Бумага и огонь - Рэйчел Кейн

все это неважно. Ник прав. Нам следует рискнуть. Либо так, либо умереть, сражаясь, либо… – Ему не нужно было произносить остаток фразы вслух. Все уже видели, какой еще вариант их может ожидать – в тюрьме внизу. Комната пыток.

– Только не башня, – прошептала Морган, но так, что услышал лишь Джесс. – Я не могу вернуться туда. Джесс…

Он взял ее за руку и быстро обнял.

– Нет, можешь, – сказал Джесс. – Я же буду с тобой. Обещаю, я тебя не брошу.

– Джесс! – Безмолвная мольба на лице Морган заставила все внутри у Джесса сжаться от боли, потому что он знал, что не может ей помочь. Он покачал головой и увидел, как взгляд Морган померк. Он предал ее. Снова.

– Согласны? – спросил Санти, и все кивнули один за другим. Даже Морган кивнула, хотя ее побледневшее лицо могло сказать куда больше, чем слова. – Пошли.

Джесс снова нацепил шлем на голову и почувствовал, как дрожащие, но сильные руки Морган опускаются на него. И на этот раз, in bocca al lupo, свет вспыхнул, разорвав Джесса на части и отправив в неизвестность и тьму.

Записки

Выдержка из личного журнала верховной скрывательницы Керии Морнинг (перенаправлено в Черные архивы)

Я всегда пыталась верить. Всегда.

Когда я узнала, что еще три сотни лет назад у скрывателей было не меньше свободы, чем у ученых и профессоров, а Железная башня являлась всего-навсего местом работы и учебы, а не позолоченной клеткой, я поверила, что изменения внесены в правила ради нашей же безопасности.

А затем в Черных архивах я прочла о том, что две сотни лет назад Библиотека жестоко подавила восстание родственников тех, кого держат здесь взаперти вместе с нами. Погибли наши дети, наши возлюбленные, наши мужья и жены. Всех, кого мы любили, подвергли гонениям и убили. Архивариус установил новые правила. Более жестокие правила. Мы больше не имели права проживать в башне вместе с родными, даже детей не дозволено было пускать, если те не обладали даром скрывателей.

Моя прапрабабушка еще помнила времена, когда ее муж и дети жили здесь. Она потеряла родных, не обладающих даром, во время восстания. Все это произошло не так уж и давно. Это отчаянные и жестокие поступки архивариусов, которые пытаются удержать власть, ускользающую от них.

Быть может, если бы я так много не читала, то никогда не узнала бы всю эту жуткую правду. Тогда я бы и не думала о том, что наша нынешняя жизнь является не чем иным, как жутким кошмаром. Однако только так я теперь и могу думать. Библиотека в своем страхе потерять власть над нами решила вместо этого уничтожить наш собственный дух. Быть может, тот факт, что все меньше и меньше детей рождается с даром квинтэссенции, является признаком того, что удушающие правила Библиотеки нас скоро погубят и что дни Библиотеки сочтены.

А что касается меня, я не должна была позволить им отнять у меня моего сына, а также всех других сыновей и дочерей моих коллег, которые до сих пор оплакивают своих потерянных детей. Я ненавижу каждую секунду своей жизни, проведенную в роли надсмотрщика в этой тюрьме. Я ненавижу саму мысль о том, что обязана следовать этим правилам, что, если откажусь, меня может заменить кто-то, еще куда более жестокий.

Но с меня хватит. Я отказываюсь от подобной судьбы. Чего бы это ни стоило. Я попытаюсь все сделать наконец правильно.

Керия Морнинг.

Верховная скрывательница.

Молюсь, что дни Железной башни сочтены.

Глава тринадцатая

Прибыв в Железную башню, Джесс увидел вовсе не то, чего ожидал, хотя сказать честно, он и не знал, чего именно стоит ожидать. Что его тут же схватят стражники? Что сфинкс раздавит его своими огромными лапами? Однако Джесс точно не ожидал, что окажется в саду среди свежих, благоухающих растений: английских роз, голландских тюльпанов и цветущих вишневых деревьев из Японии, которые заботливо укрывали тенью низенький диванчик, где Джесс и очнулся. Богатый и нежный аромат цветов и трав наполнял воздух вокруг, и Джесс сделал несколько жадных вдохов, наслаждаясь моментом. Аромат убаюкивал его и наполнял его спокойствием, которого он не ощущал уже очень долго.

Джесс поднялся на ноги, голова немного закружилась, разве что от синяков и ссадин, которые он заработал во время побега из Рима, и увидел скрывателя, сидящего на складывающемся стульчике рядом. Это был солидных лет мужчина, с красивыми, правильными чертами лица, наверное, родом откуда-то из Восточной Европы, может, из России. Мужчина непринужденно кивнул Джессу в знак приветствия.

– Опустите оружие, пожалуйста, – сказал мужчина. – Вы, разумеется, можете оставить его при себе, только не цельтесь в меня.

Джесс до сих пор нервно сжимал автомат, однако убедительный тон мужчины заставил его почувствовать себя слегка виноватым. Он опустил оружие, указав дулом в землю. Скрыватель довольно кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – А теперь присаживайтесь. У нас есть чай.

Сад находился в помещении с высоким потолком в виде арки, однако солнечные лучи сюда проникали не через потолок; свет лился сквозь окна, окружающие круглые стены, и через них Джесс увидел знакомые виды Александрии – но теперь с большой высоты. Единственным зданием, возвышающимся выше, чем Железная башня, был серапеум, и Джесс видел даже гигантскую верхушку пирамиды, тянущуюся высоко ввысь.

Сад вокруг Джесса был огромен и пестрил красками, позволяя догадаться, каких больших масштабов была сама башня. Джесс всегда знал, что башня была огромной, однако никогда прежде не представлял насколько.

Целый город, не меньше.

Джесс уселся на скамейку и налил себе чашку горячего чая из чайничка. Что ж, по крайней мере, его руки теперь не так сильно дрожали, так что можно было держать чашку. Пока Джесс пил чай, появилась Глен. Она прибыла без сознания, а кровь густо текла из ее уже промокшей повязки на штанах. Скрыватель поднялся на ноги, внезапно показавшись Джессу очень высоким и деловым, и подошел к Глен. Он нажал на один из символов, выгравированных на его серебряном ошейнике, и произнес:

– Мне нужен врач в телепортационный зал. Сейчас же. – Затем он взял Глен на руки, а ведь она была совсем не легкой, как отлично знал Джесс, положил ее на пол и зажал рану на ее ноге своей сильной рукой, чтобы остановить кровь. – Тебе придется помочь остальным своим друзьям, – сообщил он Джессу. – Меня, кстати, зовут Григорий.

– Джесс Брайтвелл, сэр, – представился Джесс. – Спасибо. – Все казалось чрезвычайно странным. Он ожидал, что очутится во тьме или в помещении, напоминающем комнату пыток в тюрьме под базиликой. Однако вместо этого его встретили любезный мужчина, чай и цветы, а еще и врач теперь спешил в сад, чтобы позаботиться о Глен. Может, они не знали, что к ним прибыли беглецы