнул.

— Меня ждет мисс Харпер, отдел живописи.

— Распишитесь, пожалуйста, в журнале.

Дежурный протянул ему ручку, но у Долархайда наготове была своя. Он поставил подпись «Пол Крейн».

Дежурный позвонил по внутреннему телефону наверх.

Повернувшись к нему спиной, Долархайд разглядывал полотно Роберта Блюма «Празднество по случаю урожая», висевшее над входом. Краем глаза отметил, что в коридоре есть еще один охранник. Причем тот был вооружен.

Дежурный за конторкой сказал:

— В конце коридора возле киоска есть скамейка. Это у центрального лифта. Подождите там. Мисс Харпер к вам спустится.

Он протянул посетителю розовато-белую карточку в прозрачной пластмассовой обложке.

— Ничего, если я оставлю у вас гитару?

— Хорошо, я присмотрю.

С погашенными огнями опустевший музей выглядел совсем иначе. Сумеречные провалы темнели между витринами.

Долархайд прождал мисс Харпер три минуты. Он вышла из центрального лифта.

— Мистер Крейн? Я — Пола Харпер.

Когда он говорил с ней по телефону из Сент-Луиса, он представлял ее себе несколько старше. Перед ним стояла миловидная, подчеркнуто серьезная девушка. Даже обычная летняя блузка и юбка казались на ней строгой униформой.

— Насчет акварели Блейка вы звонили? Пойдемте наверх, я покажу вам ее. Сюда, пожалуйста. Мы воспользуемся служебным лифтом.

Они прошли мимо погруженного в темноту киоска, миновали небольшой зал, стены которого были увешаны древнейшим оружием. Он воровато осмотрелся по сторонам, запоминая дорогу. Экспозиция вооружения американских индейцев завершалась переходом, который вывел их к маленькому лифту.

Мисс Харпер нажала на кнопку и, скрестив руки, принялась ждать. Ясный взгляд ее голубых глаз остановился на пропуске, прикрепленном к лацкану куртки Долархайда.

— Вам дали пропуск только на шестой этаж, — сказала она. — Ничего страшного, на пятом сегодня нет дежурных.

Над чем вы работаете?

— Я пишу о Батсе.

— Уильям Бате?

Он кивнул.

— О нем очень мало сведений. Его имя упоминается только в сносках и комментариях, поскольку он покровительствовал Блейку. Интересная фигура?

— Я только начал. Предстоит поездка в Англию.

— Мне кажется, в Национальной Галерее есть две акварели, которые Блейк сделал для Батса. Вы их еще не видели?

— Нет.

— Тогда советую вам списаться с ними заранее.

Он снова кивнул. Подошел лифт.

Пятый этаж. Долархайд почувствовал легкое покалывание в висках, но заставил себя не сбавлять шага, чтобы не отстать от провожатой. Еще немного — и конец. Тот или иной. Если произойдет осечка, он живым не дастся.

Пола Харпер вела его по галерее американского портрета. Здесь он раньше не был, но пока еще не потерял ориентировки. Пока все шло неплохо.

Но дальше его ожидало такое, о чем он и предположить не мог. Когда он увидел это, кровь застыла у него в жилах.

Пола Харпер заметила, что он отстал, и обернулась.

Он замер перед одной из ниш с портретами.

— Портрет Джорджа Вашингтона кисти Гилберта Стюарта, — пояснила она.

Никакой это не Джордж Вашингтон.

— …Так называемый лэнсдоуновский портрет, который вы видите на долларовых купюрах, — продолжала Пола, — обязан своим названием маркизу Лэнсдоуну. Стюарт написал для него этот портрет в благодарность за поддержку, которую тот оказал американской революции. Вам плохо, мистер Крейн?

Кровь отхлынула от лица Долархайда. При чем тут долларовые купюры?! Разве это Джордж Вашингтон со своими набрякшими веками и устрашающими вставными зубами вперился в него с портрета в старинной раме? О, Господи, это она, бабушка! Долархайд внезапно ощутил себя испуганным мальчишкой.

— Что с вами, мистер Крейн?

Отвечай ей или все кончено! Ты должен перебороть себя.

Господи, как же здорово. ТЫ МЕРЗКИЙ ГРЯЗНУЛЯ…

Нет.

Скажи же что-нибудь.

— Я принимаю кобальт, — ответил он.

— Может, вам лучше присесть?

Он него действительно исходил едва уловимый запах лекарства.

— Нет, не задерживайтесь из-за меня. Я сейчас вас догоню.

Но ты уже не достанешь меня, бабушка. Я бы убил тебя, не будь ты давным-давно на том свете. Она умерла. Давным-давно. Умерла. Господи, как же здорово!

Но другая женщина еще жива.

Он шел за мисс Харпер. За ним по пятам шел страх.

Она открыла двойную дверь, ведущую в отдел изучения и хранения произведений живописи. Долархайд огляделся по сторонам. Длинную, хорошо освещенную комнату заполняли ряды кронштейнов, с которых свисали холсты. Тихо. Перегородка вдоль одной из стен образовывала отдельные крохотные кабинеты. Дверь в один из них была приоткрыта, и оттуда доносился приглушенный стрекот пишущей машинки.

Никого кроме Полы Харпер в комнате он не заметил.

Она приблизилась к рабочему столику, подвинула табуретку.

— Посидите, а я сейчас принесу картину.

И исчезла за рядами полотен.