Стражники Иерусалима - Франциска Вульф

«Стефано, – пронеслось в голове у Ансельмо, – сын Анны, ученик Джакомо ди Пацци».

Не спуская глаз с юноши, он наблюдал, как тот сделал шаг назад, чтобы уступить место второму мужчине. И тогда на выступ скалы вышел Джакомо, облаченный в пурпурную праздничную ризу священника; огромный вышитый золотом крест красовался на его груди. Он улыбнулся присутствующим и распростер руки подобно апостолу Павлу, обращавшемуся к римлянам.

– Братья и сестры! – звонко начал он, и голос его раскатами грома пронесся по залу. – Добро пожаловать именем Господа!

– Аминь! Аминь! Аминь! – понеслось со всех сторон. Элизабет, лицо которой озарила вдохновенная улыбка, тоже восторженно выкрикнула: – Аминь!

Ансельмо ощутил, как волоски на его коже встали дыбом. Да, в этот момент он вдруг всеми фибрами души прочувствовал тот экстаз, который снова и снова гнал всех этих людей в подземный лабиринт и побуждал приводить с собой все новых слушателей.

– Сегодня я пришел возвестить вам великую радость, братья и сестры! – воскликнул Джакомо. – Нашему ожиданию пришел конец!

Джакомо ди Пацци стоял на скале с распростертыми руками, с сияющим лицом и смотрел на собравшуюся у его ног толпу, словно желал заключить каждого в свои объятия. Ансельмо поймал себя на том, что и он вместе со всеми подхватил крики «Аллилуйя!», хотя понятия не имел, чего они все ожидали. Джакомо выдержал паузу, дождался, когда толпа немного успокоилась, и заговорил дальше:

– Братья и сестры, я получил радостную весть. Мы можем наконец подняться и мечом веры изгнать неверных из этих священных мест. Наконец-то мы, армия Господня, можем устранить препятствия, стоящие на пути Его пришествия во всем Его величии. И когда мы завершим это святое дело, когда осквернители будут изгнаны, а все преграды преодолены, мы будем служить в Священном Городе нашему Господу достойно, во всем угождая Ему. Будем почитать Его, и Он опять воцарится в Иерусалиме, крест же воссияет во всем мире, как и было задумано Им во времена оные.

Оглушительные ликующие вопли разнеслись по всей пещере. Эхо многократно повторяло их. Стефано подошел к краю скалы и успокоил толпу:

– Тише, братья и сестры! Спокойно! Давайте послушаем, что еще скажет нам отец Джакомо. – Затем он вновь отступил в тень. Собравшиеся стихли.

– Братья и сестры, – продолжил Джакомо, – мечом своей веры мы победим хулителей Господа. Против Бога или за Бога – третьего не дано. И это должно стать нашим боевым кличем. Мы тот конь, на котором Господь скачет на битву, и мы будем служить Ему до последней капли крови.

– Аминь! Аминь! Аминь!

Ансельмо стало дурно. Кроме него, понимает ли хоть кто-нибудь из этой людской массы, что Джакомо замыслил возглавить не словесную баталию, а самую настоящую войну? Причем прямо здесь, где горожанин должен восстать на другого горожанина, сосед на соседа. Но чем же он собрался воевать? Ансельмо украдкой огляделся по сторонам. Большинство пришедших были простыми людьми – рабочими, служащими, ремесленниками. На них была скромная, а у некоторых латаная-перелатаная одежда, и иные из верующих выглядели так, словно уже давно не ели досыта. Откуда эти люди возьмут деньги, чтобы купить оружие, которое понадобится им в новом крестовом походе?

– Я получил сегодня весть, которую долго ждал, – нет, что я говорю? – все мы долго ждали. – Джакомо торжествующе обвел глазами толпу, и Ансельмо был счастлив, что спрятался среди других лиц. Если бы Джакомо обнаружил и узнал его, толпа, вероятно, разодрала бы его на куски. – Как вы знаете, некоторое время назад мне было обещано, что Господь сам вручит нам необходимое орудие борьбы в этом крестовом походе. И вот сегодня мне наконец было названо место, в котором мы найдем все, что нам нужно. Ликуйте, братья и сестры, ибо мы Божье войско! И мы победим!

