Апостолы Феникса - Линн Шоулз

Ковбой засмеялся — по крайней мере, так показалось Мэтту. Но в его смехе не было радости.

— Скэрроу очень даже жив, уж поверьте мне. Идите. — При этих словах ковбой зашелся лающим кашлем и перегнулся пополам.

В последний раз оглянувшись, Мэтт полез, освещая ступени, ведущие в туннель. Стены и потолок были оштукатурены, пол грязный. Его фонарик выхватывал из темноты всего несколько футов, но он понял, что этот туннель страдает тем же, чем и многие другие древние сооружения Мехико. Возведенные на бывшем озерном дне, представлявшем собой мягкую глину, многие постройки, в том числе и кафедральный собор, стали медленно проседать. Неровный пол и стены туннеля свидетельствовали, что время изрядно разрушило этот проход. Кое-где было видно, что в прошлом в этот туннель просачивалась вода. Пол был сырой, на стенах отметки, докуда доходил уровень воды. Он вспомнил, Сенека рассказывала, что спросила Даниеля, почему гробницу Монтесумы не затопило. Тот ответил: изначально гробница была построена на земле, на том же уровне, что и храм — испанцы строили свой город поверх него и других ацтекских сооружений.

Туннель был узким — его плечи касались стен, и приходилось нагибаться, чтобы не удариться головой о потолок. Он присел на корточки и усомнился, что лезть сюда такая уж хорошая мысль. Моля Бога, чтобы обошлось без наводнений, землетрясений и крыс, он шагнул в туннель.

Согнувшись, как сгорбленный старик, он не мог посмотреть наверх — не позволял низкий потолок. Поэтому двигался он медленно, внимательно всматриваясь в неровный пол и рукой ощупывая потолок — нет ли там выступов, о которые можно разбить голову. Футов через двадцать от входа туннель слегка свернул вправо и пошел под уклон. На полу появились мелкие осколки камня — возможно, стены стали осыпаться из-за идущего наверху транспорта или веков постоянного строительства. Еще через пятьдесят футов туннель резко свернул влево. Пройдя еще немного, Мэтт увидел три крутые ступени, ведущие в прямоугольное помещение, достаточно большое, чтобы он смог расправить плечи. Его дальнюю стену скрывала темнота.

Очень осторожно он поднялся по ступеням и направил луч фонарика в темноту.

И едва не вскрикнул от того, что открылось его глазам.

Так Сенека и рассказывала — именно это они с Дэниелем видели на мониторе. Значит, он прошел по древнему туннелю, который привел его в гробницу Монтесумы.

Обведя помещение лучом фонарика, он увидел ацтекские артефакты и предметы искусства, алтарь, погребальный покров на полу. Наконец луч света остановился на одном-единственном предмете, стоявшем на деревянном столе. На серебряном сундучке.

2012, древний город Теотиуакан

Сенеке хотелось продолжать спать, не обращая внимания на то, что ее тянут за руку.

— Вставайте! — голос звучал грубо.

Она попыталась открыть глаза, но шире узких щелочек не получилось, и она протестующе замычала.

— Скоро встанет солнце.

После того как врачи удостоверили смерть Скэрроу, ее отвели внутрь Храма мира и заперли в комнате. От наркотика она так ослабла, что ее просто уложили на кровать и она отключилась.

Мужчина подсунул руку ей под шею, приподнял ее и посадил.

— Пошли. Можете идти?

Она не была уверена.

Когда он поставил ее вертикально, ноги у нее подкосились, кровь отлила от головы и она едва не потеряла сознание. Но он не дал ей упасть, и мало-помалу к ногам вернулась сила и дурнота отступила.

Сопровождающий взял ее за локоть, вывел из комнаты и потом из Храма. Они шли вдоль стены в темноте, не попадая под лучи прожекторов, направленных на прозрачное сооружение. Тело Скэрроу лежало внутри на чем-то похожем на больничную каталку, белая простыня закрывала его до шеи. У головы были установлены два монитора, один провод исчезал под простыней, другой шел к электродам на голове. Ни на одном не наблюдалось никакой активности.

Хавьер Скэрроу был мертв.

Она смутно помнила, как его распинали, и его агонию. Он страдал несколько часов. Несколько раз он начинал молиться на незнакомом языке. Хотя его адепты несколько раз спрашивали, не прекратить ли, он отказывался. И вот голова свесилась ему на грудь. Его смерть подтвердили врачи. Под камерами и под взглядами множества верующих его тело омыли, обрядили в чистую белую одежду и поместили в прозрачный гроб. Врачи присоединили к телу датчики, потом гроб закрыли и запечатали.

Изображение с камер, устремленных на гроб, в режиме реального времени проецировалось на громадных экранах, расставленных на площади, чтобы люди могли видеть все до мельчайших деталей, как они видели сцену распятия.

Это было несколько часов назад. А теперь на востоке у горизонта, где встречаются ночь и день, появилась узкая полоска золотого света.

Рассвет.

Внезапное оживление народа на площади заставило ее оглянуться на гроб.

— Вот! Опять! — донесся голос из толпы.

По экрану электроэнцефалографа пробежал едва заметный сигнал. Потом еще. И еще. Вслед за ним ожил датчик сердечной деятельности, по монитору побежала извилистая линия — пики и спады. Сердце и мозг заработали.

Над древним городом раздался рев толпы, отраженный стенами пирамид.

Как только Сенека увидела, что медицинские приборы зафиксировали возвращение жизни, она исполнилась благоговейного страха. «Значит, Скэрроу и Гровс говорили правду».

Сопровождающий снова взял ее за плечо и повел к лестнице на западной стороне храма, которая пока скрывалась в темноте. Она посмотрела наверх — вершина стеклянного сооружения была ярко освещена прожекторами, расположенными в некотором отдалении, как на стадионе. И медленно поднялась на первую ступеньку, понимая, что идет навстречу смерти.

2012, древний город Теотиуакан

В развевающихся белых одеждах, с руками, простертыми к небесам, нараспев читая древнюю молитву, Хавьер Скэрроу поднимался по лестнице, которая вела к центру восточной стены Храма мира. С искусно выточенными перилами, покрытыми геометрическим узором, лестница поднималась на сто девяносто семь футов, как в Темпло Майор, к плоской платформе на вершине. Скэрроу никогда еще не был так счастлив — весь мир смотрит сейчас на него, миллионы покоренных им душ трепещут в благоговении. Он — живое чудо, доказательство того, что его путь благословен и весь мир должен следовать им. Он — новый мессия, и теперь мир знает это. С каждым шагом внутри него разрасталось чувство прекрасного, священного довольства собой. Это был венец его жизни — долгие годы труда, стремлений, веры привели к тому, что это величайшее предприятие всех времен осуществилось. То, что осталось для полного выполнения миссии — в руках его апостолов, которые отправились в свои родные страны, дабы собрать урожай Прекрасных цветков для сада его богов. Перед ним — множество новообращенных, которые, как и он, считают, что мир и отношение людей к нему должны навсегда измениться. А боги скоро будут умиротворены кровью, выпущенной его апостолами из шочимики— в истории человечества не было более великого момента!