Публика разразилась громкими выкриками «Аллилуйя!» и «Аминь!», громогласным эхом разносившимися по всей пещере. У Ансельмо закружилась голова. Он больше был не в силах выносить охвативший всех экстаз, у него даже позеленело в глазах. Немедленно вон отсюда! Прямо сейчас! Как можно быстрее!

Он медленно отступил на шаг назад, потом сделал еще один шажок и еще один. Стоявшие за ним мужчины и женщины в своем восторженном ликовании, действительно уже больше напоминавшем экстаз, кажется, ничего не замечали. Напротив, были даже рады, что могли еще чуть-чуть продвинуться вперед. Элизабет тоже в таком упоении внимала речам патера и так восторженно ликовала вместе со всеми, что не заметила отсутствия Ансельмо рядом с собой.

– Теперь давайте возблагодарим Господа и попросим Его придать нам силы, чтобы следовать Его воле на нашем дальнейшем пути.

Слова Джакомо звучали теперь за спиной Ансельмо. Пусть другие дают себя оглушать громкими словами, одурманивать честолюбивыми видениями безумца. Его же они гнали прочь, подхлестывая будто ударами плети.

Когда Ансельмо добрался до ступенек, собравшиеся, смиренно опустив головы, усердно нашептывали молитву «Отче наш». Здесь тоже стояло много людей, и ему с трудом приходилось протискиваться между ними. Дело продвигалось медленно. Крайне медленно, поскольку голос отца Джакомо продолжал греметь в пещере, распространяя свой яд, обещая верующим щедрое вознаграждение, а неверным – не меньше чем адский огонь и вечное проклятие. Наконец Ансельмо дошел до цели – поднялся наверх, и ему оставалось лишь найти дорогу к выходу.

Не вызвав ни у кого подозрения, он взял один из лежащих в проходе факелов. Никто не обращал на него внимания. Даже те, кому не досталось места внизу в пещере и кто был вынужден наблюдать за действом отсюда, ничего не видели вокруг. Все они были погружены в молитву и слушали слова Джакомо, явно оказывавшие на них дурманящее воздействие.

Ансельмо поспешно удалялся. Его, как всегда, выручала способность повсюду безошибочно ориентироваться и прекрасная память, иначе он ни за что не нашел бы тайные знаки и безнадежно заблудился бы в лабиринте переходов и штолен. Наконец он выбрался наружу и закрыл за собою лаз.

Сорвав капюшон с головы, Ансельмо жадно вдохнул прохладный свежий воздух. У него было ощущение, что все это время он сдерживал дыхание или же дышал густым, черным, ядовитым смрадом. Запрокинув голову, он посмотрел на звезды. Они были прекрасны в своей невинности и недосягаемости. Им было неведомо, что происходило в этот момент глубоко под землей, какие дьявольские планы вынашивались там.

«Надо поговорить с Козимо», – решил Ансельмо и ринулся вперед. Наступив на полу своего плаща, он споткнулся и растянулся на земле, ободрав себе ладони и колени, но даже не почувствовал боли. Быстро вскочил и поспешил дальше, слегка шатаясь, как человек, только что из последних сил вырвавшийся из преисподней. «Я должен поговорить с ним. И с Анной и Рашидом. Прямо сейчас. Может, хоть кто-то из них знает, что мы можем предпринять».

Адское пламя

– Анна? Рашид? – Козимо тихонько постучал в дверь.

Никакого ответа. Ничего удивительного в этом, конечно, не было. Была глубокая ночь. Ни один разумный человек с добрыми помыслами не бодрствовал в это время, и Анна с Рашидом тоже, вероятно, крепко спали. Козимо воочию представил себе, как оба лежат в постели, тесно прижавшись друг к другу, чтобы даже во сне чувствовать близость любимого человека. Он покачал головой, потер лоб и прикрыл глаза, тщетно пытаясь изгнать навязчивый образ из своего воображения. Но он не уходил, воскрешая в памяти воспоминания. Болезненные воспоминания о Джованне, об аромате ее черных шелковистых волос. Козимо опять представил, что держит ее в объятиях и чувствует ее дыхание. Он снова услышал голос.